— И почему же?

— Вы никому ничего рассказать не сможете.

— Ты так в этом уверена?

— Киан, вы наверное не понимаете, что я уже не человек. Вы вытравили из меня человека. Как по вашему, хоть что-то во мне могло остаться от того ребенка, которой я была? Но знаете, у моего теперешнего состояния, есть преимущества. Я могу быть кем угодно. И что еще лучше, убить меня не получиться. По крайней мере, я такого способа не знаю. Вот ваш дружок, пырнул меня ножом. Так на мне ни царапины. А вы? Я ведь была в той машине. Я не выпрыгнула. Как считаете, много на мне ран?

— Ты монстр! Сумасшедший монстр!

— Все может быть. Вот только вы сами меня создали. Теперь наслаждайтесь! — разъярённый взгляд, встретился с полными ужаса глазами, того кого знали как Палача. А спустя пару минут, палата опустела. Мужчина даже не заметил, куда исчезла девочка. Его разум метался в теле, который стал для него тюрьмой. Спустя несколько часов, врачи поставили диагноз инсульт. С полной потерей двигательных и речевых способностей. Мужчина был жив. Но ни одна тюрьма, не могла сравниться с той, в которой он оказался.

Михаил, возвращался после очередной деловой поездки, когда на дороге, почти у въезда на территорию особняка увидел хрупкую фигурку девочки. Она шла по обочине, таща за собой большой дорожный чемодан на колёсиках. Остановив машину, мужчина вышел, и подошел к девочке. На мгновение, их взгляды встретились. На лице ребенка промелькнуло раскаяние.

— Прости!

— И когда мне хоронить эту сестру? — хотя Михаил пытался говорит холодно, он не смог сдержать вздоха облегчения. Одно дело, когда во что-то веришь, и на что-то надеешься. И совсем другое видеть желаемое наяву.

Вот теперь она стояла перед ним. Ребенок с портрета. Алина подняла глаза и на одно мгновение черты её лица, почти неуловимо изменились. Нет, это было тоже лицо, но что-то чуждое, нечеловеческое проглядывало в её чертах. Возможно дело в белой, мраморной коже без единого изъяна? Или в резко очерченных скулах? Но эта чуждость бросалась в глаза, как и взгляд до боли знакомых радужных глаз. Мгновение, и перед ним снова обычная девочка, с серыми пронзительными глазами, и серебром седых волос.

— Меня хоронить не придётся. Я умирать не собираюсь!

— Уверена?

— Ну согласись, даже мне жить за троих тяжело.

— Ладно, это не тот разговор, который мы можем вести в таких условиях. — мужчина оглянулся на свою охрану. Они не видя опасности, держалась в отдалении. Но, тем не менее, пристально наблюдали за всеми их действиями. Хотя не могли слышать разговор.

— Они ничего не видели.

— И все же поговорим дома. Что в чемодане? — подхватив её ношу, они сели в ожидавший их автомобиль, и уже через несколько минут были около дома.

- Одежда, что-же еще? Я конечно могу носить вещи Айши или Асии, но согласись это выглядело бы странно. Я ведь приехала из какой-то закрытой школы. Значит вещи мне необходимы. На первое время хватит. — Алана спокойно перешла на русский язык, как только за их спиной закрылись двери кабинета, отрезая от остального мира.

— И ты в таком виде одна бродила по магазинам?

— Издеваешься? Я все купила еще будучи Айшей. И спрятала одежду в квартире Асии.

— Зачем все это?

— Я наконец хочу быть собой. В отличие от старших сестёр, меня никто особо не помнит. Никто не может сказать какой у меня характер. Какие привычки. Наконец я буду собой!

— Младшей погибшей сестрой? Не боишься, что обман старика раскроется?

— Нет никакого обмана. Объявили что я младшая дочь Акея? Но это так и есть. Правда с небольшой поправкой. Я младшая приемная дочь Акея Алия: Алана. Мне четырнадцать лет. Он удочерил меня за год до своей смерти. Все документы оформлены законно. Он действительно стал мне вторым отцом. Пусть даже при этом поставил одно условие. У него было на это право. Никто ведь не утверждал, что его погибшая дочь и я одно и тоже лицо?

— Что ж, это многое меняет. Но надеюсь, наконец, с этой его местью закончено?

— Не совсем. Остался основной заказчик. Остальные были просто исполнителями. Заинтересованными, сорвавшими неплохой куш, но все же…

— И кто-же это? Я в конце концов имею право знать чего ждать от вас дорогая невеста? — и видя как девочка скривилась, с усмешкой продолжил. — А что? Дядя при всем честном народе объявил тебя моей невестой. Так что …

— Он просто постарался тем самым защитить собственные интересы. Да и нас тоже, если честно. Но можешь не волноваться. Брак нам уж точно не грозит, ни при каких обстоятельствах. Разве что чудо случиться. Что с моей жизнью, вряд ли можно ожидать.

— И почему? Мне просто любопытно. Неужели я настолько неподходящая кандидатура? — Михаил сделал вид что обиделся, хотя его глаза смеялись.

— Ты здесь абсолютно не причём. Можешь успокоить собственную гордость. Мне вообще противопоказаны личные отношения с кем-либо. Ты наверное позабыл нашу первую встречу. Забыл, что капля моей крови может сделать с живым существом? Да я прикасаться к кому- то без перчаток опасаюсь. А ты про брак вспомнил. Так что не стоит волноваться, преследовать и убивать соперниц бегающих за тобой из ревности я не собираюсь.

— Ты меня успокоила. А теперь поговорим серьезно. Ты изменилась. Кто знает, что произошло с твоей способностью убивать?

— Изменилась? Да, я теперь внешне меньше похожу на монстра, но… — девочка немного напрягла пальцы, и представила на суд собеседника внушительные когти, которые смотрелись пугающе, на этих миниатюрных белоснежных пальцах. — Я все такой же монстр, только с более привлекательной внешностью. Вот и все. Возможно из — за этого и более опасный.

— Мы с тобой этого не знаем. Разберемся со всем этим позже.

— Э нет! Никаких больше исследований и лабораторий. С меня достаточно.

— Так и собираешься всю жизнь провести одна?

— Я очень хочу вернуться домой.

— Куда? На Кавказ? Впрочем, я тебя понимаю. Самому порой хочется все здесь бросить и вернуться в родной дом. Но к кому ты собралась возвращаться? Алина и Инна мертвы. Ты сама видела, как вас хоронили. Объявить себя живой ты не сможешь. Для всех ты угроза. Там уже не будет ни своих, ни чужих. Сама призналась, что ты опасна. Сама по себе я имею введу, а не то, что ты не можешь себя контролировать. Я уже успел убедиться, что с собственными силами ты управляешься отлично. Но ты ведь знаешь, что если откроется, что ты жива, за тобой начнется еще более масштабная охота.

— Думаешь я этого не понимаю? Почему по-твоему при живых родителях я объявила себя сиротой. Стала приемной дочерью в семье Алия? Я понимаю, что Алина мертва. И возвращать её к жизни нельзя. Но ведь когда-нибудь, я смогу поехать домой как Алана? Просто чтобы увидеть их? Чтобы никто не знал о прошлом. Пусть не объявляя, кто я на самом деле, просто побыть рядом с родителями и братьями. Навестить могилу подруги. Не думаю, что это слишком уж эгоистично желать этого.

— Это будет больно, ты это понимаешь? Они похоронили тебя. У тебя другая внешность и имя. Тебя не узнают.

— Я знаю! Знаю, что будет больно. Я надеюсь что выдержу.

— Хорошо, что ты все это понимаешь. Поэтому, ты не будешь никому ничего рассказывать о себе. Даже Тиму. Несмотря на его отношение к тебе, он в первую очередь обеспечивает безопасность страны. Для него, как и для всего остального мира, Алина мертва. Так и должно оставаться. Поэтому, когда придет время, и ты повзрослеешь, мы все же выполним волю твоего приемного отца и поженимся. И пусть брак будет фиктивным. В него никто не будет лезть. Можешь мне поверить. А раз ты моя официальная невеста, рано или поздно, я должен буду представить тебя семье. Для всего мира это будет отличный повод для поездки. Вот тогда ты сможешь вернуться домой и увидеть близких. При этом не придется ни от кого скрываться или лгать. Я просто познакомлю свою невесту со своей малой родиной.

— Значит, мне придется ждать, до моего совершеннолетия?