А под землёй, в семейном склепе Велларов гас двойной круг примерно в два локтя в диаметре. Между внешней и внутренней окружностью были начертаны странные символы, но их уже было не разобрать. Круг погас, и место, где его только что можно было видеть, сделалось неотличимым от остальной поверхности пола. Каменные плиты и ничего больше.

Миэлла сидела на подоконнике, обхватив голову руками. Слова Айгунн звенели у неё в ушах «Ты будешь проклята!..». Губы Миэллы дрожали. «Это была шутка, просто шутка…», проносилось у неё в голове. Из задумчивости её вывел голос Эйнора: «Я найду Айгунн». Миэлла только растерянно кивнула. Кажется, он посмотрел на неё осуждающе.

Миэлла не знала, сколько прошло времени. В какой-то момент она вышла из оцепенения, встала, и направилась к себе. Зайдя в свои покои, она приказала горничной принести воды для умывания.

– Вам нехорошо, нувора? Вы так побледнели…

– Просто очень жарко. Я была на террасе у Айгунн, там так светит солнце…

– Сейчас, нувора. Может, принести что-нибудь попить? Мятный настой так освежает.

– Да, пожалуй. Принеси.

Горничная удалилась. Миэлла в изнеможении упала на кровать.

День клонился к закату. Примерно с час назад Миэлла слышала, как отец вернулся в замок с гостями. Он показывал им окрестности. Скоро нужно начинать собираться.

Миэлла готовилась принять ванну, когда к ней в покои вошла мать. Миэлла встрепенулась.

– Миэлла, ты не знаешь, где Айгунн? Нигде не можем её найти. Ни я, ни Асинна. Ведь уже пора собираться.

– Не знаю. – и, уловив взгляд горничной, добавила – Днём я ходила с ней на террасу, но ненадолго. Там было очень жарко. Я быстро ушла, а она осталась.

– На террасу? Удивительно. Она любит бывать там одна. Но я рада. Вы уже взрослые девушки, пора забыть детские ссоры.

Миэлла улыбнулась. Лучше и не придумаешь. Мама ещё немного покрутилась в комнате Миэллы, ещё раз рассмотрела выбранные для торжества платье и украшения. Ещё раз обсудили гостей и их спутниц, посмеялись.

– Ну, я пойду, Миэлла. Должно быть, Айгунн уже у себя. Я удостоверюсь, что всё в порядке.

Айгунн не появилась. Мать и горничная забеспокоились. Об отсутствии Айгунн узнал отец. К поискам подключили нескольких служанок, из самых близких и надёжных. О том, чтобы спросить Эйнора, естественно, не было и речи. Официально они ещё даже не были мужем и женой. Наскоро, не привлекая внимания, обыскали замок. Тщетно. Зрела паника. К страху за Айгунн примешивался страх скандала. Что скажут гости, если невеста исчезнет накануне свадьбы? Что скажет семья жениха? Отменить вечер было нельзя.

Приветствуя гостей, Веллары извинились за отсутствие невесты, сказав, что она подвернула ногу, слезая с лошади, поэтому осталась в своих покоях, но завтра всё будет в порядке.

Гости недоумевали, но открыто никто не высказывался. Вечер прошёл своим чередом. Эйнор сидел мрачнее тучи и почти не притрагивался к угощениям. Окружающие, видимо, списали это на волнение за невесту.

Миэлла старалась помочь родителям. Была любезна с гостями, поддерживала беседу, танцевала, и даже спела для гостей. Она то и дело ловила на себе восхищённые взгляды, и это придавало ей уверенности. Всё обойдётся, это была просто неудачная шутка.

Поднявшись к себе по окончанию вечера, Миэлла первым делом отпустила горничную. Ей хотелось остаться одной. Она впервые сожалела о содеянном. Самым смешным было то, что ей даже не нравился Эйнор. В нём не было ничего плохого или отталкивающего, но не было и ничего привлекательного. Он был достаточно высоким, но не крепким, из-за чего смотрелся долговязым. В нём не чувствовалось решительности; казалось, он сам не знал, чего хочет, и даже не задумывался об этом, заранее покоряясь воле родителей, ведь так положено. Миэлла поцеловала его, только чтобы «щёлкнуть по носу» сестру, которая слишком уж возгордилась после того, как родители нашли ей жениха. Она – будущая хозяйка родового поместья, она – замужняя дама… Теперь Миэлла понимала, насколько это всё было глупо. Пусть гордится своим Эйнором-размазнёй, и чем ещё она там хочет гордится. Миэлле, в сущности, всё равно, хоть и неприятно… Назад теперь уже ничего не вернёшь. И куда она могла подеваться? Скорее всего, сидит у реки, она любит шум реки, особенно вечером, когда всё стихает. К утру вернётся, никуда не денется. Миэлла даже не будет подшучивать над ней.

Но всё обернулось не так. Утром Эйнор попросил разрешения увидеть Айгунн, и, получив уклончивый отказ, рассказал родителям невесты о происшедшем вчера. Он взял вину на себя, сказал, что поддался минутному порыву. (Узнав об этом, Миэлле захотелось его ударить). Сказал, что по-прежнему хочет взять в жёны Айгунн, и надеется, что она сможет простить его. Просил прощения у Миэллы. Узнав, что Айгунн пропала, Эйнор сразу же предложил организовать поиски; скандал его не пугал.

Айгунн так и не нашли. Замок обыскали сверху донизу, обыскали деревню и даже близлежащий лес. Ездили в соседний городок Стембриг, заглянув во все расположенные по пути деревушки. Нигде не нашли ни следа Айгунн; никто её не видел. Время текло, а поиски не давали результата. Когда все варианты были исчерпаны, поиски прекратились. Выждав положенное время, Айгунн признали пропавшей без вести. Вскоре после этого Эйнор сделал Миэлле предложение, и ей ничего не оставалось, как принять его. Свадьба была очень скромной; было приглашено лишь необходимое количество свидетелей.

Когда Эйнор рассказал Велларам о причине исчезновения Айгунн, родители впервые посмотрели на Миэллу с укором. Не было ни обвинений, ни скандала, но этот укор в их глазах ранил сильнее, чем пощёчина Айгунн. Однажды появившись, этот укор так и не исчез из их глаз окончательно; в общении с родителями появилась преграда, которую Миэлла не могла преодолеть.

Эйнор никогда не осуждал Миэллу; он считал, что они оба виноваты в том, что произошло, но большую ответственность брал на себя. Миэллу это раздражало, как и то, что Эйнор навсегда сохранил подаренный им кулон, который Айгунн сорвала с шеи в тот роковой день.

У Эйнора и Миэллы родились две дочери, и казалось, всё встало на свои места, и происшествие с Айгунн осталось в прошлом.

Уже вечерело, когда ничем не примечательный конный путник в запылённой дорожной одежде подъехал к заставе. Стояла зима, гостей в этот период было немного, лишний раз выходить из тёплой коморки не хотелось, поэтому стражники быстро опросили озябшего путника и пропустили его. Было видно, что путник не бедствует. Одежда на нём, хоть и недорогая, была добротной и непоношенной, лишь слегка присыпанной дорожной пылью, добрый конь, меч в добрых ножнах… Он заплатил подать за въезд, и кое-что сверху – для «сугреву». Южанин. Приехал навестить друга. В глазах парня сверкали искорки авантюризма, а какой ещё южанин поедет на север зимой? Стражники не нашли при путнике ничего подозрительного, и пропустили. А если бы проверили заплечный мешок, стражников наверняка заинтересовала бы чаша из мраморно-серого камня, всю полость которой занимало что-то прозрачное как стекло… Путник, конечно, ответил бы, что это дорогой камень, который он хочет предложить ювелиру, и стражники пропустили бы его. Ввозить в Нэрстан магические артефакты с юга было запрещено с незапамятных времён, да только стражники не умели распознавать магические артефакты.

Человек спросил стражников, не знают ли они недорогую, но приличную гостиницу неподалёку и, получив ответ и пожелав стражникам спокойной смены, пришпорил коня.

Гостиница, которую порекомендовали ему стражники, находилась в получасе езды от заставы. Человек ехал по почти безлюдным улицам. Землю и голые деревья припорошил снег. Готовясь к этой поездке, он много чего читал о Нэрстане и знал, что в северных землях деревья сбрасывают листья на зиму – учёные объясняли, что это помогает деревьям выстоять холода, но, всё равно, вид обнажённых деревьев казался ему зловещим и навевал мрачные мысли.