Воспринимают ли женщины и мужчины мир одинаковым образом или их видения принципиально различны?

Существуют ли объективные основания для подобной различенности? Существует ли специфика познавательной активности женщин, и в чем она может выражаться? Существует ли вообще женский логос?

Каковы предпочтительные формы фиксации результатов познания, чтобы максимальным образом проявились особенности женского мышления?

И, наконец, почему русская философская традиция, ее самые разные представители с удивительным постоянством обращаются к теме Софии и к идее вечной женственности? Что роднит русскую философскую традицию с философией женского рода?

Все эти вопросы обсуждались и стали своего рода программой Клуба «София», организованном при Объединенном Движении «Русская Философия» Благодаря усилиям организатора клуба Светланы Вадимовны Варавы в течение нескольких лет проходили заседания этого клуба. Эти и многие другие вопросы, обсуждались в ходе интервью, проводимых хозяйкой клуба «София» С. В. Варавой. Ее собеседницами были:

Елена Юрьевна Кнорре, специалист по творчеству Пришвина, преподаватель Свято-Тихоновского Гуманитарного университета.

Анастасия Георгиевна Гачева, специалист по истории русской философии и русскому космизму, литературовед, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы РАН, главный библиотекарь Музея-библиотеки Н. Ф. Федорова.

Ирина Анатольевна Дмитриева, кандидат философских наук, доцент кафедры политологии и политической философии Дипломатической Академии МИД России.

Наталья Николаевна Ростова, доктор философских наук, профессор кафедры философской антропологии МГУ им. Ломоносова.

Екатерина Евгеньевна Звонова, кандидат философских наук, доцент Финансового университета при правительстве РФ, учитель философии в школе.

Ая Криман, (Анастасия Игоревна) младший научный сотрудник философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, философ, концептуальная художница, исследовательница в области социальной антропологии.

Татьяна Александровна Касаткина, доктор филологических наук, заведующая центром «Достоевский и мировая культура» ИМЛИ.

Юлия Вадимовна Синеокая, доктор философских наук, заведующая сектором Западной философии, заместитель директора Института философии Российской академии наук.

Наталья Петровна Рябчун, кандидат философских наук, доцент кафедры философии РГУ нефти и газа имени Губкина.

Данная книга – это тематическая реконструкция этих интервью, главная задача которой было стремление воссоздать полифонию смыслов, рожденную этом клубе.

Мы живем в мире различений. Познание и различение давно стали синонимами. Деление, дробление, выделение частей, классификации – все это принято считать базовыми и традиционными формами познавательной деятельности. Различение, чтобы быть эффективным, проводится по существенным признакам, в противном случае оно рассматривается как бессмысленное.

Современный мир давно престал быть однородным. Он соткан из десятков различений. Некоторые нам известны, и мы на них опираемся, о существовании некоторых мы догадываемся, а о наличии иных мы даже и не подозреваем.

А. Криман:

Эпоха гуманизма всегда исходит из иерархии, из идеального субъекта. То есть человек – это всегда белый, цисгендерный человек, а те, кто отличается, в эту иерархию не вписаны, но иерархия реконструируется. Еще одна линия важна: это колонизация мышления. «Западный» человек начал обращаться к другим народам с оговоркой, что он не может полностью погрузиться в их пространство, а может только попытаться. Так, например, сделал американский антрополог Кон в своей книге «Как мыслят леса». Он исследовал коренной народ лесов Амазонки Рýно, развивая языковую семиотическую теорию Пирса[3], и заключил, что условно незападные общества живут в нелинейном, возможно, более интересном и сложном мире.

Когда мы говорим о бытовом различии мужского и женского, то оно до некоторой степени очевидно и не требует дополнительных уточнений и пояснений.

Но в этой очевидности одновременно кроется вопрос. Стоит ли обращать на эти различия внимания. Насколько они принципиальны или они все лишь иллюстрируют видовое разнообразие. Тем более, что в современном западном мире это различие различными способами пытаются нивелировать и представить его как несущественное.

Н. Н. Ростова:

Мы находимся в пространстве русской культуры. Для меня это очень симптоматично в хорошем смысле, потому что сам разговор и постановка проблемы очень органичны. Мы не выдумываем. Для нас: есть женщины, есть мужчины. Вот эти два начала, две половинки, две ипостаси Мира. И они есть. И я считаю, что они основополагающие для мира вообще. А для русской культуры эти различия особенно важны. И вопрос этого различения гораздо более глубокий. Он касается не только темы пола, предназначения женщины и мужчины, а различий как таковых, потому что в Европе, в западной культуре эти различие стираются и намеренно нивелируются. И дело здесь не в вопросах пола, не в утверждении равноправия полов. За что борются феминистки, чему посвящена огромная масса феминистической литературы? Если мы почитаем наиболее передовые книги этого направления, то поймём, что вопросы пола – это всего лишь повод для устранения различия вообще как такового. Но различение мужского и женского – одно из основополагающих различий в мире, которое полагается Богом. Именно поэтому, мы можем утверждать, что европейская культура борется против Бога она стремится убрать или нивелировать этот основополагающий центр мира, который позволяет нам различать соответственно добро и зло, светлое и темное, мужское и женское, дозволенное и недозволенное и т. д. И вопрос пола встраивается в эту общую логику: либо мы находимся в пространстве этих различий (в том числе и половых), либо мы их все убираем. И здесь мы уже можем говорить о существовании различных моделей мира. Мы находимся в пространстве русского миросозерцания, и я понимаю русскую культуру как культуру, которая строится на этих фундаментальных различиях.

Обращает на себя внимание, что различенность мужского и женского – это бытийственная различенность, о которой можно теоретизировать и рефелексировать лишь вторым шагом. Первый шаг – это включенность женщины в этот мир особым способом, этот способ включенности она сначала проживает, а потом может рефлексировать о нем, причем второй шаг отнюдь необязателен, он лишь возможен.

А. Криман:

Дуальности есть, и человек, имея некий специфический аппарат, может их исследовать и деконструировать в каком-то смысле. После рождения ребенка, когда я познала, что такое жизнь, жизнь, которую дала я – это такой серьёзный опыт на самом деле. Но этот опыт не делает женщину машиной по производству детей. Это определенное телосложение, которое позволяет познавать и осознавать определенные смыслы. У меня женская конституция, и я могу родить, мужчина может быть машинистом поезда. Я конечно не сравниваю их, но это просто такой опыт, разный опыт, но в первую очередь опыт. И опыт рождения жизни меня привел к тому, что необходимо уравновесить это знание и этот опыт и познать, что такое смерть, хотя бы приблизиться к этому… И тогда я пошла работать в хоспис при церкви. Это был потрясающий опыт, который меня очень обогатил.