– Триста рублей день, пойдет?

– Триста?

– Что, много?

– Да нет, думал, дороже будет.

– Да хоть так, – махнула рукой хозяйка. – Хоть коммуналку оплачу, и то хорошо.

– Обещаю, что ничего тут не сломаю и не испачкаю. Обои не изрисую, – пошутил он.

– Тогда располагайтесь, а молока я вам сейчас принесу.

– А где у вас тут продукты можно купить?

– В городе.

– Только в городе? И все?

– В основном – да. Правда, у нас тут еще ларёк есть. Но там ничего особенного нет. Так, сигареты, пряники, жвачка, пиво. Да, еще автолавка приезжает, два раза в неделю, – вспомнила она.

– Здорово! – протянул Баринов и покрутился по сторонам, словно искал, чтобы ему поесть.

– А пойдемте, я вас борщом накормлю, – пригласила его Полозова.

– А это удобно?

– А чего же тут неудобного? Я его только сварила.

– Вот с удовольствием поем вашего борща! – соглашался он, понимая, что давно уже проголодался.

Они шагнули на выход, а Нина Николаевна остановилась и попросила:

– А паспорт вы можете показать?

– Могу, – согласился Жены и подал ей свой документ.

Женщина приняла его, полистала, сверила фотографию с ним, посмотрела прописку и осталась довольна. Она вернула паспорт обратно и поманила:

– Идемте. А то борщ остынет.

Они прошли обратно в первый дом. Нина Николаевна пропустила гостя вперед, скинула свои шлепанцы и босыми ногами пошла за ним.

А сама пригласила Евгения на кухню и мгновенно засуетилась у плиты.

– Присаживайтесь, – предложила хозяйка, указывая на стул.

Баринов присел, сразу огляделся, и ему тут все очень даже понравилось. Было понятно, что женщина любила порядок и содержала свое жилье в идеальной чистоте. Кухонька небольшая, но уютная. Одно большое окно выходило на дорогу. Отсюда было видно, что творилось у калитки и на улице. Круглый стол разместился прямо под окном. В углу, рядом с ним, стоял высокий холодильник. С другой стороны – разделочный стол, газовая плита и пенал, где хранилась домашняя утварь. Казалось, ничего особенного, но здесь было уютно и как-то по-домашнему комфортно.

Женщина налила половником ароматный борщ в тарелку, поставила ее перед мужчиной и сказала:

– Вот, ешьте на доброе здоровье.

Потом подала ложку, следом тарелочку с хлебом, а из холодильника извлекла литровую банку домашней сметаны.

– Своя, домашняя, – пояснила Полозова. – Только сегодня через сепаратор прогнала.

– Я так давно не ел своей сметаны, – сознался Женя и взял в руки банку.

– А вы откуда родом? – решила выведать она.

– Я москвич. Родился и вырос в Москве.

– Там точно такой не найдете. Если только на рынке. Да и то под сомнением, своя ли она?

Баринов принялся есть борщ и не удержался похвалил:

– Какой вкусный! Прям настоящий борщ-борщ!

– Мы с Шуркой его тоже очень любим, – поддержала разговор Нина Николаевна и присела к столу.

Они долго разговаривали о жизни. Хозяйка поведала, как они тут выживают. Потому что транспорт ходит редко. Магазина нет. Школы тоже. Больница в городе, до которого надо добираться на автобусе. Но сначала надо до того автобуса дойти, потому что он останавливается на трассе, а до нее два километра. Там же можно уехать и на Газелях, которые идут с соседних сел и деревень.

– Вам машину надо купить, – предложил ей Женя. – Или есть?

– Была, когда муж жив был. Потом продала. Зачем она мне? А ездить сама, я боюсь. Иван с женой погибли, на что уж он… водитель какой был. И то не справился с управлением. А уж я-то! – махнула она рукой. – Какой из меня ездок!

– У всех судьба разная. Что же теперь, всего бояться? – не согласился с ней Евгений Семенович.

– Нет, Шурку до ума доводить надо. Случись, что со мной, кому она нужна будет? На автобусе поезжу.

Евгений не стал надоедать женщине, поблагодарил ее за вкусный ужин и отправился спать.

Но не успел он расположиться, как позвонила Анна и сразу поведала, как обстоят дела в фирме.

– Как только вы уехали, что тут началось! – начала рассказывать она.

– И что же там у вас началось?

– Ничего особенного. Но все ищут вас, и кажется, что других дел вообще нет.

– Короче, меня нет, и всё встало?

– Нет, все работают. Но только и говорят, что про вашу пропажу.

– А что охрана?

– Она с ног сбилась, везде вас разыскивает.

– Пусть ищут. И только пусть попробуют меня не найти! Я их тогда всех разгоню и поувольняю! – погрозился он и улыбнулся.

А на душе было легко и хорошо. Вот она свобода, о которой он так мечтал. Никто не ходит за тобой по пятам. Нет надоедливых замов, которым все время что-то надо. Не звонят без конца телефоны. Не надоедают поставщики и сотрудники.

– Им так и передать? – переспросила Боровик.

– Ни в коем случае! Пусть побегают.

– Хорошо, – соглашалась девушка. – А как вы устроились?

– Отлично! Тут такая красота! – сознался Евгений Семенович. – Такой воздух! А какое вкусное парное молоко! Мм! Да, еще и сметанка!

– Я вам завидовать начинаю, – созналась секретарь. – А у нас одна толкотня, беготня и нервотрепка.

– Потерпи, я ненадолго. И помни про отпуск и премию.

– Тогда счастливо вам отдохнуть. И берегите себя, вы нам очень нужны!

– Спасибо. И наш уговор остается в силе. Никто не должен знать, где я. А то поощрение не получишь, – напомнил Баринов и улыбнулся.

– Помню, как же тут забудешь, – высказалась она и вздохнула.

– Пока, – попрощался он и отключил мобильник.

А сам плюхнулся на кровать, уставился в потолок, и счастливая улыбка застыла на его лице.

Глава 3. Деревня

Эту ночь Баринов спал как убитый. Он словно провалился куда-то и даже не слышал, как всю ночь под окнами гуляла и шумела местная молодежь.

А в саду насвистывал громкоголосый соловей, будто желал пробудить заплутавшего путника, который пожаловал к ним сюда, чтобы отдохнуть от городской суеты и работы.

Утром Евгений проснулся от того, что во всю горланили петухи. Пестрый кочет взлетел на забор и кукарекал именно в его открытое окно, где он спал.

Женя потянулся во все стороны, потом откинул одеяло и встал. А сам босыми ногами прошел к окну и выглянул на улицу.

Ярко светило майское солнце. Голубое небо без единого облачка. Погода была теплой и тихой.

Где-то на деревьях кричали грачи, намереваясь вывести свое потомство. А у самой калитки во всю цвела черемуха, наполняя воздух своим терпким и дурманящим запахом.

Евгений Семенович еще раз потянулся, разгоняя дрему. Потом посмотрел на петуха, который наблюдал за ним, и тихо спросил:

– Ты чё орешь? Обед уже! А ты раскукарекался тут. Ничего не попутал?

Петух сразу как-то замолчал, покрутил головой по сторонам, а потом и вовсе слетел с забора вниз. Он словно специально забрался так высоко, чтобы разбудить его и умолкнуть.

Женя спешно надел пятнистые брюки, у двери обул кроссовки и, прихватив полотенце, проворно вышел из дома. Уже на улице огляделся и направился к колодцу, что расположился чуть в стороне.

Он подошел, повесил полотенце на куст сирени, быстро достал ведро воды и сразу вылил его на себя. А сам покряхтел от души, достал еще воду и снова окатил себя с головы до ног.

– Ух! Хороша водичка! Родниковая! – сказал он громко.

– Доброе утро, Евгений Семенович, – поприветствовала его Нина Николаевна.

– Доброе утро, – ответил он и повернулся в ее сторону.

Женщина стояла у своего крылечка и наблюдала за ним. В руках у нее был таз с постиранным бельем, которое она намеревалась развесить на веревку.

– Как вам спалось на новом месте? – поинтересовалась она.

– Мне хорошо, а вам?

– Я тоже крепко спала. Даже не видела, в каком часу Сашка пришла.

– А я впервые в жизни спал так сладко.

– Ребята галдели всю ночь под окном, думала, что мешать вам будут.

– Сашины женихи?

– Какие там женихи! – отмахнулась она. – Одноклассники. Приходят поболтать, музыку послушать.