Наконец Шэнь Ина заговорила:

– Я ей о тебе рассказывала, она, судя по всему, не очень рада. Снова и снова говорит, что главное жить честно, не обязательно быть сильным мира сего.

–Твоя мама меня переоценивает, ― рассмеялся Цзянь Фанпин.― Куда мне до «сильных мира сего»! А еще что она говорит?

– Спрашивала, сколько тебе лет. Я сказала, что скоро сорок. Потом спросила о твоей должности, я ответила, что ты начальник бюро, но скоро пойдешь на повышение.

Цзянь Фанпин самодовольно рассмеялся – это же как раз его сильная сторона при общении с женщинами.

– Но ведь не может быть, чтобы мама не разрешила тебе выйти за меня только потому, что я чиновник? Успокойся, я честный человек, в материальном плане проблем никаких, образ жизни вообще безупречный.

При этом он не чувствовал себя обманщиком. Шэнь Ина стала серьезной:

– Мама всю жизнь проработала в исправительных учреждениях, она с первого взгляда может сказать, хороший ты человек или плохой.

Цзянь Фанпин поднял руки вверх, дескать, сдаюсь:

– Хорошо, как скажешь, тогда поскорее приглашай ее в гости, но не забудь принести зеркало, отпугивающее злых духов[20].

Шэнь Ина захихикала, а потом ласково сказала:

– Ну что ты так беспокоишься? Я у мамы единственная дочка, она не будет препятствовать моему счастью.

Вино было крепким, а румянец на щеках девушки опьянял еще больше. Остальное, как говорится, не проблема, думал он. Человек, который отправляется в путь с тяжелой ношей, привыкает к такому темпу и к такой поступи. Стоит чуть облегчить ношу, и он уже не сможет идти – ноги слишком легкие, и на душе тоже очень легко. Жаль, что музыки нет, лучше всего что-то из «Бандари»[21], она подходит для быстрой езды, ведь сегодня вечером он решил «прокатить» ее.

Цзянь Фанпин прижал девушку к себе, внимательно глядя в глаза. Она вся затрепетала.

– Ты чего? – Она почувствовала в нем перемену.

– Хочу погасить твои глаза, хорошо?

– Нет! – воскликнула она. – Мы же договорились, что все будет после свадьбы, если до свадьбы этим заниматься, то Господь накажет.

Хотя она и сопротивлялась, но только на словах. По ее венам текло вино «Масуэло», руки-ноги обмякли, все вокруг словно бы утонуло в красном вине. Может быть, она так и не поняла, что так нужно. Взрослый мужчина должен проверить последний пункт. Во все ее очарование, изначальную свежесть он верил и дорожил этим, и сегодняшнее обещание по большей степени основывалось на этом. Если девушка пройдет последнюю проверку и на простынях останутся красные пятна, напоминающие брызги красного вина, то он вверит ей свое счастье. «Прости меня, – повторял он про себя. ― Любовь моя, у любви взрослого мужчины тоже есть условия. Хотя может показаться, что эти условия бесстыдные и пошлые, но они важны».

Шэнь Ина проплакала весь вечер, а на следующий день не отвечала на его звонки и сообщения. Цзянь Фанпин перенес собрание и решил подождать девушку после работы. Охранник на вахте глянул на его машину и тут же сообщил начальнику канцелярии. Цзянь Фанпин непринужденно сказал, мол, я просто жду Сяо Шэнь. Начальник тут же смекнул, в чем дело, поднялся и велел Шэнь Ина спускаться. Сотрудники во все глаза уставились на девушку. Она позаботилась о репутации Цзяня, поэтому весело запрыгнула в машину, даже умудрилась выдавить из себя улыбку и попрощаться с начальником. Цзянь Фанпин, глядя на это, поначалу успокоился. Но как только они добрались до ее квартиры, она забыла о его репутации, не хотела впускать, говорила, что им надо расстаться, потому что она наконец поняла, что Цзянь Фанпин за человек:

– Я-то думала, ты джентльмен, а ты такое же животное! Все вы, мужики, животные!

Цзянь Фанпину стало смешно. Он попытался успокоить ее:

– Хорошо, как скажешь, я и впрямь всего лишь животное.

– Не обижай животных! – надулась она. – Ты даже хуже, чем животное!

Он еще больше развеселился:

– Как скажешь, хуже так хуже.

– Ты муха! Отвратительная муха!

– Хорошо, я муха!

– Нет, даже хуже, ты навозный жук!

У взрослого мужчины хватит терпения на все капризы, жалобы и прихоти. Если он захочет. Цзянь Фанпин, разумеется, хотел. Услышав последние слова, он молча стал теснить девушку в сторону дивана. Она удивленно спросила:

– Ты что творишь вообще?

– Навозный жук делает свою работу.

Выражение лица у Цзянь Фанпина было что ни на есть серьезное, и в эту минуту девушка раскрылась как цветок. Он прижал ее к груди, задышал прямо в ухо, чувствуя, как по ее телу пробегает дрожь волнами. Общеизвестно, что девушка, согласившись один раз, редко когда сопротивляется второй, даже такая, как Ван Ячжу. Но не Шэнь Ина! Она не только на словах, но и на деле объяснила Цзянь Фанпину, что можно целовать, ласкать – все, что угодно, кроме самого главного. Цзянь Фанпин продолжал расстегивать одежду. Она почувствовала, как обнажаются раны на теле, их обдувает ветер, но молча сопротивлялась с утроенной силой. Когда ее ногти впились в его кожу, выступила кровь, напоминающая красное вино. Цзянь Фанпин ослабил хватку и посмотрел на девушку. Она поправила одежду и уткнулась лицом в его грудь:

– Я не хотела, можешь меня больше не жалеть…

Цзянь Фанпин крепко обнял ее, но принуждать не стал. Он, не отрываясь, смотрел на ее глаза, на ее лицо, пока девушка не уснула.

Зазвонил его мобильный. Это был староста. Он хмуро поинтересовался, где находится Цзянь Фанпин. Цзянь Фанпин увильнул от ответа, но староста понял и со вздохом сказал, что Лао Чжана на допрос увезли, и это, возможно, коснется всех, кто с ним учился.

– Хотел предупредить тебя.

Староста повесил трубку, а у Цзяня все в голове поплыло. Лао Чжан – это его однокашник по партийной школе, тот самый, который заливал «В таком-то районе я все улажу, кроме убийства, хоть ты пьяным за руль сядешь, хоть проституцией займешься, хоть девочку снимешь». Только в прошлом году получить повышение и стать главой района – и так быстро свалиться с кресла?

Шэнь Ина, лежавшая у него на груди, открыла глаза и сонно пробормотала:

– Что случилось?

Цзянь Фанпин выдавил из себя улыбку:

– В департаменте кое-что случилось, нужно съездить, а ты поспи.

Выйдя из квартиры, Цзянь Фанпин позвонил старосте, тот с усмешкой сказал:

– А ты решительный малый, еще не совсем в плену у женских чар.

Цзянь Фанпину было не до шуток, он стал расспрашивать, что произошло с Лао Чжаном. Они проговорили больше часа. Обсудив все, что узнали от однокашников по партийной школе, и рассказав о том, что их самих связывало с Лао Чжаном, пришли к выводу, что не нарушили никаких табу. Только тогда успокоились и закончили разговор. Цзянь Фанпин вздохнул и включил двигатель. Он подумал: «Что ж поделать, если у Лао Чжана язык как помело, не надо было молоть всякий вздор, понятное дело, что рано или поздно его должны были снять с поста».

Вскоре новость о дисциплинарном расследовании попала в прессу, отец, держа в руках газету, словно бесценный клад, ткнул под нос Цзянь Фанпину:

– Извлеки урок! – подытожил: – Я ж тебе говорил, что стреляют по той утке, которая высовывает голову! Так что ты полегче на поворотах!

Цзянь Фанпин небрежно бросил:

–Пап, я все понял, я все делаю, как ты говоришь!

На самом деле мыслями он был далеко, поскольку приезжала мать Шэнь, и от ее согласия зависело, сможет ли он в итоге жениться на девушке. А против отцовских нотаций у него давно уже выработался иммунитет.

Мать Шэнь Ина оказалась даже моложе, чем на фото. При встрече он обратился к ней «тетушка», в ответ она рассмеялась:

– Да я не намного старше вас, не надо из меня делать старуху.

Шэнь Ина глуповато хихикнула. Цзянь Фанпин нашелся:

– У вас отличное чувство юмора. Кстати, я уже договорился по поводу ужина. Устроим банкет в вашу честь в отеле «Интерконтиненталь».