— О! Неблагодарней! — воскликнула девушка, отворачиваясь. — Я считаю, что он невиновен, а он думает, что я виновата!

— Бернар! Бернар! — воскликнула матушка Ватрен. — Скажи своей бедной матери, прежде чем ты покинешь ее, что ты не хочешь этой разлуки!

— Матушка, — ответил Бернар грустно и торжественно, — если я должен буду умереть, то я умру благодарным и почтительным сыном, благодаря Бога за то, что у меня были такие прекрасные родители! — С этими словами он повернулся к жандармам. — Пойдемте, господа, — сказал он, — я готов!

И, сделав последний прощальный жест рукой всем присутствующим, сопровождаемый всхлипываниями и приглушенными рыданиями, он направился к двери.

Но вдруг дверь открылась, и на пороге появился Франсуа: без галстука, в руке куртка.

Он задыхался, по лбу его потоком струился пот. Все взгляды моментально обратились в его сторону.

При виде Франсуа, который повелительным жестом приказал присутствующим оставаться на месте, все поняли, что он принес какое-то важное известие. За исключением Бернара, все сделали шаг назад.

Матье не мог отступить, потому что стоял вплотную к камину, но ему потребовалось значительное усилие, чтобы остаться на месте.

— Уф! — вздохнул Франсуа, бросая свою куртку на пол и хватаясь за дверной наличник, словно человек, который вот-вот упадет. — Ну, в чем дело? — спросил мэр. — Мы так никогда сегодня не закончим! Жандармы! В Вилльер-Котре!

Но аббат Грегуар понял, что подоспела помощь, и, сделав шаг вперед, сказал:

— Мсье мэр, этот молодой человек хочет сообщить нам что-то важное, выслушаем же его! У тебя есть для нас какое-то известие, не так ли, Франсуа?

— Ничего страшного, не беспокойтесь, — сказал Франсуа матушке Теллье и Катрин, которые, видя, что ему плохо, хлопотали вокруг него, в то время как аббат, Гийом и матушка Ватрен смотрели на него, как смотрят люди, потерпевшие кораблекрушение посреди бушующего океана, на корабль, внезапно появившийся на горизонте и несущий им спасение.

Обернувшись к мэру и жандармам, молодой человек спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— Франсуа! Франсуа! — закричала матушка Ватрен. — Они уводят моего бедного Бернара в тюрьму! — Гм! — сказал Франсуа. — До Вилльер-Котре целых полтора лье, не считая того, что дядюшка Сильвестр уже лег спать, и ему не доставит большого удовольствия вставать в этот час!

— Ах! — облегченно вздохнул Гийом, понимая, что если Франсуа доверит таким тоном, то это значит, что у него нет причин для волнения.

И он закурил свою трубку, о которой забыл на целых полчаса. Что касается Матье, то он незаметно проскользнул от камина к окну и уселся на подоконник.

— Ах, вот как! — сказал мэр. — Мы, оказывается, слуги мсье Франсуа? В путь, жандармы, в путь!

— Извините, мсье мэр, но у меня есть возражения!

— Какие возражения?

— Против того приказа, который вы только что отдали!

— Да стоит ли слушать то, что ты собираешься сказать? — усмехнулся мэр.

— Бог мой, вы это сами увидите. Но я должен предупредить вас, что рассказ может оказаться долгим!

— Ну, раз это надолго, то мы займемся этим завтра.

— Нет, мсье мэр, это необходимо, выслушать сегодня! — возразил Франсуа.

— Друг мой, — сказал мэр покровительственным тоном, в котором сквозило нетерпение, — поскольку суд может принять только фактические доказательства, то вы сами понимаете, что мне нужно идти! Жандармы, уведите арестованного!

— Но, — сказал Франсуа, вновь становясь серьезным, — вы должны меня выслушать, мсье мэр, потому что у меня есть фактические доказательства!

— Господин мэр! — воскликнул аббат Грегуар. — Во имя религии и человеколюбия я умоляю вас выслушать этого молодого человека!

— А я, мсье, — сказал Гийом, — во имя справедливости приказываю вам отложить арест!

Мэр остановился, почти испуганный всепобеждающей силой отцовской любви. Стараясь не подавать виду, он сказал:

— Господа, если есть убитый, то существует и убийца!

— Простите, мсье мэр, — возразил Франсуа, — существует убийца, это правда, но убитого нет!

— Как это нет? — вскричал мэр.

— Убитого нет! — радостно повторили все присутствующие.

— Что он говорит? — пробормотал Матье. — Благословен Господь! — воскликнул священник.

— Мне кажется, — заметил Франсуа, — что я принес вам хорошие известия!

— Объяснитесь, молодой человек, — величественно сказал мэр, довольный, что нашелся предлог для отсрочки ареста Бернара.

— Мсье Шолле был испуган выстрелом и упал, потеряв со знание, а пуля попала в кошелек, набитый деньгами, бывший в нагрудном кармане, и скользнула вдоль ребра.

— О! О! — воскликнул мэр. — Что вы говорите, друг мой! Пуля попала в кошелек?

— Как правильно он разместил свои деньги, а, мсье мэр? — засмеялся Франсуа.

— Не важно, есть убитый или нет, — сказал мэр, — важно, что была попытка убийства!

— А кто с этим спорит? — спросил Франсуа. — Перейдем к фактам, — потребовал мэр.

— Боже мой! Именно этого я и хочу! — сказал Франсуа. — Но вы меня все время прерываете!

— Говорите, говорите, Франсуа! — в один голос вскричали все присутствующие.

Лишь двое продолжали хранить молчание, хотя по разным причинам. Это были Бернар и Матье.

— Итак, — сказал Франсуа, — вот послушайте, мсье мэр, как все произошло!

— Но как ты мог узнать, как все произошло, если ты сидел с нами за столом в этой комнате, когда попытка убийства имела место в полутора лье отсюда, а ты все время был здесь?

— Да, я вас не покидал, это правда. Но ведь когда я вам говорю, что за кабан прошел по лесу — самец или самка, молодой или старый, разве я при этом видел кабана? Я видел след, и это то, что мне нужно! — Хотя Франсуа даже не посмотрел в сторону Матье, у того по телу поползли мурашки. — Таким образом, я могу предположить, как все произошло, — продолжал Франсуа, — мсье Бернар сначала пришел в трактир матушки Теллье. Это так, матушка Теллье?

— Да, это так, — подтвердила добрая женщина, — и что же?

— Он был сильно взволнован?

— О, да!

— Тише! — сказал мэр.

— Он шел большими шагами, и два или три раза он в не терпении ударил прикладом ружья по столу, который напротив двери…

— …требуя вина, это правда, — воскликнула матушка Теллье, поднимая руки к небу, восхищенная проницательностью Франсуа.

Матье вытер рукавом пот, выступивший у него на лбу.

— О, — сказал Франсуа в ответ на удивление хозяйки трактира, — это было совсем нетрудно понять. На песке остались следы — более глубокие, чем все остальные!

— И как же ты смог разглядеть это ночью?

— А луна? Вы полагаете, что она нужна только для того, чтобы на нее лаяли собаки? Итак, мсье Шолле прискакал со стороны Вилльер-Котре и, остановившись в тридцати шагах от трактира матушки Теллье, привязал своего коня к дереву. Затем он прошел мимо мсье Бернара. Я думаю, что он что-то потерял и искал на песке, может быть, деньги, потому что на земле остались пятна от воска, видимо, кто-то светил ему свечой. В это время мсье Бернар спрятался за буком, который растет напротив домика, и продолжал неистовствовать, что доказывается тем, что в двух или трех местах около дерева вырван мох. Парижанин нашел то, что искал, и удалился по направлению к источнику Принца, где расположился не далее чем в четырех шагах от источника. Затем он сделал двадцать шагов по направлению к дороге, ведущей в Суассон, — и тут раздался выстрел, и он упал.

— Именно так! — воскликнула Катрин.

— Завтра, когда будут найдены пуля и пыж, — сказал мэр, — мы узнаем, кто сделал этот выстрел!

— Но совершенно не нужно ждать до завтра, — возразил Франсуа, — я их принес!

Луч радости осветил бледное лицо Матье.

— Как, — спросил мэр, — вы их принесли? Вы принесли пулю и пыж?

— Да, как вы понимаете, пыжи оказались на том месте, откуда стреляли, а пулю пришлось поискать подальше, потому что сна чала она застряла в кошельке, а затем скользнула вдоль бедра, что несколько изменило направление ее полета. В конце концов, я обнаружил ее в стволе дерева. Вот она!