Было дело, он читал лишь строго в рамках учебной программы. Но года четыре назад его как прорвало. От делать нечего начал читать Фенимора Купера, только чтобы хоть чем-то занять себя на перемене, но не смог остановиться. Увлекся настолько, что буквально проглотил роман. Потом другой. Следующий. Так и читает теперь. Отец кряхтит, мол, может где-то книжки эти и виноваты в том, что науки сыну даются не так легко.

— Ну как, сильно досталось? — едва прозвенел звонок, выпорхнула в коридор Таня.

— Ну, ругать не ругал, и отца вызывать не стал, но сказал, что мне лучше посерьезней относиться к учебе, если не хочу оказаться на осенней переэкзаменовке, — закрывая книгу, которую уже начал читать, ответил он.

— Ой. Прости. Я не хотела.

— Проехали.

— Витя, а чего это ты как бездомный по свалке бродишь? Вроде не бедствуете, — вращая на пальце цепочку, с оттенком превосходства поинтересовался Панин.

— Очень смешно, — обернувшись огрызнулась Татьяна, не дав Виктору открыть рот.

Вообще, словесная дуэль была не его коньком. Благодаря множеству прочтенных книг, с эрудицией у него все было в порядке. Но, как говорится, язык не подвешен. А потому он чаще пыхтел как перегретый самовар. Как там говорится, облили помоями, обтекай, а не можешь, впитывай. Это про него.

— Генночка, а какая у тебя ступень? — с прищуром поинтересовалась Баева.

— Подбираюсь к третьей.

— С января? — невинным тоном произнесла Таня.

— А куда спешить. У меня с Сутью все в порядке, — пожал он плечами, под ободряющие смешки своих подпевал.

— Зато у Вити уже вторая. И это за два дня, — припечатала она.

— И как ты так управился!?

— Покажи Суть!

Тут же возбудились одноклассники которые еще не успели разойтись. Любопытство было и во взглядах подпевал Панина, хотя открыто они его все же не высказывали. Сам их лидер просто смотрел на Виктора с чувством превосходства.

Виктор открыл доступ к Сути, тем кто уже прошел инициацию, и ребята закачал головами, не веря в происходящее. Конечно это мог быть и кредит. Но в этом случае имело смысл брать сразу сто двадцать шесть тысяч, и закрывать рост общего развития по шестую ступень, чтобы начать копить избыточный опыт. Ведь нужно же с чего-то отдавать банку проценты. Но тут этого не наблюдается. Значит и впрямь заработал.

— И на чем сделал? — поинтересовался Потапов.

— Он ворон стрелял. Со ста метров, и каждый раз в голову, — произнесла Татьяна так, словно это были ее успехи.

В этот момент Виктор поймал одобрительный взгляд Подольской. И в кои-то веки он рассмотрел в нем заинтересованность. Она обратила на него внимание! Это вне всякого сомнения! Надо бы что-то сделать. Ну, там, пригласить в кино. Только не здесь. Не при всех. Заливаясь краской, подумал он.

— Наверное еще и лапки срезал, чтобы сдать в санэпиднадзор, — заметил Панов.

— Завидно? — подбоченилась Татьяна.

— Мне? — с пренебрежением спросил он. — Вот уж чего я не собираюсь делать, так это зарабатывать опыт на свалке, отстреливая падальщиков.

— А вот сейчас было обидно, — произнес Виктор.

От эйфории вызванной вниманием Подольской не осталось и следа. Нестерова словно ушатом холодной воды обдали. И такая злость поднялась, что он готов был размазать Панова прямо здесь, в коридоре гимназии.

— Мальчики, не ссорьтесь, — подала голос Инна, становясь между ними.

Не за Виктора переживает. Она ведь староста класса. И вообще, у нее активная жизненная позиция, член младодемократов, нацеленная достижение поставленной цели. Чувствовался в ней холодный расчет. А вот Таня, та встопорщилась рассерженной кошкой. Боевая подруга, одним словом!

— Извинись, — потребовал Виктор.

— За что? — пожал плечами Геннадий.

— После уроков на пустыре за гимназией.

— Мальчики, прекратите, — вновь подала голос Инна.

— Не знаю с какого перепуга. Н-но, не вопрос, — вновь пожал плечами Панов.

На том и разошлись. Вообще-то Виктора нельзя назвать драчуном. Было дело пару раз, но это еще в семилетке. После перехода в гимназию как-то обходилось без мордобоя. Разве только батя натаскивал его, передавая казачьи ухватки. Что-то в свое время перенял от отца, до чего-то додумался сам, за годы своей бурной молодости, а где-то и подсмотрел у других. Теперь учил сына.

А вот Генка, совсем другое дело. Этот время от времени вколачивал в головы окружающих уважение к своей персоне. Все знали, что он плотно занимается боксом и джиу-джитсу. К тому же он систематически участвовал в сшибках стенка на стенку с реальницами. На что его родители, представители старинных благородных домов взирали с одобрением.

Кроме этого он занимался музыкой, рисованием, бальными танцами. С ним занимались репетиторы. У него был столь насыщенный и плотный распорядок дня, что оставалось только удивляться, когда он находит время еще на что-то. Но он регулярно играл в футбол, проводил досуг с друзьями, сиживал в кафе, ходил в кино.

И результат столь вдумчивого подхода к закладке базы все увидели в январе, когда он обозначил на доске показатели своей Сути. Ну что тут сказать, они впечатляли. Виктору до них, как до луны.

Однако с Нестеровым Панов все же предпочитал не задираться. Темная лошадка. Вроде ничего особенного, среднего роста, крепкого сложения, в чем сам Геннадий ему ничуть не уступит. Но исходила от него некая уверенность в себе, заставлявшая задуматься, а стоит ли его задевать. Но не в этот раз.

То ли потерял контроль, то ли наконец решил выяснить из какого он теста. Опять же, распускавшиеся слухи о второй ступени «Бокса» и «Джиу-джитсу», должны были оказать некое психологическое давление на противника. Только Виктора это ничуть не смущало. Умения, это подспорье. Ничто в этом мире не дается даром. Так что, к ним нужны еще и наработанные навыки.

На пустырь вывалил весь класс. Панов сбросил на руки товарищей форменную куртку, передал им поясной ремень с латунной пряжкой и остался в одной гимнастерке. Покрутил шеей, разминаясь перед дракой. И усмехнувшись посмотрел на Нестерова.

Тот совершенно спокойно снял с себя все лишнее, передав вставшему за его спиной Потапову. Роман был одним из тех, кому в свое время досталось от Геннадия. А потому с готовностью взял на себя роль неофициального секунданта Виктора. Ну кому не захочется, чтобы посчитались с его обидчиком.

Панов встал в боксерскую стойку и без спешки, но неумолимо начал сближаться с противником. Тут не ринг, а потому никаких пританцовываний. Сближался деловито, будучи готовым к любым неожиданностям. Нестеров слегка пригнулся и выставив перед собой руки, так же не стал стоять на месте.

Вот только сблизившись ни один ни другой не спешили сходиться в рукопашной. Это только дурни сходу бросаются в драку. Опытные бойцы, не имея полной уверенности в собственном превосходстве, предпочитают сначала прощупать противника. И уж тем более, если прежде им сходиться не доводилось.

Наконец Виктор сделал ложный выпад рукой, после чего попытался подбить опорную ногу Геннадия. Но тот оказался достаточно быстр, чтобы перенести вес тела на другую, избежать атаки и в свою очередь воспользовавшись сближением противника провести контратаку.

В челюсть словно кувалда прилетела. Голова тут же взорвалась тупой болью, из глаз полетели искры, а мир закрутился в бешеном калейдоскопе. Мгновение, и он оказался на земле. Однако еще не придя в себя, на автомате перекатился через левое плечо, и встал в нижнюю стойку, готовый к отражению новой атаки.

Перед глазами все плывет. Одноклассников окруживших полянку видно сквозь мутную пелену, Панова и вовсе не рассмотреть. Какой-то расплывчатый силуэт. И он не стоит на месте. Один стук сердца и Генка сблизился. Как именно Виктор сумел избежать очередного апперкота, он не понял и сам. Просто по какому-то наитию отшатнулся в сторону, вновь уходя в перекат, и поднимаясь на ноги уже в паре-тройке шагов в стороне.

Как ни краток был миг передышки, этого все же хватило для того, чтобы прийти в себя, и уже следующую атаку встретить во всеоружии. Вот только опять ничего не получилось. Пальцы схватили пустоту, лишь на пару сантиметров разминувшись с рукой противника.