Несдержанная Азула и не думает скрывать раздражение.

— Да что с вами, глупые комки шерсти! Идите сюда, не сделаю я вам ничего плохого!

От окрика, лемуры перебираются еще на одну ветку выше, и даже малыш, что сидит на плече Аанга, пугливо прячется за его голову.

— В чем дело? — искренне недоумевает принцесса. — Ты что, подсунул мне отравленное яблоко?

Аанг усмехается:

— Это только тебе в голову могло прийти!

— Тогда в чем дело?

— Они боятся, — пожимает плечами Аанг. — Попробуй быть подобрее.

— Меня и следует бояться. Я могу просто поймать какого-нибудь.

— Я сказал, подружиться, а не поймать.

— Самое глупое задание на свете! — возмущается Азула, снова протягивает яблоко вверх, к лемурам и сладким голоском зовет к себе. — Глупые лемуры, идите сюда, я вас поймаю и съем. Так мяса хочется…

Зверьки начинают голосить и перепрыгивать с ветки на ветку.

— Ну что еще? — возмущается Азула.

— Они ведь умные. Все понимают. По крайней мере, когда их хотят съесть.

— Не могу я водить дружбу с едой! — Азула презрительно бросает яблоко в траву. — У нас даже коровы едят мясо. И это для меня всего лишь обед, по нелепой случайности еще прыгающий по веткам.

Малыш на плече Аанга зло шипит и урчит, выглядывая из-за его головы.

— Пошипи мне! Поджарю и не поморщусь! — рыкает Азула, и лемур с писком расправляет лапки и взмывает вверх на дерево.

— Оценка — хуже некуда, — констатирует Аанг.

— Сомнительный талант водить дружбу с бесполезными лемурами.

Аанг поднимается и с сожалением смотрит на принцессу.

— Не думал, что тебе это окажется не по силам, — бросает он.

Азула меняется в лице, но тут же расслабляется.

— Ты что это, Аватар, пытаешься мной манипулировать? Вот это да, общение со мной не проходит даром.

— Это уж точно, — хмуро соглашается Аанг и уходит.

***

Вечером Аанг за обе щеки уплетает овощной суп, когда Азула победоносно возвращается к стоянке. На ее плече сидит лемур с рыжими кисточками на ушках и кончике хвоста. Аанг усмехается. Даже лемура Азула нашла себе под стать — самого огненного во всем храме.

— Року, познакомься, Аватар Аанг. Аватар Аанг, этот бесполезный кусочек мяса в шерстке — Року, — усмехается Азула.

Аанг хмуро проглатывает ложку супа. Как же порой хочется бесхитростно, без всякой магии взять и отшлепать эту вредную девчонку.

Азула ослепительно улыбается, довольная собой.

— Ну и?

— Что?

— Где мои лавры?

— Молодец.

— Скудно, но и задание плевое.

Лемур спрыгивает с ее плеча и нагло ныряет в мешок со сливами.

— Эй, ворюга! — смеется Аанг. Азула накладывает себе супа из котелка и, заложив волосы за ухо, принимается есть.

— И как же тебе это удалось? Пообещала не жарить его?

— Ты удивишься, но, когда нужно, я могу быть в крайней степени очаровательной.

— Ты права… — Азула вопросительно поднимает брови. — Я удивлен.

Азула усмехается. Аанг ловит себя на мысли, что совершенно привык к перепалкам. Теперь задеть и поддразнить не кажется ничем примечательным. Он вспоминает их общение с Катарой и качает головой. Они всегда говорят друг другу приятные слова, дарят ласки, все друзья плюются на их поцелуи и нежные прозвища. Сейчас, после трех недель острых, как огненные хлопья, перепалок с Азулой, нежное воркование кажется немного… пресным.

Азула облизывает губы, ловя капли бульона, и Аанг снова с хмурым вниманием смотрит на нее. Ее близость волнует и жалит, как электрический разряд. Тело тяжелеет, наполняется истомой. Но впервые к желанию примешивается отчетливое волнение. Аанг смотрит на Азулу все такую же, чувственную и красивую, но видит чуть больше. И стыдливо отводит глаза. Это уже самое настоящее табу. Он не должен влюбиться в нее. Ни за что и никогда. Нет.

После ужина она уходит в шатер, демонстративно задернув за собой полог, а Аанг, ворча, устраивается спать на ее спальнике у костра. Некстати вспоминается, как они спали тут вдвоем прошлой ночью. Куда приятнее и теплее.

«Это к лучшему, — убеждает себя Аанг, ворочаясь без сна. — Так правильнее».

Но заснуть не может, как ни пытается. Он смотрит на темный шатер и снова яростно кутается в спальник. Черт возьми! Память услужливо подсовывает картинки того, как вчера Азула жадно наслаждалась ласками, он почти слышит ее довольный стон.

Аанг в ярости отбрасывает спальник, садится в позу лотоса, соединяет кулаки и принимается слушать свое дыхание. Медитация! Вот что его спасет. Всегда помогает и сейчас поможет. Вдох, выдох, вдох, выдох.

— Ты пыхтишь, как твой бизон, — раздается насмешливый голос, и Аанг вздрагивает. — Не спится? — заботливо интересуется Азула. Она присаживается рядом на колени, чопорно сложив маленькие белые ручки. На ней одни шаровары, по пояс она обнажена. Аанг, онемевший, молчит.

— Что же ты? Дар речи потерял?

В ее глазах пляшет пламя. Отблески костра прыгают по белоснежной коже, по ярким до неприличия губам. Аанг отворачивается и медленно вдыхает.

— Иди спать, — говорит он недрогнувшим голосом.

— Я не хочу спать, — пожимает Азула голыми плечами, и Аанга всего скручивает от нахлынувшего желания.

Она прижимается к нему, задумчиво положив подбородок на его плечо. Играя, щелкает пальцем по мочке уха и дует на щеку. Ее прохладная грудь с плотными сосками прижимается к его голой руке.

Аанг поворачивается и смотрит на нее, но Азулу отчего-то страшно занимает ткань его рубашки, она задумчиво перебирает оранжевый шелк и не поднимает глаз. И Аанг знает — если он ее прогонит, она уйдет. Но больше никогда не будет у него шанса увидеть такую Азулу.

Он укладывает ее к себе на колени, не просительно, но и не грубо. Как человек, который знает, что делать, и знает, что он в своем праве.

Если бы он мог хотя бы предположить, что Азула способна на такое, он сказал бы, что она волнуется.

В ее глазах нет насмешки, нет вызова. Она смотрит на него, на Аанга, а не на случайного любовника, подвернувшегося под руку. И он смотрит в ответ, на нее, на Азулу, изломанную принцессу, которой только восхищаются, но не любят.

Аанг мягко касается кончиками пальцев ее губ, скользит по подбородку, по шее. Пальцы на мгновение тонут в ямке между ключицами, проходятся между грудей, скользят до вдавленного пупка . Азула, вздохнув, выгибается, подставляясь под ласку.

— А-а… — чувственно выдыхает она, открывает глаза и смотрит на него. Настороженный и уязвимый взгляд. Сегодня прирученное пламя само ластится к его ладони.

Оба раза, когда они были близки, Азула не касалась его никак, кроме необходимости или же в полном забытьи. И поэтому, когда ее рука поднимается, и она кладет ладонь ему на щеку, Аанга пронизывает острой искрой.

Сейчас он чувствует себя изменником, сейчас — да. Но он не может остановиться. Не хочет и не может.

Нежность и страсть переплетаются в причудливый узор. Азула стонет так безотчетно, так жалостно. Она позволяет ему властвовать, подчиняется и отдается до конца. Может быть, это лишь прихоть, может быть, она снова станет колючей и жесткой через минуту после. Но сейчас она дышит с ним в унисон, вздрагивает и выгибается, а когда он медленно проникает в нее, цепляется за его плечи, и ему чудится, что сквозь неразборчивые стоны и шепот он слышит свое имя.

Утром он просыпается первым. Азула дремлет на его плече, и Аанг нежно убирает темные прядки с лица.

Он закрывает глаза, ужас осознания падает ему на плечи тяжестью целого мира. Что он наделал! Что он наделал…

Азула просыпается через полчаса и, пихнув его в бок, поднимается. Аанг сонно смотрит на нее сквозь ресницы.

— Доброе утро, — хрипит он, зевая.

— Привет, — откликается Азула и уходит в шатер за одеждой.

Аанг поднимается и нервно проходится до фонтана. Умывается, встряхивается. Ему страшно. Страшно, что сейчас Азула снова будет язвительной и дерзкой и что эта ночь была всего лишь жалкой шуткой. И страшно, что она будет другой, а значит, все необратимо изменилось, и он совершил ужасную подлость. Ведь он любит другую.