Знаки опутали нежить густой сетью. Ведьма окунула амулет в лампу и протянула руку над картой. Знаки заискрились, и камень на цепочке стал раскручиваться, роняя на Фаренцу золотистые хлопья. Они стекались на карте в тонкую мерцающую линию, которая тянулась от дома Уркиолы куда-то вглубь городских кварталов. Вдруг камень задергался, клюнул вниз, цепочка заскользила между ведьминых пальцев, и амулет уткнулся в какой-то дом. Бреннон схватил блокнот и торопливо записал адрес.

– Готово! – объявил Лонгсдейл. Его глаза загорелись от предвкушения. – Чернокнижник здесь!

– Надеюсь, ваш коллега тоже.

– Не думаю. Это Кондимеццо – квартал богатых купцов, вряд ли чернокнижник рискнет устраивать там свое логово. Думаю, мы нашли место, где он живет.

– Тоже недурно. Когда отправимся?

– Сегодня вечером. Мне необходимо хотя бы немного поспать, – несколько извиняющимся тоном сказал Лонгсдейл.

– Ладно. А с ней что? – Бреннон кивнул на мараббекку.

– Я ею займусь. По крайней мере, – вздохнул консультант, – от девяти мараббекк мы избавились.

– Угу. Если только этот тип не наделает новых. Пока вы отдыхаете, я пройдусь по кварталу и опрошу местных. Может, кто-то что-то заметил в день исчезновения Уркиолы.

Денек был приятный, солнечный – стараниями Валентины. Сама вивене стояла рядом с мужем и выжидательно, но с любопытством на него смотрела. Натан лакомился местным джелато – не смог удержаться от искушения. Отпуск у него, в конце концов, или нет?!

– Итак, – наконец сказал комиссар, уничтожив хрустящий рожок, – идея такова: мы обходим местных жителей от дома к дому и задаем три вопроса: знают ли они синьора, который живет в этом доме, заметили что-нибудь подозрительное за прошедшую неделю, видели каких-нибудь новых людей в квартале.

– А если заметили?

– Тогда потихоньку задавай наводящие вопросы. Впрочем, свидетели вполне могут и так все выболтать, особенно тебе. У тебя располагающая внешность.

– О, спасибо! – рассмеялась Валентина и вдруг, переменившись в лице, метнулась к Бреннону, точнее, бросилась, как коршун. Одной рукой она вцепилась в его плечо, другой – махнула перед лицом и резко повернулась к соседнему дому, загораживая Натана собой. Комиссар зажмурился – от нее буквально исходило сияние ярости, как от солнца в пустыне, такое сильное, что слепило глаза. Если б она не стискивала его локоть, как в клещах, Натан бы, наверное, попытался убежать.

– Что такое? – просипел он, приоткрыв один глаз.

Валентина молча испепеляла взором крышу соседнего дома. Вивене стала ростом выше Бреннона, а вода в канале рядом волновалась, как от штормового ветра.

– Кто-то дал ему заклинание, заглушающее звуки, – пророкотала Валентина. Она повернулась к мужу и раскрыла ладонь. В ней была пуля. – В тебя стреляли с крыши. Вон той.

– О боже, – пробормотал Бреннон. Почему-то чернокнижник назначил именно его врагом номер один и пытался извести с завидным упорством… минуточку! – Я понял! – Комиссар утер слезящиеся глаза и из-под руки окинул соседние крыши цепким взглядом. – Помнишь, Маргарет рассказывала, как ее и пиромана подстрелили иглами с зельем? А что, если так завалили и Уркиолу? Нужно осмотреть крыши и…

– Тебе нужно вернуться в дом, – непреклонно перебила его Валентина. – Я поймаю стрелка и потом осмотрю крыши.

– Ты… что? Господи, да он сбежал, едва тебя увидел.

– Нет, – глаза вивене потемнели, – от меня ему не сбежать. Но сначала, пожалуйста, вернись в дом. – Она ласково сжала ладонь Бреннона, и тот нехотя побрел обратно к особняку Уркиолы. Не то чтобы комиссару это нравилось – но он понимал, что сам догнать стрелка не сумеет, а торчать посреди улицы, изображая мишень, – не самый разумный поступок. К тому же он не хотел нервировать Валентину – она ведь и так из-за него отказалась от отпуска… нормального отпуска, в приличном месте!

Бреннон закрыл дверь и выглянул в окно: на месте, где стояла жена, мелькнула бледно-золотая вспышка и тут же исчезла. Комиссар поднялся к себе – Лонгсдейл еще спал, а в документах, которые прислал Саварелли, было кое-что интересное.

Мать Агнесса подозрительно себя вела во время допроса, но комиссар сомневался, что ей под силу самой устроить в приюте нашествие нечисти. К тому же консультант не нашел внутри здания следов призыва нечистой силы, а настоятельница не успела бы выбраться из монастыря, устроить ритуал с призывом и вернуться: монахини потеряли ее из виду не больше чем на час.

Бреннон придвинул к столу коробки с архивными записями обо всех воспитанницах приюта. Если девочка после восемнадцати лет уходила в монахини и оставалась в монастыре, то в записях делалась соответствующая пометка. Архив был в полном беспорядке, словно его специально вели так, чтобы посторонний ничего там не нашел, но Натан был терпелив и упорен. Он начал разбирать бумаги еще вчера, а сегодня набросился на них с удвоенными усилиями.

Комиссар уже погряз в бюрократии по уши, когда к нему заглянули Лонгсдейл и пес. Фамилиар тут же демонстративно чихнул и улегся мордой к окну.

– Что вы делаете? – удивленно спросил консультант. – Вы же собирались опросить соседей.

– М-да, но случился небольшой эксцесс, и я решил поискать кое-что насчет матери Агнессы в бумагах монастыря.

– Какой эксцесс?

Бреннон посопел и неохотно признался:

– В меня стреляли сегодня утром. Вал…

– Что?! – взревел Лонгсдейл; пес вскочил и оскалил клыки. – Кто посмел?!

– Полагаю, что этот самый чернокнижник. Кому еще это надо?

Пес глухо зарычал; Лонгсдейл, больше похожий на того, другого, чем на себя, размашисто осенил комиссара каким-то магическим знаком и пробормотал заклинание.

– И что это? – недовольно спросил Натан.

– Магическая броня. Она отводит глаза людям, которые намерены причинить вам вред.

– Отлично. А теперь подумайте, на какой куш рассчитывает ваш чернокнижник, если так яростно нападает? При чем не на вас, так что, очевидно, консультантов он за угрозу не считает. Уверены, что вам стоит его выслеживать?

Лонгсдейл задумался. Вдруг в комнате раздался несколько напряженный голос Валентины:

– Натан, вы бы не могли спуститься в гостиную? Я нашла стрелка.

Пес выбежал из комнаты первым, и комиссар заспешил следом – во-первых, чтобы порывистая зверюга не отъела свидетелю голову, во-вторых, потому что голос жены его встревожил.

Стрелок лежал посреди гостиной, и комиссар сразу понял, что он мертв. Валентина, которая стояла рядом, подняла взгляд на Бреннона и сказала:

– Это не я. Я его не убивала. Он был мертв, когда я его нашла.

Лонгсдейл опустился на колено у трупа, провел ладонью над его головой, пошептал и заключил:

– Instant mortem. У него не было шансов.

– Что это?

– Заклятие, убивающее на расстоянии. Видимо, на убийцу наложили чары еще при заказе. Когда пришло время, заклятие сработало. Боюсь, он уже никому ничего не расскажет, и даже некромантия тут не поможет – Instant mortem разрушает мозг и сердце.

– Черт!

– Я отнесу тело в лабораторию. Может, сумею что-нибудь из него вытащить.

Натан повернулся к жене. Она напряженно хмурилась.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Да. А с тобой?

– Ну, это далеко не первый раз, когда подозреваемый порывается меня прикончить, – хмыкнул Бреннон и взял Валентину за руку. – Ты можешь уехать.

– И оставить тебя здесь? Нет!

– Но наше путешествие…

– Это уже неважно, – заявила вивене; комиссар поперхнулся. Как это – неважно?! – О, Натан, я не хотела тебя обидеть. Я имею в виду, что нельзя бросать все как есть, а без моей помощи вы не поймаете этого чернокнижника. Даже консультант в опасности, что уж говорить об остальных.

– Ладно, – проворчал Бреннон. – Кстати, вас, консультантов, берут какие-нибудь яды? Может, чернокнижник выманил Уркиолу из дома и с крыши стрельнул отравленной стрелой?