Несколько секунд они кружат напротив друг друга, внимательно присматриваясь к противнику. Не в пример последним дням они оба молчат. В бою им не нужны слова. Азула, растрепанная, в легком топе, босая, кажется Аангу совершенно новым, незнакомым противником. Он бился с принцессой огненной нации, затянутой в строгую форму, холеной и властной, идеальной. Принцессой, взлелеянной своим народом, как тепличная огненная лилия. Эта же девушка, с острым прищуром, с худыми ключицами и распущенными волосами, кажется совсем чужой. Дикой.
Азула бьет первой. Огонь жаркой волной проносится мимо. Аанг отвечает воздушным смерчем, но Азула быстрая и юркая, масштабные медлительные приемы против нее бесполезны. Принцесса уворачивается, снова нападает. Аанг останавливает огонь, отмахнувшись от него. Хочется победить ее магией огня, словно они сражаются в Агни Кай — древнем поединке магов огня. Он тоже бьет огнем, Азула уворачивается. Ее удары слабее, но достать ее все равно не просто. Слишком уж она изворотливая. А еще она слишком хорошо знает магию огня, знает приемы и их слабые стороны, и когда Аанг проводит серию быстрых ударов, Азула почти не глядя, словно заранее зная все точки, куда попадет огонь, уворачивается с легкостью. Два прыжка, переворот в воздухе, сальто, и она совсем близко. Перекувырнувшись по земле, она подныривает под его руку, и Аанг видит, как на ее пальцах сверкает молния. Скачет бесконтрольными мощными разрядами по руке. Ее тонкие пальцы метят прямо в лицо, Аанг понимает, что с такой близкой позиции перенаправить он уже не успеет. Молния оглушительно трещит, пахнет паленой тканью, Аанг — время словно замедлилось — видит, как пальцы Азулы на сантиметры меняют направление. Разряд бьет в воздух. По скалам прокатывается эхо грома. Аанг чувствует запах паленых волос от своих бровей и бородки.
Азула выпрямляется. Она торжествующе ухмыляется, и Аанг запоздало замечает, как тяжело она дышит. Короткая схватка уже измотала ее.
Азула поднимает руку и стирает черные обуглившиеся волоски с кончика его брови. Этот жест выходит небрежным и естественным, словно они старые друзья. Нагло глядя ему в глаза, Азула, словно загадывая желание, сдувает волоски с кончиков пальцев.
— Я ведь говорила: я маг огня, каким тебе не быть никогда. Не стоит пытаться обыграть меня на моем поле.
Она отходит прочь. Аанг бурчит себе под нос недовольное:
— Посмотрим.
Во второй схватке Аанг не сдерживается и не медлит, и от силы огня Азула отлетает назад, не справившись с напором. Приподнявшись с земли, сдувает с глаз темную прядку. И снова бросается в бой. Магию огня сменяет рукопашный бой. Аанг, привыкший больше уклоняться и блокировать, никак не может уличить момент для удара. Азула атакует, не переставая. Аанг упрямо не пользуется никакой магией кроме огненной и из-за этого проигрывает снова. Потому что многие приемы стали так привычны, что на их неиспользование требуется прямое мысленное усилие. Аанг теряет драгоценные доли секунды на поиск альтернативного приема с использованием только огненной магии, а Азула, не колеблющаяся ни секунды, уже бьет пламенем, пусть не таким сокрушающим, как когда-то, но все же горячим и сильным.
Через полчаса Аанг теряет счет победам и поражениям. Азула слабее, чем раньше, и все же драться с ней интересней, чем с кем бы то ни было из магов Огня. Она гений своей магии, и наблюдая за ней, даже ослабшей, Аанг не может этого не видеть. Она использует огонь так, словно он был придуман только для нее одной. Словно она по милости своей даровала его прочим смертным. Пламя танцует вокруг ее тела, она катается на нем, отталкивается от него, защищается им и атакует. Дышит им. Живет им.
От Азулы, кружащейся в вихре пламени, замирает что-то внутри. Аанг прохлопывает очередную атаку, засмотревшись на плавные быстрые движения ее рук. Отлетает прочь, приложившись спиной о каменную площадку. Со стоном приподнимается. Азула тяжело дышит, по виску катится капелька пота. Раскаленный воздух мерцает вокруг, словно в пустыне. Они смотрят друг на друга, и ни один не нарушает молчания. В этом круге они разговаривают на языке магии.
Они бьются еще и еще. Наконец, Азула, вымотанная до белых кругов под глазами, проиграв три схватки подряд, пропускает прямой удар огнем. Пытается блокировать, но сил не хватает. Она отлетает прочь и, вылетев из круга, катится по земле.
Аанг виновато прикусывает губу.
— Ты как? — негромко спрашивает он, делая несколько неуверенных шагов в ее сторону.
Азула садится на колени, и Аанг видит, как она смотрит на свои ладони. Перепрыгнув разделяющее их пространство, Аанг склоняется над принцессой. Ее ладони обожжены до волдырей. Она смотрит на них, словно не может в это поверить.
— Проклятье, сейчас…
Аанг оглядывается вокруг. Из горы бьет слабый родник. Он протягивает руку, крутит кистью, и вода послушно скользит к нему по воздуху. Он обволакивает ей ладони и сосредотачивается. Вода светится ярким светом, Аанг протягивает руки и накрывает ладони Азулы своими. Она молчит, не мешает и не задает вопросов. Ожоги сильные, за один прием заживить их не удается, да и Аанг все же не настолько хорош в этом. Но целую минуту он стоит на коленях перед Азулой, и их ладони почти соприкасаются. Аанг, взволнованный и виноватый, поглядывает на лицо принцессы. Азула с искренним изумлением и неверием смотрит на свои ладони.
— Я не обжигалась с восьми лет, — произносит она тихо.
Аанг не знает, что на это ответить. В ее голосе искренняя мука и обида, словно у калеки, который не может поверить, что у него нет руки, которую он все еще чувствует.
— Ты просто не в форме. Такое случается, — пытается он подбодрить ее и тут же осекается. Азула вскидывает на него ледяной полный презрения взгляд. Вырывает руки, поднимается.
— Случается, но не со мной, — отрезает она.— Оставь свои подбадривания для своих приятелей. Я в них не нуждаюсь.
— Как вам будет угодно, ваше высочество! — стряхнув воду с ладоней, ядовито откликается Аанг.
Они смотрят друг на друга пылающими злобой глазами. Расходятся недовольные друг другом. Аанг устраивает генеральный ремонт колонн в одном из залов. Долго и муторно сначала слепляет куски в колонны, а потом ставит их по местам. Потом со злости восстанавливает мельчайшую лепнину и скульптурные изображения, словно извиняясь перед магией земли, что пренебрегал ей в поединках.
Голодный, уставший и все еще злой на упрямую принцессу, он приходит к костру. Азула, как обычно, лежит на спальнике у самого огня. Аанг настраивается на еще один сомнительный разговор, но, когда подходит ближе, видит, что принцесса заснула. Он устраивается на своем привычном месте на другой стороне костра и принимается с остервенением жевать груши одну за одной. Хочется растормошить Азулу и крикнуть ей в лицо: «Ты не права!», по-детски и наивно встряхнуть ее посильнее, чтобы все винтики и шестеренки в ее голове встали на нужные, правильные места. Хочется ударить ее за все те колкости и мерзости, что она высказывает этим своим медовым голосом. Хочется прижать ее упрямую голову к плечу и успокоить, смирить бурю в ее душе. А еще Аангу ужасно хочется залечить ее руки, которые она осторожно положила перед собой, чтобы не задевать волдырями ни ткань спальника, ни одежду. Аанг, дожевав грушу, решительно протягивает руку к котелку с водой и обходит костер.
Осторожно переворачивает кисти Азулы и принимается лечить их. Тревожно смотрит на ее умиротворенное во сне лицо. Положение несколько смущающее, все же почти касаться ее рук, пока она спит, немного неправильно. Но ведь стоит ей проснуться, она снова упрется рогом, что ей не нужна помощь или еще что-то вывезет. Надоело. Пусть она не хочет помощи, пусть упрямится и злится, пусть делает, что хочет. А он будет делать то, что хочет он. И он хочет ей помочь. Азуле нужно тренироваться, а делать это с обожженными руками невозможно. Аанг понимает, что успокаивает сам себя, ищет себе причины. А правда в том, что ему больно вспоминать тот обиженный удивленный тон, которым она сказала: «Я не обжигалась с восьми лет». Кожа затягивается, волдыри уходят. Через несколько минут остаются только розовые свежие рубцы — вот и все, что напоминает об ожогах. Аанг гасит свечение, отправляет воду в сторону и дает ей вылиться на землю. Но сам медлит отчего-то, присев на корточки перед спящей Азулой. Боясь и замирая, он протягивает руку и осторожно отводит темные волосы с лица. Азула не просыпается. Еще мгновение Аанг, пугаясь собственных неправильных чувств, смотрит на нее, а потом, словно воришка, крадучись уходит на свое место. Сердце бьется в груди тяжелыми толчками. Аангу страшно. Не того, что она узнает. Того, что ей есть о чем узнавать.
