— Я знаю, что не виновата в той ситуации.

— Ерунда это все! Не волнуйся! А что на счет Эшли… Почему ты из-за нее волнуешься?

— Потому что она мне завидует. Она сама хоть понимает, чему завидует? Следовательно, хороших отношений мне не видать! Главное чтоб гадости не делала, — грустно призналась я.

— Не обращай на нее внимание. Она уже, кстати, почти перебесилась! Так что это дело времени! — успокаивал Габриель.

— А что на счет мамы и Отто? Как они это восприняли? Или ты им не рассказал?

— Рассказал, конечно! В нашей семье нет секретов. Какие могут быть секреты, когда один внушает свои мысли, а другой контролирует твое настроение.

— Ты не хочешь об этом говорить! Что так плохо восприняли? — испугалась я.

— Да, нет! Восприняли нормально, но вот шокированы были сильно. Ведь мы считали, что дампиров не существует, что это фантазии писателей и киношников. А тут оказывается, что они вполне реальны, и отличить их от простых людей достаточно сложно.

— Понятно! — тихо произнесла я.

Мы уже подъехали к его дому. Замок снова поразил меня своим великолепием. Теперь везде лежал снег, целые сугробы и нигде ни тронутый. Окна теперь были закрыты. Прямо снежный замок. У меня аж перехватило дыхание от такой красоты.

— Вы бы хоть снег бы потоптали, а то вдруг кто придет! — посмеялась я сквозь дрожь.

— Ты единственная, кто к нам приходит. Не бойся! — приободрил Габриель, взяв меня за плечи. Мне сразу стало спокойнее.

Мы вошли в дом. Питер и Джанет нас уже ждали, стоя возле дивана. Оба они улыбались нам. Заглянув в глаза Питеру, я тут же успокоилась, видимо он на меня подействовал. Джанет быстрым шагом подошла ко мне и слегка коснулась кончиками пальцев моей кисти. По коже пробежал небольшой холодок, но я постаралась этого не показать.

— Рады приветствовать тебя вновь в нашем доме! — сказала Джанет.

— Здравствуй Виргиния! — произнес Питер с добродушной улыбкой.

— Прости, Эшли и Роберт заняты, поэтому не могут тебя поприветствовать! — извинился Питер.

Ага, знаю, чем они заняты. Просто Эшли и видеть меня не хочет!

— Может, пройдем на диван? — предложил Питер, повернувшись вполоборота и показывая рукою на диван, по-прежнему стоящий посреди огромной гостиной.

— Ты принесла нам много пищи для размышлений! — сказал Питер, когда мы уселись.

— Какой именно? — не поняла я.

— Без тебя бы мы никогда не повстречали настоящего дампира. Да, кстати, огромное спасибо за защиту Габриеля. Сын сказал, что он был настроен очень враждебно, — поблагодарил Питер.

— Не за что! Неужели вы подумали, что я могла поступить иначе?

— Ты подвергала себя огромной опасности! — строго сказал Габриель.

— Не чего делать из меня героя! — возмутилась я, — Тем более, что я уже сражалась с Отто. Может, конечно, он использовал не всю свою силу, но я его одолела!

— Что? Ты дралась с НИМ? — круглыми глазами уставился на меня Габриель.

— Да, было дело! Он решил меня перевоспитывать! Не вышло! — посмеялась я.

— Не смешно! Он мог покалечить тебя. По идее он должен обладать почти такой же силой и скоростью, что и мы. Это было очень опасно и не разумно! — возмущался Габриель.

— Я тоже не промах!

— Про что это ты? Габриель говорил о телекинезе, но этого не достаточно. Может, продолжишь свой рассказ! — попросил Питер.

— Про теорию о клинической смерти? — уточнила я.

— Да! Ты сказала, что сама являешься прямым доказательством этой теории. Мне хотелось бы узнать подробнее.

— Ну… в общем, после клинических смертей, когда я пришла в норму, я стала замечать изменения.

— Так ты получила телекинез? — внимательно слушал меня Питер, да и остальные. В это время спустился Роберт и тихо стоял возле стены. Он только приветственно мне кивнул.

— Да, — согласилась я.

— Сколько же ты пробыла в таком состоянии, чтоб получить такое? — не унимался Питер.

— У нее было две клинические смерти, — напомнил Габриель.

— Неужели они накладываются? Каждая последующая усиливает предыдущую?

— Нет. Каждая по отдельности.

— То есть? — сказали хором Габриель и Питер.

— Каждая клиническая смерть приносит свое! — призналась я.

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя две способности? — удивился Питер. Роберт отклеился от стены и подошел ближе. Джанет заерзала. Габриель замер. Каждый ждал моего ответа. Я глубоко вдохнула, набираясь смелости.

— Да. Но у каждой клинической смерти была своя длительность, следовательно, силы имеют разную интенсивность. Первая была самая длительная, и от нее я получила телекинез. Вторая почти в два раза короче.

— Какая еще сила у тебя? — подскочил Питер на диване. Для него это было открытием.

— На мне заживают все мелкие травмы и достаточно быстро. Ты должен был заметить это при аварии, — я повернулась к Габриелю, заглядывая в его черные глаза.

— Царапины я заметил, но не придал этому значение, потому как очень быстро оттуда ушел, — признался Габриель.

— Поэтому я и могла бороться с Отто почти на равных. Он, конечно, сильнее, но телекинезом не обладает. Зато он сильнее меня физически, но слабее вас, — объясняла я.

— Что же ты тогда так волновалась за Габриеля? Я уверен, что он помял бы твоего отчима! — ухмылялся Роберт.

— Она правильно поступила! Даже можно сказать героически! Предотвратить такую драку… — говорил Питер, повернувшись к Роберту, — Кстати, ты нам не расскажешь об Отто? — развернулся ко мне лицом Питер.

— А что рассказать? — не поняла я.

— Я просто подумал, что он не мог не воспользоваться моим отсутствием и должен был обязательно с тобой поговорить, — сказал Габриель. У меня мороз прошел по коже.

— Что именно вас интересует? — решила я, что так можно будет избежать ненужной лжи.

— Что у него от человека, а что от нас, — иронично сказал Питер. Я тоже села. Это я могу рассказать.

— От человека у него биение сердца, кровь, кожа, дыхание. От вас у него сила и скорость. Но он сказал, что здесь очень много нюансов. Сердцебиение у него немного учащенное, дыхание замедленное, кожа абсолютно такая же, как у человека, кровь гуще и темнее. Он слабее вас, но в скорости не уступает. А вот продолжительность жизни зависит от питания. Он, например, полностью питается как человек, и никогда не пробовал кровь. И живет соответственно человеческий век. А вот те, кто питаются кровью, живут дольше и в силе не уступают вампирам, даже кожа становиться крепче.

— Значит, есть и другие? Он тебе и это рассказал? — удивился Питер.

— Сначала вы мне расскажите, какие такие у вас здесь законники есть! Габриель говорил о старейшинах и, что сейчас на троне только один. А Отто сказал, что вампирами управляют трое. Кто мне наврал?

— Никто. Просто "законники" — это семья Тутена, старейшины Вентру. Это три вампира, которые следят за соблюдением наших законов. Живут они как ни странно в США штат Пенсильвания. Иногда их называют "Дракулами", — начал рассказ Питер.

Я не удержалась от смеха. Оказывается, люди просто не правильно понимают некоторые вещи. "Дракула" действительно существует, но это не самый первый и сильный вампир, а просто правящая каста, семья.

— Извините! — проговорила я сквозь смех.

— Да, вот кто такой "Дракула" на самом деле! — поддержал меня Габриель.

— Они правят около семи веков. Точнее знают только они сами. Тутен — главный у них, он может одним прикосновением руки прочитать всю твою жизнь, узнать все твои мысли и сомнения, которые когда-либо возникали у тебя. Обмануть его не возможно. Если Габриеля еще можно, то его никогда. Кирма — его жена, она видит недалекое будущее. Как только ты принимаешь какое-либо решение, она его уже видит. Так они сохраняют свой престол. Ты только задумал мятеж, а она уже сказала и отреагировала. Но видит она только то, что касается их самих непосредственно. Ватир — их сын, Тутен его сам создал. Он обладает огромной силой и скоростью. Он сильнее и быстрее любого из нас. Никто не знает, где Тутен его нашел. Ватир их ударная сила. Кстати, Ватир единственный, кто имеет сразу трех жен, — рассказывал Питер, смотря куда-то вдаль.