Блокадникам Я в ужасе от вашей силы духа, Меня от одной мысли оторопь берет. Рассказ, коснувшийся изнеженного уха, Своею болью душу мне на части рвет. Мне кажется, таких, как вы, все меньше. Все меньше тех, кто может голодать, Задавшись лишь одной заветной целью: Без боя милый сердцу город не отдать. Спасибо вам за подвиг и за веру, Спасибо, что сумели не забыть, Что память нашего Великого народа диктует: Умереть, но сохранить! Я верю, было страшно. Мне знакомы Блокадные усталые глаза. Глаза, в которых только горе, В которых как бы замерла слеза. Как тяжело умирать молодым! Замерло засветло поле широкое, Кончился бой, не найти и души, Здесь в безымянной могиле без почестей Твой полк стрелковый недвижим лежит. В этой могиле лежишь ты мальчишкою, Брошенный всеми, один среди мин. Как вы посмели сказать на прощание: «Хочешь – иди, ты нам больше не сын!» Знаю, ты бредил мечтою о подвиге, Знаю, хотел бы вернуться живым, С орденом звездным, улыбкой задорною — Как тяжело умирать молодым! Думаешь, глупо вот так вот попасться, Просто уйти в первый месяц войны? Думаю, нам без тебя не прорваться бы, Не победили бы, если б не ты. Просто поверь, что твоими усилиями Снята блокада и враг побежден, В списках героев твоя фамилия, На первой странице! Ты удивлен? Дай свою руку: я выразить толком В стихах не смогу, как гордимся тобой. Как мне отрадно, что на фотокарточке Ты, как и прежде, всегда молодой! Самый страшный день в году Вновь в самый длинный день в году Мы вспоминаем со слезами Четыре года пребывания в аду И похоронки с фронтовыми адресами. И наши юные погибшие мечты, И недосказанное на перроне до сигнала. И фотографии, Где вместе я и ты. Теперь их нет И будто не существовало. И через восемьдесят лет Мне сложно в это вдруг поверить: Что дома нашего на карте больше нет И что потерь людских нам Не дано измерить. Вновь в самый страшный день в году Мне, как в бреду, мерещатся плакаты: «Вступай в ряды красноармейцев! За мечту! За Ленинград! За Родину! Иди в солдаты!» И через восемьдесят лет Прошу я в тишине ночной о мире. О том, чтоб никогда так не пугал рассвет, Как в утро на Фонтанке В той квартире. Мы не дожили век, Положенный судьбой, И связь с родными мы на годы Потеряли. Мы те – кто был убит самой войной, Но не людьми, как многие всю жизнь Считали. Вновь в самый длинный день в году Вы будете на окна ставить свечи, И наши души будут Рядом в этот вечер, Ведь мы окажемся в парадном вновь Ряду. Послание забывшим
Как поднимается рука На подвиг прошлого, На память? Как забывается в веках Все то, что нужно помнить и хранить? Все то, за что стояли днями насмерть, И то, за что мы никогда не сможем отомстить. Как поднимается рука на наши боевые шрамы? На нашу боль и гордость как поднять Посмели руку вы? Наверное, герои вас уже простили. Но я вас не прощу во веки вечные. Увы. Молодому поколению В этом столетии со стертою памятью С гордым невежеством, Возведенным в культ, Нет ни надежды на понимание Точное Фразы «Никто не забыт». Это неправильно и непростительно. Так в наше время всем все равно, Что в первых числах холодной осени Целого дома не стало в ЛАНО. Ищут пропавших, Но не убедительны Мне иностранные ордена. Моего деда холодною осенью Взрывной волною накрыла война. И мне не хочется даже спрашивать, Что сохранили на память вы. Ваши немецкие каски, медали Нам, вечно плачущим, Не нужны. Всем, кто посмеет на святое покушаться Я вам желаю вспомнить это время: Время бесперебойного Артиллерийского огня. Время без жизни и без счастья. Это бремя, Которое мы в письмах с фронта вспоминаем, Плача и кляня. Сражались за святое. За свободу. За вас. За ваши семьи. За любовь. А вы срываете нам памятники самоходом. За вас пролившим бескорыстно свою кровь. Подумайте, как вам сейчас живется? Мне жалко вас, Не знающих своих корней. Быть может, к вам воспоминание вернется, И вы увидите сигнальный свет огней. Увидите Бессмертный полк наших Героев, Которые построить семьи ради ваших Жизней не смогли. Которые бесценный дар свободы Ценой своих мечтаний С честью вам преподнесли. Так будьте же. Я не прошу! Достойны. Я требую И заявляю вам В который раз: Мой Зигмунд жизнь отдал за вас в окопе, Владимир шел в разведку ради вас. И молодой Борис гнал фрицев до Берлина. И Дмитрий связь в Эстонии восстановил. И Николай сражался за Отчизну, Чтоб каждый третий до ста лет из вас дожил. Как хорошо сейчас вы рассуждаете о праве! Как здорово зажили после наших мук! Но наш Героним в предрассветной полуяви Штыками немцев гнал в сезон Снегов и вьюг. Пусть это в вашем сердце отзовется, Запомните, Я не прощу вас никогда! Мой Зигмунд никогда уж не вернется, Владимир тоже нас покинул навсегда. |
