Воздух в святилище хранил тяжелый запах крови и смерти. Святилище осквернили, лишив жизни хозяев, но и этого показалось мало. Вандалы расколотили каменную чашу источника, испортили менгиры, что столетиями оберегали святое место и накапливали родовую силу. Битые осколки засыпали каменный пол, скрывая под собой бурые пятна. Но трагедия оставила рваный шрам в памяти. Где бы ни задерживался взгляд, я с дрожью вспоминала, кто и как здесь погиб. Вот у засыпанных ступеней осталась лежать Марьяна Никитична, чуть дальше расправились с мальчишками. Возле выжженного в полу следа от защитного круга встретил смерть верный дружинник Захар, рядом с ним вступил в последнюю схватку отец. А за его спиной укрывались мы с мамой. Когда ее ранили, я бросилась на убийцу. Дальше в плечо вошла чужая сталь, и меня отшвырнули к источнику. Это мог сделать только отец. Выходит, спас меня? Интересно, он знал, что источник защитит последнюю из рода? Или истово верил, что духи предков сберегут наследие древней крови?

– Приберусь тут немного, – негромко произнес Игнат.

Он сложил вещи в углу, а сам спустился к разбитой чаше каменного бассейна и принялся доставать оттуда мусор. Я взялась оттаскивать его в сторону, попутно подбирая мелкие камешки, что валялась под ногами. За час нам удалось расчистить источник и понять, что восстановить его не удастся, по крайней мере, только нашими силами. Глубокая трещина расколола гладкое дно чаши на две части. Вода, что наполняла ее когда-то, ушла.

– Бесполезно, – брат опустился на колени, просовывая пальцы в трещину, будто мог там найти что-то.

Я вот среди обломков подобрала плюшевого мишку брата. Он не расставался с ним, засыпал только в обнимку с этой игрушкой и обронил, когда убийцы вырвали ребенка из рук матери.

– Совсем ничего нельзя сделать? – я прижала к себе мишку, чудом сохранившего едва различимый запах молока.

– Это ты мне скажи, – вымученно улыбнулся мужчина, – что происходит с магическими потоками? Издревле источники и святилища обустраивали вокруг природных зон силы. Чаши и менгиры изготавливали из редкой породы камня, обладающего свойством накапливать энергию в больших количествах. Позже один из предков вывел сюда подземный родник. Наверное, из стратегических соображений, чтобы защитники в случае осады не умерли от жажды. Однако вода показала себя идеальным проводником силы и хранителем событий, что происходили вокруг на протяжении столетий. Если помнишь, при инициации ребенка погружают в источник. Так он запоминает нового члена семьи и дает защиту в виде печати. Во время второй инициации источник пробуждает память рода, что содержится в древней крови, раскрывает потенциал, делится накопленным опытом и открывает доступ к неистощимым запасам энергии. Поэтому родовые земли древнего клана редко удается захватить.

– Но как же тогда… – вопрос застрял комом в горле.

– Твой отец – глава младшей ветви, пусть и первенец, но от второго сына нашего общего прадеда. Кто-то одним ударом обескровил Забелиных, разом устранив представителей старшей ветви. Отца казнили, мой родной дед Олег погиб за год до печальных событий, твой дед Даниил собственными руками отлучил меня от рода. Я не держу на него зла. Это было тяжелым испытанием для обоих, но он не вынес чувства вины и умер от сердечного приступа. Бремя ответственности легло на Константина, и он всеми силами старался сохранить род. Ты – прямое доказательство тому, что его усилия не пропали даром.

Я отвела взгляд, не зная, что сказать на это. Настоящая Нина погибла три года назад, в ее теле поселилась душа из другого мира. Но ведь это случилось именно здесь, так почему источник допустил такое? Почему позволил чужой душе проникнуть в тело и не сохранил жизнь последней носительнице древнего дара? Или же… намеренно допустил этот обмен, заранее предчувствуя беду? К сожалению, никто не ответит на эти вопросы. А Игнат поймет ли меня, если расскажу правду? А нужно ли рассказывать, ведь я давно считаю себя частью семьи?

Помотала головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей, и посмотрела на источник магическим зрением. Оно и проявилось здесь впервые, приоткрывая завесу тайных знаний. Прежде чашу наполняла вода, в которой концентрировалось столько энергии, что она не давала рассмотреть магические потоки в камне. Теперь же я видела энергетические каналы, пронизывающие саму структуру каменной породы. Не знаю, какой гений создал подобное, но это выше моего понимания. Я могла лишь констатировать, что трещины разрушили единую сеть рисунка. Энергия больше не накапливалась, а рассеивалась в пространстве.

– Я вижу, как утекает сила, но не знаю, как это исправить, – я беспомощно развела руками.

– А если закрыть щель, это поможет?

– Сомневаюсь, но попробовать можно. Только вот эти места, – я указала на прежние точки выхода силы, – перекрывать не нужно. Чаша – один огромный артефакт, в котором каждый сантиметр покрыт рунами.

– Разве? – Игнат удивился, проводя рукой по гладкой поверхности.

– Этот рисунок как бы вплетен в кристаллическую решетку э… – запнулась, понимая, что вряд ли тут используется такое понятие, о котором знала только то, что оно есть. Учиться надо было лучше в школе. – Руны расположены внутри камня, – я исправилась, игнорируя подозрительный взгляд брата. – Будет ли артефакт работать, если склеить части, неизвестно.

– У нас все равно нет другого выхода. Попробуем? Я нагрею чашу и сплавлю расколотые части между собой. Только подсказывай, если вдруг что-то пойдет не так или затрону те узлы, о которых ты говорила.

Я молча кивнула и пристроилась за плечом Игната. Красные змейки, как их называла Нина, или силовые потоки, опутывающие тело мужчины, стали стремительно расти, вытягивая энергию из окружающей среды. Одно хорошо, ее тут скопилось в избытке, так что процедура не заняла много времени. Затем потоки устремились к ладони брата, которой тот накрыл часть трещины. Камень под рукой Игната накалился и сделался пластичным. Я вдруг поняла, что оборванные линии плетений сами стремятся воссоединиться, но слишком малы, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние. Попыталась помочь им, влила чуточку энергии, чтобы подтолкнуть потоки в нужном направлении. Но мои усилия сводила на нет магия огня.

– Когда скажу, убери руку, пожалуйста, – попросила я Игната. Тот угукнул в ответ и чуть отодвинулся, предоставляя место для манипуляций. Непросто было решиться на опасный эксперимент. Но если есть хоть малейший шанс восстановить чашу, я должна попробовать! – Давай! – отдала команду и опустила ладони на раскаленную часть трещины, как только брат выполнил просьбу.

Из глаз брызнули слезы, в нос ударил запах паленой кожи. Однако я успела подтолкнуть потоки друг к другу, прежде чем Игнат отшвырнул меня в сторону.

– С ума сошла? – закричал он, бешено вращая глазами. – Идиотка малолетняя! Руки – рабочий инструмент мага. Или хочешь обзавестись таким же украшением, как у меня? – Игнат стащил перчатку с правой ладони и продемонстрировал протез.

– Нет, – всхлипнула я. – Не кричи, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

Игнат пробормотал что-то невнятное сквозь зубы и бросился к саквояжу. Вернулся быстро, с амулетом, снятым с дружинников, и банкой мази. Сначала активировал амулет, который опутал мои ладони зеленоватым свечением. Оно приглушило жжение и смягчило боль, от которой хотелось лезть на стенку. Затем настал черед мази, её Игнат жирным слоем нанес на обгоревшую плоть. Ощущения снизились до отметки «терпимо», и я шумно выдохнула от облегчения.

– Даже я не рискну совать руки в огонь, созданный другим магом, – похоже, наступил черед нотаций. Я понурилась, понимая, что заслужила упреки. – Ты чем думала? Могла бы объяснить, что нужно сделать. Или держишь меня за полного идиота? Если я не вижу потоки, это не значит, что не умею с ними работать!

– Прости, я не специально, – я хлюпнула носом, – увидела, что структура может восстановиться, если слегка подтолкнуть потоки друг к другу. Сам посмотри, у нас ведь получилось!