— Шустрый какой попался! — рассмеялись оба, один наверху, на обрыве, другой внизу.

— Ладно, пошли! На что тебе этот червяк? — заключил Нищий и снова двинулся вверх по склону горы. Ясубэй поспешно последовал за ним.

Хаято, который подвязывал свои прохудившиеся соломенные сандалии, слышал вопль Кинсукэ и понял, что малый кричит неспроста. Протянувшийся от горы книзу невысокий гребень закрывал обзор, но и так было ясно, что кто-то идет навстречу. Хаято немедленно стал прикидывать, куда бы спрятаться, но вокруг, как на грех, местность была открытая — на оголенной горной террасе не было никакой растительности, только кое-где возвышались над землей каменные глыбы. Попытка вернуться назад тоже явно была обречена на неудачу — его все равно тотчас заметили бы. Хаято принял единственно возможное решение. Он был уверен в своих силах и знал, что, если дело обернется скверно, меч его не подведет. Пробежав немного вперед, он проворно спрятался за большой валун, торчавший, как горб, на каменистом гребне. С той стороны гребня уже слышался шорох — кто-то карабкался в гору. Хаято казалось, что он слышал вдали два голоса, но сейчас, судя по шороху, на гребень поднимался только один человек.

— Давай быстрее! — обернувшись, крикнул он вниз.

Хаято смотрел во все глаза и, заметив обрисовавшуюся на гребне фигуру, молниеносно прыгнул вперед, оттолкнувшись от земли, с занесенным мечом. Противник, отскочив назад, уклонился от острого клинка и, адресуясь, как видно, к напарнику, крикнул:

— Здесь они!

Хаято снова ринулся в атаку. На сей раз пресловутый бамбуковый посох принял на себя лезвие меча, однако удар, нанесенный рукой мастера, был такой силы, что перерубил посох пополам. Блеснув по срезу обнажившейся свинцовой начинкой, две бамбуковые трубки упали на землю.

Не переводя дыхания, Хаято нанес новый разящий удар. Ясубэй, наблюдавший снизу эту картину, изо всех сил карабкался по склону.

Нищий, лишившийся своего оружия, ринулся вниз под гору, обратившись в бегство. Неизменная улыбка победителя, не знающего поражений, по-прежнему играла у него на губах, однако по лицу видно было, что настроение у молодца испорчено. Взметая пыль, Хаято гнался за ним по пятам.

Узкая тропинка, ведущая с горной террасы вниз, была похожа на подвесной мост, на котором трудно разминуться. Изо всех сил спешащий наверх Ясубэй и улепетывающий вниз Нищий едва не столкнулись на бегу.

— Давай теперь ты! — выдохнул Нищий.

— Ага! — отвечал Ясубэй, прикрывая его и приняв боевую стойку. Хаято тоже остановился и, поводя сверкающим на солнце клинком, примерился для удара.

Оба сделали выпад одновременно и оба парировали удар.

— Отлично! — прокомментировал Нищий с видом постороннего наблюдателя.

В ту же секунду два клинка снова устремились навстречу друг другу в пространстве над землей, словно две белые змеи, сближающиеся под лучами весеннего солнца. Меч Ясубэя холодно блеснул, со свистом рассекая воздух, зазвенел, наткнувшись на препятствие, и неподвижно застыл, скрестившись с мечом противника. Внезапно эта композиция обрушилась, словно подтаявшая на солнце ледяная колонна. Ясубэй снова нанес удар и снова парировал. Снова лязгнули клинки.

Видя, что его удар отбит, Ясубэй в один миг движением пловца распластался ласточкой и, держа в одной руке мушкет, свободной рукой попытался ткнуть противника кончиком меча. Уходя от удара, Хаято отпрыгнул назад и вдруг почувствовал, что почва уходит у него из под ног. Он на мгновение обернулся в сторону обрыва.

Ясубэй, заметив, что противник оступился, решительно бросился вперед, но прежде, чем его клинок достиг цели, Хаято вдруг исчез из виду. Там, где он стоял, теперь лишь облачко пыли клубилось над кромкой обрыва.

— Готов! — крикнул Ясубэй, и оба приятеля, подбежав к обрыву, посмотрели туда, где Хаято кубарем катился под гору, взметая за собой песчаный вихрь. Однако в конце концов он исхитрился за что-то зацепиться, остановился и вскочил на ноги. Видя, что противник уходит, Ясубэй уже собрался было спрыгнуть с обрыва и продолжить преследование, но тут вмешался Нищий, бросив:

— Хватит с него!

— Что?! Этот негодяй!

— Да ладно, еще будет случай с ним встретиться… А мой посох он лихо надвое разрубил. Это тебе не те недоноски, которые нам до сих пор встречались…

Тем временем их грозный противник уходил вниз по склону горы. Его фигура мелькала среди террас выжженных полей, все уменьшаясь и уменьшаясь в размере.

— Хорошо еще, что он с собой мушкетов не притащил, — беззаботно заметил Нищий, тем самым как бы подводя итог происшествию и приглашая спутника двинуться дальше.

Ясубэй уже вышел было на дорогу, как вдруг его осенило: — Постой, постой! А что если он как раз нес мушкеты и где-нибудь их спрятал? Эх, надо было его поймать и все выпытать…

— Ну, нет… Может, убить его и удалось бы, а взять живьем едва ли — больно серьезный противник. Впрочем, если тебя это так беспокоит, давай пошлем асигару — пусть обыщут все вокруг. А потом у нас до послезавтрашнего дня будет генеральная уборка замка. Все давно расписано. И тут уж или за каждым подозрительным по отдельности надо устанавливать наблюдение, либо всех их гнать за границу клана.

— Да уж…

Напоминание о послезавтрашнем дне омрачило сердце Ясубэя. В этот день предстояло передать каким-то совершенно посторонним людям родной замок. Друзья снова свернули с дороги в лес и вскоре обнаружили там отдыхающих в холодке солдат-асигару.

— Где вы повстречали тех двоих? — спросил, Ясубэй, подойдя поближе.

— Да вон там, за поворотом, — там еще сосновая роща виднеется…

— Они, значит, этой самой дорогой шли прямо от границы клана?

— Так точно, ваша милость.

Ясубэй погрузился в раздумья. Нищий тем временем помалкивал, усевшись на придорожную траву.

— Вот что, — приказал Ясубэй, — здесь останутся двое, а остальные идите и прочешите хорошенько тот лес. Может, они там-то и спрятали…

Поиски начались безотлагательно. Нищий, раздвигая густую траву подобранным обрубком своего бамбукового посоха, тоже направился вглубь леса. Отойдя на некоторое расстояние, он заметил зарубку — отчетливый белый след на сосновом стволе. Подошел поближе, потрогал и увидел, то зарубка сделана совсем недавно. Проступившие на срезе капли смолы даже не успели отвердеть и засохнуть. С довольной усмешкой Нищий оглянулся, посмотрел на Ясубэя и солдат. Ясубэй со своим отрядом усердно рыскал в траве. Ничего не говоря, Нищий посмотрел по сторонам и увидел на другой сосне точно такую же зарубку. В укромном месте под сенью деревьев ему бросилась в глаза куча травы, явно положенная здесь кем-то.

— Вот оно!

Посох наткнулся в глубине на что-то твердое. Нищий сунул руку в ворох травы и нащупал мушкеты. Их было три. Все с той же довольной усмешкой он, как видно, что-то задумав, снова набросал траву ворохом, прикрыв находку, и как ни в чем не бывало крикнул:

— Ну что, Ясубэй, нашел?

— Нет. А ты?

— Тоже нет, — ответил Нищий.

— Тогда хватит искать, пожалуй. Может, мы сами

лишнего напридумывали.

В тот же день, когда достаточно стемнело, Осэн, дождавшись, пока выйдет луна, отправилась на перевал Ёродзу. Она собиралась забрать из тайника те три мушкета, что Хаято спрятал в лесу.

Дзиндзюро, выслушав рассказ Хаято о его приключениях, напоследок сказал, что, поскольку дело очень опасное, лучше все бросить и туда больше не возвращаться. Осэн, которая делала вид, что вовсе не прислушивается к разговору, никого не спросив и ни с кем не посоветовавшись, потихоньку выскользнула из их тайного убежища. Между тем оставшиеся в доме Дзиндзюро и Хаято были заняты сборами, намереваясь тоже вскоре отсюда ретироваться и перебраться в город, поближе к замку.

Горная тропинка была объята сумраком ночи. Со дна ущелья доносилось неумолчное журчанье бурной речки. Вокруг было так безлюдно и мрачно, что и мужчине стало бы не по себе. Полускрытая кручей, что громоздилась по ту сторону ущелья, луна ярко освещала пока лишь вершину. В горах царила тишина. Слышно было, как под легчайшим дуновением ветерка чуть шелестит листва на деревьях.