– Да, была. Но это лишь потому, что я не знаю, чего от вас ожидать. Вы не отвечаете на мои вопросы, а меня все это беспокоит. Вот, зачем я вам? Почему нужен этот спектакль? И почему я? Это все очень ненормально…

Ланге прервал бурный поток моих вопросов. Практически болезненно массивной ладонью сжал подбородок и, заставляя посмотреть в его холодные глаза, сказал:

– Забудь дорогу в мой кабинет, – в этот момент я поняла, что слышала эту фразу в первый и последний раз. Больше Ланге повторять ее не будет.

Мужчина разжал пальцы и положил ладони в карманы брюк.

– Объясните мне хоть что-нибудь, – я скользнула в сторону и отошла на несколько шагов, значительно увеличивая расстояние между нами. – Я тут потому, что на кого-то похожа?

– Нет.

– Значит, я не чья-то замена? – спросила и, хотя мужчина ничего не сказал, я поняла, что ответ положительный. По какой-то причине Райнеру Ланге нужна была именно я.

Мужчина пошел к двери, но я успела задать еще один вопрос:

– Сколько времени все это будет продолжаться? Сколько я буду рядом с вами?

– Пока я этого хочу, – он больше не смотрел на меня. Вышел за дверь.

На завтраке Ланге не было, но я встретилась с ним за ужином.

Я не ела и лишь вилкой перебирала салат, то и дело поглядывая на Ланге. Казалось, выучила каждую черту его лица. В самом обеденном зале царила тишина, которую оборвал вопрос мужчины:

– Кто помогал тебе искать твоего отца?

– Никто. Я сама его нашла.

Ланге поднял тяжелый взгляд и от зрительного контакта с ним у меня по коже побежали мурашки. Это будоражило. Не знаю почему, но мне нравилась сила, исходящая от этого мужчины. Парни из университета казались щуплыми мальчишками по сравнение с Ланге.

– Если будешь лгать, станет хуже.

– Вы же ничего не сделаете этому человеку? – настороженно спросила.Почему-то понимала, что, если не скажу, он сам узнает.

– Ему объяснят, что нужно молчать.

– Он никому и ничего не скажет. Клянусь! Я сама с ним поговорю, – заверила. – Мне помог Тиль. Мой лучший друг. Я попрошу его обо всем молчать. Он никогда и никому ничего не расскажет.

– Кроме него больше никто не знает? – вопрос обдал льдом.

– Нет… – в этот момент в обеденный зал вошли горничные, чтобы убрать посуду и, вспомнив о том, что мне нужно притворяться дочерью Ланге, я решила добавить: – Нет, папа.

Почему-то меня передернуло от этого «папа». Да и стоило мне произнести это слово, как и взгляд Ланге стал еще более тяжелым.

– Обращайся ко мне по имени, – сказал он.

– Хорошо, Райнер.

***

Когда я вернулась в свою спальню, упала на кровать и взяла телефон, после чего позвонила Тилю.

– Где ты пропадаешь? – спросил друг. – На звонки не отвечаешь. Дверь не открываешь.

– Кое-что произошло, – сказала, после чего собралась с мыслями и объяснила Тилю, почему пропала, при этом, попросив его никому не рассказывать о случившемся.

– Ты сейчас пошутила? – хмуро поинтересовался парень. – Хайди, я, кажется, уже говорил, что юмор – не твоя сильная сторона.

– Я не шучу.

Я попросила Тиля немного подождать. Отключила звонок и побежала делать сэлфи на фоне особняка Ланге, чтобы доказать, что я действительно тут. Фотографии отправила Тилю, после чего опять перезвонила другу. Сказала ему, что у меня все отлично и тут ко мне хорошо относятся, а Райнер Ланге замечательный человек. То есть, всяческими словами пыталась заверить парня в том, что со мной все хорошо и волноваться обо мне не стоит.

– Я на связи и уже скоро опять буду ходить в университет. Главное, никому не рассказывай о том, что Райнер Ланге не мой настоящий отец.

После разговора с Тилем я немного прошлась по особняку и будто бы невзначай потопталась около правого крыла. Не знала почему, но ждала, когда мужчина выйдет из кабинета. Хотела опять на него посмотреть, но вскоре мне все же пришлось уйти. Мое присутствие в этом месте и так можно было расценить не очень хорошо. Может возникнуть предположение, что я опять решила пробраться в правое крыло.

***

Я уже возвращалась в свою спальню, когда заметила гостиную, в которой ранее не была. Мое внимание она привлекла тем, что тут, посреди помещения, стояло фортепиано. Я подошла к нему и сыграла короткую мелодию, просто желая понять, каков звук у столь дорогостоящего инструмента, но уже вскоре мое внимание привлек футляр для скрипки, лежащий в шкафу без дверц.

Я слегка приоткрыла футляр, желая хоть одним глазком посмотреть, что находилось в нем. А, когда увидела, замерла, ощущая, что сердце забилось учащенно и дыхание перехватило.

Это была не просто скрипка. Там лежала Молитор.

У меня была нездоровая любовь к скрипкам, еще с тех пор, когда я только начинала учиться играть на этом инструменте и сейчас, при виде Молитор у меня руки начали дрожать и в груди расплылся будоражащий трепет. Была готова упасть на колени и поклониться этой скрипке. Не думала, что когда-нибудь смогу увидеть ее вживую.

Как же невыносимо сильно хотелось попробовать сыграть на ней. Я даже выбрала мелодию, которую желала услышать в звучании этих струн, но прикоснуться к скрипке не решалась. Во всяком случае, без разрешения, но я сомневалась, что мне позволят прикоснуться к столь уникальной, до безумия дорогой вещи.

Внезапно раздалась мелодия моего телефона. Оказалось, что звонил Вальзер. Он спросил, как у меня дела и сказал, что завтра он заедет за мной и отвезет к портному. Ланге хотел взять меня с собой на какое-то мероприятие и для этого мне требовалось платье.

– Вы сказали не тревожить Райнера какими-либо вопросами, но я увидела в особняке скрипку Молитор. Я бы хотела спросить у него разрешения сыграть на ней. Или хотя бы в руках подержать.

– Думаю, не будет ничего плохого, если вы один раз на ней сыграете. Господин Ланге безразличен к музыке и, скорее всего, он уже забыл о том, что у него есть эта скрипка.

Я думала, что запрыгаю от радости и, попрощавшись с Вальзером, очень бережно взяла скрипку. Настроила ее, после чего первый раз провела смычком по струнам. Это было волшебно. Я закрыла глаза и забылась в мелодии. Еле заметно улыбалась. Облизывала пересохшие губы и кусала их. От игры получала невероятное удовольствие.

Играла очень долго. Просто потеряла счет времени.

А, когда остановилась и открыла глаза, увидела Райнера Ланге. Он сидел на диване и смотрел на меня, а я понять не могла, сколько он тут вообще находился.

Я с трудом сдержалась, чтобы не сделать шаг назад и сразу немного растерялась.

– Вальзер сказал, что вы не будете против, если я ненадолго возьму скрипку.

Казалось, Ланге не заметил моих слов.

– Когда ты играешь, выглядишь так, будто занимаешься сексом, – его голос, как всегда веял привычным равнодушием и слова прозвучали, как констатация факта. Мысли вслух.

Я нахмурилась, но вместе с этим немного покраснела. Решила, что, наверное, нужно вернуть скрипку на место, но, когда положила ее в футляр и обернулась, поняла, что Райнер уже ушел.

***

Следующим утром я взяла свой велосипед, который одиноко стоял в гараже рядом с несколькими машинами Ланге и поехала кататься по округе. Конечно, перед этим спросила у Вальзера можно ли мне покидать особняк Райнера. Он ответил положительно, но сказал, что до обеда я должна вернуться, поскольку запись к портному никто не отменял.

Я проехалась по району и осмотрела дома. Думала доехать до Тиля, но он жил далеко, а времени и так было мало. К тому же, он жил в Глокенбахе, а я ненавидела этот округ потому, что там практически не было велосипедных дорожек. Меня и так уже однажды там сбили на машине.

Поэтому я просто заехала в магазинчик и там купила кофе, после чего села на скамейку и, улыбнувшись, сделала фото для Тиля. Хотела отправить ему его с надписью «Ты мог бы выпить кофе вместе со мной, но ты живешь черти где». Только сообщение написать не успела.