Да даже если и одной. Это его жизнь! И всякого кто на нее покушается, он будет рассматривать как врага, которого нужно непременно уничтожить. Подумал над этой мыслью. Вспомнил сержанта пограничника, спасшего его от смерти, хотя сам недавно был убит товарищами Виктора. После сделал для себя же поправку. Если конечно это не в бою.

Первой пришла в себя Манька. Памятуя о том, как поступил Валет, Виктор дождался пока с нее не спадет неуязвимость, и врезал ей по челюсти. А пока она валялась в беспамятстве, лишил опыта. Ну и не дожидаясь пока она придет в себя, прострелил голову.

Вообще-то, шевельнулся было червячок сомнения. Все же девушка. Но он задушил его в зародыше. Во-первых, она прямая участница покушения на него. А во-вторых, ее действия и так подпадают под вышку. Так что, идут все эти душевные метания лесом!

Вскоре возродился и Аристарх Владимирович. Возродившиеся до него так же помолодели. Но особых изменений в их облике при этом не было. Чуть изменившиеся черты лица, да пропавший у Валета шрам на подбородке. Здесь же отличия были разительными. Вместо мужчины средних лет с усами и бородкой, перед Виктором оказался восемнадцатилетний парень, лишенный какой-либо растительности на лице.

— Рязанцев Петр Алексеевич, — прочитал Виктор в паспорте, после чего сунул его обратно во внутренний карман пиджака связанного главаря банды. — Ну и кто мы такие, Петр Алексеевич?

— А это что-то изменит? — сидя у дерева и устраиваясь поудобнее, поинтересовался пленник.

Виктор проследил за его взглядом, устремленным на три трупа подельников. Кивнул, и ответил.

— Нет. Это ничего не изменит. Простое любопытство. Вы можете не отвечать, — вполне вежливо произнес Виктор.

Ну вот не видел он смысла в грубости. Этот ублюдок и так в его руках, и никуда не денется. Ему осталось-то, пока не откатится неуязвимость после возрождения. А там и полный расчет. Измываться же над ним и злорадствовать… Вот не отпускало Виктора ощущение, что так он скорее себя унизит, чем не способного что-либо предпринять пленника.

— Послушайте, предлагаю обмен. Мою жизнь, за весь опыт, который имеется у меня. Там много. Очень много.

— Заманчиво. Н-но… Не интересно, — развел руками Виктор.

— Еще скажите, что не выкачали опыт из них. Я не вижу вашей Сути, значит вы открыли «Характерника», как минимум второй ступени.

— Третьей. И да, я собрал с них опыт. Но это трофеи. Что с бою взято, то свято. А вы предлагаете мне откуп. Почувствуйте разницу.

Пожал плечами Виктор, после чего отработанным движением врезал пленнику в челюсть. Лишив его сознания, он слил с него опыт. А потом без лишней рефлексии вышиб ему мозги из Нагана. Обтер его тряпицей смоченной в бензине и бросил тут же.

Оно конечно, приключение не из приятных, все же, четыре окончательно упокоенных человека. И пока еще ничего не закончилось. Но на выходе есть утешительный приз в виде семнадцати тысяч опыта. А он-то переживал, что остался гол как сокол. Вот он, запас на всякий непредвиденный.

Убедившись, что не оставил следов, вернулся к грузовику и так же обработав его от отпечатков пальцев, выехал на проселок. Пора возвращаться во Владивосток. На поезд он уже безбожно опоздал. Но пока еще есть время привести себя в порядок. И связаться с Григорьевым. Поначалу-то подобных мыслей не было. Но пока добирался до окраин Владивостока, понял, что этого не избежать. Мало того, это просто необходимо сделать.

Два объемных чемодана спокойно дожидались его в камере хранения железнодорожного вокзала. Работник выдал их взамен номерков без лишних вопросов. После чего вернулся к чтению газеты.

Виктор нашел глухой закуток, поросший кустарником, где сумел переодеться в рубашку, летние брюки и парусиновые туфли. Можно конечно и в мундир, благо второй комплект имелся в наличии. Но легкая помятость гражданской одежды вполне допустима. А вот форма, это уже нонсенс. И дело даже не в приличиях. Патруль такое безобразие точно не обойдет своим вниманием. Чего хотелось бы избежать.

Управившись, нашел телефонную будку и позвонил Григорьеву. Тот был еще на службе и удивился тому, что Виктор не уехал. Нестеров сослался на дела амурные, что в его возрасте вполне объяснимо. Александр Трифонович велел быть через час в трактире на Полтавской.

Была мысль позвонить по номеру, который подполковник оставил Виктору еще три года тому назад. Все же дело не шуточное, и светиться лишний раз нежелательно. Но кто его знает, работает ли все еще эта явка, или уже что-то изменилось. Опять же, непонятно сколько пройдет времени, пока сообщение дойдет до адресата. А так… Ничего удивительного. Он ведь практически уже подчиненный Григорьева.

Расхаживать по улицам с чемоданами посчитал неправильным. Поэтому поймал такси и отправился прямиком к Аршиновым. Не дай бог Анна Федоровна узнает, что он остановился в гостинице. Главное, чтобы опять сватать не начала.

В доме друга его появлению искренне удивились. Но приняли, как и ожидалось, с распростертыми объятиями.

— Анна Федоровна, только не спрашивайте как я умудрился опоздать на поезд.

— Не скажу, что я одобряю твою молодую ветреность, Витя, но спрашивать все же не буду, — строгим тоном произнесла женщина, даже не стараясь скрыть того, что обижена на несносного мальчишку.

Похоже попал. Вот руку на отсечение все дело в ее протеже. Вернее, в отсутствии интереса к ней со стороны Виктора. Но он-то тут при чем! Между прочим, ни словом, ни жестом не обидел девицу, не оскорбил и не скомпрометировал. Был паинькой, и… Ну разве только приложил все старания чтобы не понравиться ей.

— Анна Федоровна, вы не могли бы мне помочь с билетом на завтрашний поезд?

— Витя, коль скоро так сложилось, так может это знак. Задержись на пару деньков. Уверена, что твои родители отнесутся к этому с пониманием.

— Вы это о чем?

— Валюша… Ты произвел на нее впечатление. Это превосходная партия.

— Анна Федоровна…

— Виктор Антипович, — перебила она его строгим тоном.

Нестеров сдулся, устремив на нее просящий взгляд. Ну вот не мог он ее обидеть. Нельзя так отплачивать за доброту и любовь. Да, причина этого скорее всего в двух оболтусах, не желавших считаться с мнением матери. Но это ведь ничего не меняет.

— Хорошо. Я постараюсь. — смилостивилась она. — Но ты ведь понимаешь, что сезон отпусков и кому-то из правительства потребуется бронь. Здесь ни в чем нельзя быть уверенным.

— Разумеется, я понимаю, — согласился он, уже сознавая, что места непременно окажутся занятыми.

Нужно было молча покупать билет в общий вагон и катить в Троицк по гражданке. Никаких проблем. Доехал бы как миленький. Теперь соскочить получится только если показать ей билет, и непременно в купейный вагон. Никакие другие варианты она не примет. Ч-черт! Ну вот кто тянул его за язык!..

— Меня ожидают, — сообщил Виктор, вышедшему ему на встречу половому.

— Как ваша фамилия-с? — поинтересовался тот.

Высокий, статный, но с дурацкими напомаженными волосами и пробором посредине. Еще и это окончание на эс. Старорежимный осколок. Трактир довольно популярный у категории кому за сорок. Нравится им поностальгировать о былом.

— Нестеров, — представился Виктор.

— Прошу-с, — сделав приглашающий жест, произнес половой, и пошел впереди, показывая дорогу.

Его провели в отдельный кабинет, где за накрытым столом сидел Григорьев. Подполковник благодарно кивнул половому, и сделал приглашающий жест Виктору.

— Присаживайся. Я взял на себя смелость сделать тебе заказ. И, кстати, дурная привычка заставлять себя ждать. Заметь, я сейчас не о том, что ты мой подчиненный. Звонишь, говоришь, что тебе необходимо срочно встретиться, а сам безбожно опаздываешь.

— Нужно было занести вещи на квартиру к другу. А там попал в цепкие руки Анны Федоровны.

— Учись правильно рассчитывать свое время, и возможные обстоятельства. Маму твоего друга ты должен был учесть в первую очередь.

— Я непременно воспользуюсь вашим советом.