Банкир посмотрел на Руслана:
– Я так полагаю, господин Атгериев, что учредителем фирмы «СТД Инвест Инкорпорейтед» будете вы? Деньги в Россию пойдут через вас, и вряд ли вам захочется светить свою фамилию.
– Не захочу, – кивнул Мовлади. Он улыбнулся от мысли, что деньги пойдут через него.
– Далее, – продолжил банкир, – нам следует вылететь в Лондон, где вы господин Атгериев, выдадите доверенность на моё имя и на имя господина Самикова, на право заключения сделок и составления финансовой отчётности. Так как в нашей цепочке присутствует Чехия, то доверенности придётся апостилировать.
– Что это за хрень?! – поморщился Руслан.
– Апостиль, это штамп, который ставиться в легализационном отделе МВД Великобритании, подтверждающий законность использования этой доверенности за рубежом, – пояснил банкир. Он вздохнул и развёл руками: – На это понадобиться неделя.
– Чего вздыхаешь банкир?! Неделя в Лондоне, это же прекрасно! – расхохотался Руслан. Он взглянул на Самикова и Мамонтова: – Командировочные за мой счёт.
– Хорошо, – кивнул Войтенко. Он стал перебирать свои бумаги: – Далее, в России требуется открыть несколько фирм. Наиболее перспективной в этом деле, мне видится деятельность по утилизации мусора. Закупать оборудование будет «СТД Инвест Инкорпорейтед». Ценами можно будет легко играть, а разницу обналичивать.
– У нас с Андреем есть контакты в Ингушетии, Чечне и Дагестане, – вставил Эми Самиков. Он улыбнулся: – Займёмся мусорным бизнесом там.
Андрей Мамонтов повёз Войтенко в его банк, а Самиков и Руслан остались в офисе.
– Где ты раскопал этого шустрого бухгалтера? – Мовлади Атгериев разлил кофе из кофейника.
– Меня познакомил с ним Султан Гайсаханов. У них какие-то дела по нефтяному бизнесу, – Эми взял в руки свою чашку.
– Султан занимается бизнесом из подвала? – улыбнулся Мовлади.
– Он не амнистирован, и приходится быть осторожным, – развёл руками Самиков. Отпив кофе, продолжил: – Но ФСБ и МВД, похоже, позабыли о нём. Он живёт в Ставрополье, а весь его бизнес в Чечне. Приходится крутиться.
Спустя несколько дней, Атгериев, Самиков, Войтенко и Мамонтов вылетели в Лондон. В отеле «Монтана» Руслан подписал учредительные документы на фирму. Он был в приподнятом настроении, и не обратил внимание, что кроме него учредителями фирмы оказались Самиков и Мамонтов. В Лондоне Атгериев познакомил Мамонтова и Самикова с Хозой.
***
Зиму 2007-2008 годов, боевикам на Северном Кавказе пришлось зимовать в схронах. Границы с Грузией и Азербайджаном пограничники перекрыли наглухо. Даже если удастся перейти на ту сторону, есть большая вероятность, что спецслужбы арестуют и передадут России. В Дагестане, Чечне и Ингушетии ФСБ и МВД наладили агентурную работу, так что в домашних схронах не укроешься, выдадут соседи. Вот и пришлось зимовать в горах.
С момента второй чеченской войны, или как её именовали официально: «контр – террористическая операция», прошло семь лет. Основная масса боевиков была уничтожена, кому немного повезло, сидели в тюрьмах. Чечня восстановилась после двух войн, у молодёжи появилась работа, и померкла в их глазах романтика жизни моджахеда. Приток боевиков практически прекратился. Остались лишь те, кому все эти годы удавалось балансировать между могилой и тюрьмой. Но удача не может сопутствовать всегда, потому перспективы невесёлые: поменять могильную сырость схрона на сырую могилу. Скучно жить, когда единственная светлая перспектива – стать шахидом,33 если при этом знать, что рядом люди влюбляются, женятся, растят детей и живут полноценной жизнью. Раньше прячась на конспиративных квартирах, на эту жизнь можно было взглянуть из подвала, а теперь и такой возможности нет. Осталось лежать на деревянном топчане, во влажной темноте схрона в полной тишине. Нельзя даже перекинуться словом с соседом, ибо звуки в горах, во влажном зимнем воздухе далеко разносятся.
Три месяца в горах Ингушетии удручающе подействовали на Доку Умарова. Он лежал в темноте схрона с открытыми глазами, и от щемящей тоски разрывало сердце. Против воли в мозгу свербила мысль:
«Не нужно было в девяносто втором году бежать из Тюмени. Дали бы за убийство и разбой пятнадцать лет, даже полный срок сейчас отсидел бы, и вышел на свободу. Зажил бы нормальной жизнью».
В начале девяностых годов, после окончания Грозненского нефтяного института, Доку Умаров оказался по распределению в Тюмени. Там организовал фирму «Тюмень Ага Ф-4», а в свободное от бизнеса время занимался рэкетом. Летом 1992 года в посёлке Патрушево под Тюменью, Умаров со своим приятелем Мусой Атаевым поссорился с двумя местными парнями. На следующий день, Умаров и Атаев выпив пива и покурив марихуаны, прихватили пистолет ТТ, и поехали в Патрушево, разбираться с обидчиками. Они вломились в дом к одному из парней, но того не оказалось дома. Пистолет был у Умарова, он застрелил родителей парня и соседа, на свою беду зашедшего в гости. Плохо соображая от наркотиков, Атаев зачем-то взял видеомагнитофон и телевизор. Они уехали в Тюмень, а утром очухавшись, решили бежать в Чечню.
В ту пору в Чечне к власти пришёл Джохар Дудаев, и у лихих парней к которым причислял себя Доку Умаров, появилось много возможностей. Впрочем, его приятель Муса Атаев такого оптимизма не разделял, и старался жить тихо. Умарову это не нравилась, и он вступил в полк «Борз» (Волк), которым командовал Руслан Гелаев. Они были родственниками по матери, но росту карьеры Умарова это не помогло, зато поспособствовала удачная женитьба. Его тестем стал Дауд Ахмадов, друг Джохара Дудаева. Умарову присвоили чин бригадного генерала. Клан Ахмадовых, состоящий из Дауда, его четырёх сыновей и двух племянников, занимался похищением людей с целью получения выкупа. Доку Умаров примкнул к семейному «бизнесу».
После начала второй чеченской войны, Муса Атаев перебрался в Тбилиси. Жил небогато и тихо. Такая судьба не прельщала Умарова, он вкусил власти, под его командой был отряд в сотню человек. В 2005 году президентом Ичкерии был Абдул-Халим Садулаев, на случай своей гибели, он назначил своим преемником Доку Умарова. Когда Садулаев погиб, Умаров стал президентом, и понял, что теперь ФСБ займётся им. Умаров перебрался в Турцию.
Президент Ичкерии должность опасная, из Турции иногда нужно было перебираться на Кавказ для встречи с боевиками, а это чревато. Умаров видел для себя один выход – исчезнуть. Но бежать нужно с деньгами, чтобы, не мыкаться в поисках куска хлеба как Муса Атаев. Потому следовало замкнуть на себя все финансовые потоки, направляемые арабами и американцами для боевиков, а это как раз и не удавалось. На Доку Умарова накатила липкая, смертельная тоска, жить становилось невыносимо, хотелось выть или застрелиться. Он зашептал про себя слова молитвы:
«Би-сми-Лляхи-р-Рахманим-ля хавля ва ля куввата илля би-лляхи-ль- Алииййй-ль –Азым34», – мозг отвлёкся вспоминая слова молитвы на незнакомом языке, а плавная и мелодичная арабская речь убаюкивала, вводя в ступор, когда не ясно, спишь ты или бодрствуешь.
Откуда-то издалека, до Умарова донёсся шёпот:
– Абу Усман, пришёл Абу Асер.
– Какой Абу Асер?! – вышел Умаров из дремотного состояния.
– Раис35 Мухабарата36.
Доку Умаров окончательно пришёл в себя и понял, что с ним разговаривает Супьян Абдулаев, его верный заместитель.
– С чем пришёл Абу Асер? – Умаров сел на топчане.
Абу Асер – радиопозывной Тархана Газиева. Когда Доку Умаров был ещё президентом Ичкерии, он назначил Газиева командующим Юго-Западным фронтом. Став амиром Имарат Кавказ, Умаров сделал Газиева начальником службы безопасности.
– Он сообщил, что в Алхасты у Али, тебя дожидаются Аль Садик и Аль Кабир, – шептал Абдулаев. Он своей бородой щекотал ухо Умарова: – Встретишься с ними у Али, или дать им команду ехать в Аршты? Туда из нашего лагеря удобнее добраться.
