Я смущенно улыбнулась, попыталась поддержать разговор:
– Мой папа разводит охотничьих собак и ни к кому их не ревнует. Зато они готовы любого загрызть, защищая его.
– Приятно познакомиться, Энрике. Меня зовут Алан, – честно сказать, резкая смена темы мне не понравилась. – Просто Алан. Без фамилии.
– Ну здравствуйте, просто Алан. Мое имя вы знаете. Правда, если хотите, можете называть меня “Эни”.
– У вас очень красивое имя, Эни.
Повисла неловкая пауза. Я не привыкла получать комплименты, поэтому, кажется, слегка покраснела. Алан тоже покраснел: он выглядел так, словно не привык эти самые комплименты делать. Мне вдруг стало как-то легко и весело,захотелось пошутить по этому поводу. Но, увы, ничего остроумного я так и не придумала.
– Так от кого вы прятались в библиотеке?
Тоже мне, вопрос!
– Ни от кого не пряталась, книги выбирала. А вот к кому вы так торопились, что даже сбили меня с ног?
– Хотел посмотреть на жеребенка.
– Лукавите, Алан.
– Почему же лукавлю, Эни? – он усмехнулся, копируя мои интонации.
– К возлюбленной вы торопились, верно? Какая она, ваша возлюбленная? Наверняка красавица и умница. С даром… Ну, скажем… Замедлять ход времени, когда вы вдвоем. Ведь, говорят, влюбленных время не щадит, пролетает быстро и незаметно, – я подмигнула.
Кажется, эта фраза встречалась в одном из романов, которые Лилия читала часы напролет, забравшись с ногами в мое любимое кресло. Когда я просила уступить, она делала вид, будто не слышит.
– А вы, значит, наделены даром узнавать чужие мысли?
Я неуверенно улыбнулась. Судя по изменившемуся тону, моя милая шутка задела молодого человека.
– Надо же, я ошибся, – добавил Алан. – Совершенно забыл, что у вас нет дара.
Слова прозвучали как хлесткая пощечина, в душе поднялась бессильная злость: как же так, дядя ведь обещал, что в его доме никто не будет указывать на мой недостаток. Что, и тут терпеть подколки? Я вскочила с кушетки, стремительно вышла за дверь.
– Энрике, куда вы?! – Алан бросился за мной, схватил за больную руку. – Я что-то не так сказал?
– Ау! Отпустите. Не желаю находиться с вами в одной комнате.
– Из-за дара, да? Мне Фернвальд рассказал. Простите, я не думал, что обижу вас, подняв эту тему.
– Какой вы нечуткий.
Я немного успокоилась. И решила поддержать начатую ранее игру.
– Нечуткий. Поэтому у вас и нет возлюбленной. Я права?
– Прошу, давайте оставим эту тему, – Алан дернул плечом. – Давайте лучше посмотрим жеребенка.
По дороге в конюшни я думала о том, что, оказывается, умею флиртовать. Пусть наивно и нелепо, но умею. Откуда только взялась эта смелость – спрашивать незнакомого человека про возлюбленную, нести околесицу, цитируя девичьи романы… И почему этой смелости не было, когда Ричард нашел меня под плакучей ивой?
Вешенка, серая в яблоках, встретила нас приветственным ржанием. Сил ей хватало лишь на то, чтобы время от времени приподнимать голову. Доктор Верьо возился с жеребенком. Я аккуратно присела рядом, похлопала Вешенку по шее, по вздымающемуся и опадающему боку.
– У тебя красивый малыш. Ты умница.
Лошадь тихонько заржала, словно ответила.
– Да уж, роды были не из легких, – Верьо выглядел измученным. – Но Вешенка у нас храбрая и умная, замечательно справилась.
Алан застыл посреди стойла, словно впервые тут оказался. Взглянул вниз, брезгливо поморщился, постучал туфлями друг от друга, стряхивая приставшее к носку сено.
– Кстати, – вдруг воскликнул доктор. – Этот жеребенок – подарок богов вам, леди Энрике. Давненько у нас не бывало гостей и не рождалось жеребят. А тут разом и вы, и этот малыш. Так что, думаю, именно вам следует выбрать ему имя.
Предложение оказалось неожиданным. Не то чтобы я была против… Просто есть такое поверье: выбираешь имя – выбираешь судьбу.
– Ну что, как бы вы хотели его назвать?
– Даже не знаю… – замялась я. Беспомощно оглянулась на Алана. – Может, вместе имя выберем? Мы с вами знакомы всего ничего, а уже успели и рассердиться друг на друга, и примириться. Пусть это имя станет знаком нашей начавшейся дружбы. Как вы на это смотрите?
Несколько секунд Алан обескураженно молчал, а доктор смеялся:
– Боюсь, милая Энрике, этому парню раньше никто дружбы не предлагал. Между нами говоря, характер у него противный, вы скоро сами об этом узнаете. Фернвальд брал для Алана помощниц, но они сбегали одна за одной.
– Надеюсь, Верьо, я не пожалею. Враги в дядином поместье мне не нужны. А от друзей бы не отказалась.
Алан, между тем, прочистил горло, сказал чуть хрипло, проигнорировав доктора:
– Я не сердился, Эни. А что до имени, как на счет Ойто?
Вешенка тихонько заржала.
– Похоже, маме нравится. Пусть будет Ойто. Красивое имя. Кстати, раз уж мы друзья, может, перейдем на “ты”?
Глава 5. Сделка
Попрощавшись с доктором, мы покинули конюшни. Алан молчал, я разглядывала ухоженный сквер с остроконечными деревьями. Рука, на которую пришелся удар, отзывалась глухой болью при каждом неосторожном движении, а вот колени давно были в порядке.
– Вдруг Фернвальд рассердится из-за того, что мы дали имя жеребенку? – нарушила молчание я.
– Почему ты считаешь, он должен рассердиться?
– Понимаешь, – было волнительно переходить на “ты”, хотя я сама это предложила. – Я только вчера приехала и пока не знаю, по каким законам живет этот дом. Гости ведь не должны навязывать собственные порядки, называть чужих лошадей.
–Думаю, Фернвальд не рассердится, что бы ты ни сделала. Ты ведь дорога ему, Эни. Он очень тебя ждал.
Я опешила. Дядя ждал? Я ему дорога? Вот уж новости! Он бы и не вспомнил о племяннице, не пришли я ему письмо.
– Чему удивляешься, Эни? Специально для тебя он приказал полностью переделать комнату. Потратил много времени и денег, лично выбирал мебель и декор. Приказал прислуге отдраить поместье, следил, чтобы каждый кустик был пострижен. – Алан рассмеялся. Улыбка удивительно ему шла, делала на несколько лет моложе, совсем мальчишкой.
Я немного помолчала, пытаясь осмыслить прозвучавшие слова. Затем осторожно спросила:
– Какой он человек, мой дядя?
Алан задумчиво почесал подбородок.
– Фернвальд любит красивые вещи, занимает высокий пост, имеет хорошие связи, дружит с королевской семьей. Но несмотря на все это, общаться с ним довольно легко. Если пошутишь или же скажешь в сердцах что-нибудь резкое, он не обидится. Еще ваш дядя любит детей. Думаю, это основная причина, по которой он основал академию.
Я задумалась. В столичных газетах, попадавших в Алерт вместе с путешественниками и торговцами, упоминалось про академию Фернвальда: будто она отличается от других школ, предназначенных для детей богатых родителей. Но чем именно, я уже не помнила. Воспользовавшись случаем, спросила об этом Алана. Он удивился:
– Ты не знаешь?.. Если вкратце, академия твоего дяди очень престижная, сам король приложил к ней руку. Фернвальд рассказывал, они не один вечер провели, планируя, как все будет, рисовали схемы, писали план обучения. Однажды чуть ли не подрались – только я в это, знаешь ли, не верю. Твой дядюшка порой тот еще выдумщик. Что-то я отвлекся. В общем, в академии не важно, богатые у тебя родители или бедные. Главное, что ты сумел выдержать сложный вступительный экзамен и усердно учишься.
Алан замолчал, прикусив нижнюю губу. Бросил на меня осторожный взгляд, словно размышлял, продолжать рассказывать или не стоит.
– Еще академия Фернвальда стала первой, где учат управлять даром. Ведь раньше все пускалось на самотек, просвещением в этой области занималась семья ребенка. Но, понимаешь, далеко не всем родителям, тетушкам-дедушкам удавалось справиться с неконтролируемыми вспышками. Несчастные случаи происходили довольно часто. И дар не особо-то развивали, не искали, где бы он мог пригодиться – считалось, какая судьба, так все и сложится. Но ваш дядя выдвинул гипотезу, что дар можно развить, раскрыть его полный потенциал. Или наоборот, сдержать, если его слишком много для одного человека. сделать так, чтобы он не выплескивался, не ранил носителя и тех, кто рядом.
