Вдруг, разрывая тишину, послышался нарастающий гул копыт, который приближаясь к кочевому стану, превратился в звучный топот нескольких сотен коней, сотрясающий землю, нарушая царивший здесь покой. Раздались приветственные крики, ржанье лошадей, чуткое ухо вожака уловило чужой говор пришлых людей. Орлок на мгновенье застыл, затем обращаясь к Джигапору, коротко приказал:

– Посмотри, кто к нам пожаловал.

Громила, не говоря ни слова, ловко подхватил тяжёлый клинок, откинув полог, и не смотря на огромный рост, стремительно, как пантера, выскользнул наружу.

Прошло несколько томительных минут, тягучих, как кисель, наполненных свинцовой тяжестью ожидания, разжигая любопытство.

Наконец в проёме показался лысый череп Джигапора, и он с иронией в голосе, пробасил:

– Приехал князь с Техотона, с ним двести воинов свиты.

– Чего же он хочет? – Орлок испытывающее посмотрел на Джигапора.            В ответ великан только пожал плечами.                                          – Ладно, зови, – коротко проронил Орлок.

Голова исчезла, зато через несколько секунд появился Ташкер. Помня о правилах гостеприимства, он с порога наиграно выпалил:

– Долгих лет жизни, всесильный вождь.

На нём как влитая сидела длинная чёрная рубаха, без воротника, в области груди на неё крепились четыре коротких металлических пластины, расположенных симметрично относительно друг друга. На широком ремне бросался в глаза кинжал в дорогой оправе. Узкие штаны, сотканные из множества кусочков кожи, переливались на свету, и было забавно наблюдать, как худощавые ноги одноглазого при ходьбе напоминали извивающихся аспидов.

«Змея в змее», – подумал Орлок, кивнул в ответ на приветствие и широким жестом пригласил переговорщика к импровизированному столу. Он прекрасно представлял, с кем имеет дело, в этих местах слава разносилась быстрее появления человека, воздавая по заслугам его деяния.

Визитёр не заставил себя долго упрашивать, быстро присоединился к трапезе, уселся лицом к Орлоку. По знаку отца Аксвел подал Ташкеру наполненный кубок с бодрящим напитком. Пригубив вино, гость с деланным возмущением пожаловался:

– Добраться до тебя не просто, с десяток пикетов выставлено недалеко от твоего стана, у кургана пришлось оставить двести всадников, иначе старший грозился зажечь сигнальный огонь, честному слову не верят, каково, а?

Однако вождь сатров бесцеремонно прервал собеседника:

– С чем к нам пожаловал?

Ташкер осёкся, он почувствовал себя неуютно под немигающим взглядом Орлока. Он-то рассчитывал завести дружескую беседу и только после изрядно выпитого эля перейти к делу. Князю не очень нравилось, что его заставляют выложить свои планы сразу, без подготовки, но был задан прямой вопрос, и могучий кочевник ждал ответа.

– Позавчера было совершено нападение на римский караван, что-нибудь слышал об этом событии? – намеренно отвлечённо завёл разговор одноглазый язычник.

Орлок только развёл руками, мол, знать ничего не знаю, и тут же спросил с насмешкой:

– Какая тебе забота до этого обоза?

Теперь скрывать свои мысли не имело смысла, и Ташкер выложил правду:

– Ходят слухи, что налёт совершили женщины, префект Юний Памелион платит золотом за их поимку.

– Решил разбогатеть, улаживая чужие проблемы? – доброжелательность хозяина как рукой сняло, теперь глаза сатра излучали холодный свет.

Разговор явно не клеился, гость до боли в пальцах сжал кубок, поднёс его к губам и большими глотками осушил бокал до дна. Взял кусочек брынзы, заранее нарезанной на небольшие ломтики, и положил себе на язык. Сыр, вымоченный в молоке, нежно таял во рту, оттеняя волшебным привкусом душистый эль, который тёплым приливом растекался по венам, будоража кровь и укрепляя упавший было дух.

Пауза затягивалась. Немного подумав, Орлок, смягчив тон, произнёс:

– Ладно, это твоё дело, но зачем ты приехал ко мне?

Осмелев от выпитого напитка, Ташкер уже более раскованно ответил:

– Ты лучше знаешь местность и наверняка уже слышал о злополучном нападении. Предлагаю вместе отыскать разбойниц, а вознаграждение разделим пополам.

Вождь кочевников задумался. Он догадался, о ком идёт речь, вспомнив зеленоглазую красавицу  очень дерзкую и смелую по характеру. Орлок представил себе, как светловолосую дикарку закуют в колодки и избитую и униженную протащат по улицам Хадриаполиса под смех и улюлюканье толпы. От этих мыслей ему стало жаль бесстрашную девушку. И зачем только явился к нему этот лживый насквозь, римский наёмник. Не мог что ли сам, без огласки, решить свои проблемы, если только… Вдруг сатра осенило: это за ним пришёл подлый мерзавец, чтобы преподнести его голову своему хозяину, как зачинщика нападения.

Праведный гнев вскипел в душе Орлока. Недолго думая, он схватил нож и резким движением всадил клинок в горло незваному язычнику.

Ташкер широко раскрыл единственный глаз, словно удивляясь произошедшему действию, машинально схватился руками за лезвие, при этом порезав пальцы, но сил вытащить смертоносное жало уже не хватило, он машинально вздохнул, а из горла вырвался предсмертный хрип. Незваный визитёр повалился на пол, заливая всё вокруг своей кровью. Аксвел от неожиданности замер, но усилием воли сдержал эмоции, справедливо полагая, что у отца были все основания так поступить. Неожиданно в шатёр ввалился довольный Джигапор, на ходу с кем-то перекидываясь словами, но, увидев тело приезжего гостя, бьющегося в конвульсиях, внезапно остановился, недоумённо взирая на своего вождя. Однако вопреки ожиданию гиганта глава кочевников, не вдаваясь в объяснения, коротко приказал ему:

– Плотно закрой за собой полог.

Дождавшись, пока верзила исполнит его распоряжение, Орлок продолжил:

– Выйдешь через запасной выход, расположенный за моей спиной, незаметно обойдёшь лагерь, соберёшь людей и внезапно атакуешь чужаков со всех сторон, постарайся никого не упустить.

Джигапор кивнул, крепко сжимая смертоносное оружие в могучих руках. Спеша исолнить поручение, перешагнул через труп Ташкера и направился к противоположной стенке шатра, откинул ткань и незаметно для вражеской свиты выскользнул наружу.

Потянулись тягучие минуты ожидания, ритмом сердца заставляя отбивать мгновения, которые зависая в пространстве, растягивают время. Воображение мучительно рисовало трагические сцены, а душа не желала, да и не хотела принимать такого развития событий, цепляясь за надежду, терзаясь в неведении и гадая, в какую сторону повернётся колесо капризной фортуны.

Неожиданно раздался зловещий свист, разрывающий тишину, послышался топот нескольких сотен ног, крики нападающих, отчаянные вопли застигнутых врасплох людей, испуганное ржанье коней, лязг металла, предсмертные стоны несчастных. Теперь, когда незваным гостям навязан скоротечный бой, отсиживаться в шатре не имело смысла.

– Пошли, – Орлок хлопнул по коленке юношу, резко встал и вышел, увлекая за собой Аксвела. С десяток отборных воинов, во главе с телохранителем Вассором, окружили вождя и его сына, закрывая их щитами и ограждая от проходившей недалеко битвы.

Орлок с тревогой вглядывался в проходившее сражение, хотя исход боя был уже ясен. Джигапор наносил смертоносные удары, разя направо и налево своих недругов. Большинство пришлых всадников пали, не успев вытащить мечи из ножен, остальные сопротивлялись, как могли, но и они были обречены, уступая соперникам в численности и в стремительном напоре.

Аксвел взялся за рукоятку клинка и с мольбой посмотрел на Орлока, желая, чтобы тот разрешил ему поучаствовать в сече.

Глава кочевников перехватил взгляд подростка и слегка сдвинул брови; он не разделял темпераментного порыва своего отпрыска. Покачав головой, Орлок молвил:

– Возьмёшь с десяток воинов, отправишься на север, поищешь место для нового становища, нам нельзя здесь долго оставаться.

Лик Аксвела просветлел, шутка ли  найти место для зимовки своего племени?

– Когда выезжать? – пылко спросил юноша.