Мы продолжили движение по Роттердаму, его окраинам и центру. Город молодёжи и студентов. Очень чистый и ухоженный, с элементами старины и современной архитектуры. Потом я узнал, что в начале Второй мировой войны, в 1940 году, весь центр Роттердама был тотально уничтожен немецкими бомбардировщиками. Поэтому в самом центре города красовались новые современные сооружения. По пути домой тренер спросил:

– Роби, давай заедем к моему знакомому, он трезвонит мне весь день… Ты не против?

– Нет конечно, – ответил я.

Через несколько минут мы подъехали к дому и вышли. Это был небольшой дом, внутри которого было несколько апартаментов. Мы поднялись по лестнице наверх. Тренер постучал. Дверь открыла молоденькая девушка лет двадцати.

– Заходите! – сказала она очень приветливо.

Из другой комнаты вышел молодой парень, который тоже очень обрадовался нашему приходу. Он пригласил нас в одну из комнат. Это была комната-склад или комната-магазин, на кровати лежала куча разной брендовой одежды, на стульях висели брюки и джинсы, куртки, джемпера, свитера и тому подобное…

– Что-нибудь выберешь? – спросил паренёк.

Тренер померил одну куртку, которая показалась ему самой большой. Она и в самом деле была огромная. Это была выворотка из кожи в виде замша светло-коричневого цвета. По размеру она пришлась ему в самый раз.

– Сколько? – спросил тренер.

– Для тебя – три сотни, – ответил паренёк, – ты не представляешь, чего мне это стоило… Куртка такого размера! – смеясь, сказал он. Ведь и в самом деле стащить куртку такого размера было непросто, особенно маленькому и худенькому парню.

– Да! – улыбаясь, ответил тренер, – три сотни – хорошая цена. Реальная цена за неё, наверное, баксов семьсот?

– Восемьсот!

– Хорошо! – согласился тренер, – оставь мне её, на днях заеду заберу, может, ещё чего-нибудь возьму… Обменявшись парой фраз, мы попрощались и пошли к машине. Только ближе к вечеру приехали к тренеру домой. Нас радушно встретила его супруга и пригласила за стол. Я был ужасно голоден. На столе стояло несколько салатов и горячее. Среди салатов был мой любимый винегрет, а также ещё один салат из овощей. На горячее была картошка с курицей. Положив себе винегрет, я начал его пробовать. «Очень странно…» – подумал я, пробуя снова и снова… Потом я решил попробовать овощной салат – скажу честно, свежие овощи были ещё хуже. Тренер с женой посмотрели на меня и спросили, улыбаясь:

– Не чувствуешь вкуса овощей?

– Винегрет ещё можно есть… – сказал я, смущённо улыбаясь, – но вот свежие помидоры, лук и огурцы – это абсолютно безвкусно, как пластик.

Они посмеялись и сказали, что у них было то же самое, когда они приехали в Голландию и в первый раз попробовали местные овощи и фрукты.

– Ничего, привыкнешь со временем, – приободрил тренер.

Гостил я у них около недели. В один из выходных дней мы поехали на местный уличный маркет, где в основном продавались овощи и фрукты. Глядя на них, было трудно поверить, что они натуральные. Все фрукты блестели так, будто их только что начистили до блеска. Но что меня также удивило – это то, что в воздухе среди всей этой красоты не стояло ни малейшего аромата ни яблок, ни слив, ни помидор, ни огурцов, ни морковки. На прилавках лежали пробники – ломтики фруктов. Я взял попробовать и в очередной раз убедился, что к таким фруктам я не прикоснусь ещё долгое время. Всё было настолько искусственное, что непроизвольно вызывало отвращение.

Практически каждый день мы заезжали к кому-то в гости, там я и познакомился с новыми людьми. Всех, кого я встречал, интересовал только один вопрос: «Как там в Совке?» Совком они называли все постсоветские страны. Как оказалось, все хотели слышать только один ответ – что там «полная жопа!» У вопрошающих такой ответ сразу вызывал самоуверенную улыбку и внутреннюю радость, а также укреплял их самолюбие и даже где-то вызывал восторг от того, что они вовремя уехали оттуда. Если же ответ звучал с точностью до наоборот – что в Совке всё хорошо, люди и там прекрасно живут, – то лица менялись и на них сразу прослеживалась грусть, небольшое сожаление и уныние. Быстро заметив это, я предпочитал отвечать то, что они хотели слышать. Этот ответ и у тренера вызывал гордую улыбку. В основном все знакомые тренера были люди постарше меня, но не намного. Было несколько и молодых ребят, примерно моего возраста. Все, кого я встречал, занимались каким-то мелким бизнесом (нелегальным в основном), получая при этом социал (государственное пособие, выдаваемое на еду и жильё) и совсем не желая с ним расставаться, у многих из них даже и в планах не было устроиться легально на работу. Другими словами, как пел Вилли Токарев: «Сижу на Велфере (Социале), как царь на именинах». Их это устраивало и государство, по-видимому, тоже. Вечерами они пересекались в одном местном баре, куда мы с тренером тоже заходили в конце дня, чтобы пообщаться, выпить по пару стаканчиков Хайнекена и поиграть в пул. По лицам подходящих и здоровающихся с нами людей можно было сразу сказать, что публика там собирается матёрая…

В один из таких вечеров за стаканом пива и за ужином (в барах подавали шикарный традиционный ужин, это было что-то наподобие жаркого с мясом) тренер сказал:

– Роби, в Голландии тебе оставаться нельзя. Ты засветился в аэропорту и я, к сожалению, тоже. Тебя могут пробить (проверить все данные) и сразу депортировать. Если хочешь зацепиться и остаться подольше, надо менять страну. Здесь недалеко Бельгия, думаю, это хороший вариант… Мы подкорректируем твою «легенду», и ты попросишь там политическое убежище. Что скажешь?

После случая в аэропорту я сразу понял, что очень рискованно оставаться в Голландии, да и тренера подводить не хотелось, он ведь расписку оставил, что через две недели я выеду из страны.

– Конечно! Я не против, – согласился я.

– Было бы лучше, конечно, чтобы ты оставался здесь… под боком, но… – он выдержал паузу и продолжил, – Бельгия не так уж и далеко.

Я кивнул и мы продолжили трапезу.

По большому счету мне было абсолютно всё равно, где просить политическое убежище, будь то Голландия или Бельгия, для меня это не играло особой роли. Я понимал, что если просить убежище в странах Бенилюкса, любая из этих стран его предоставляет и обеспечивает всем необходимым, но только на неопределённое время. Всей подобной информацией я уже успел пропитаться за это короткое время моего пребывания там.

В дальнейшем многое зависело от «легенды» (это история твоей жизни, рассказывающая из-за чего или кого ты был вынужден бежать из своей родной страны в другую страну для прошения политического, религиозного или расово-этнического убежища). Если эта история была ещё и подтверждена какими-то письменными или видео доказательствами, которые можно было проверить, тогда шансов на то, что тебе поверят, гораздо больше. Так и получалось, чем убедительней легенда, тем дольше есть возможность находиться в этой стране.

А правдивая легенда или нет – это уже был вопрос риторический, над которым ломали головы и принимали решения уже иммиграционные службы.

На дворе стояла сырая осень с серостью за окном и часто моросящим дождём, что прямым образом влияло на настроение. Несколько дней я просидел в квартире, никуда не выходя. Квартира сама по себе была просторная: три большие спальни, небольшая кухня и большой зал, в котором меня и поселили. Тренер вставал поздно, собирался и уезжал по своим делам. Его супруга и дети вставали рано и уходили – кто в школу, кто на работу.

Я всегда просыпался довольно рано, около восьми утра, поэтому слышал, как они все постепенно расходились. День в бездействии длился бесконечно. Когда все уходили, заняться было абсолютно нечем. Оставался только телик, но я никогда не был его большим фанатом; бесспорно, есть интересные, увлекательные фильмы, которые я мог бы посмотреть, но сидеть целыми днями, пронизывая его глазами насквозь, разговаривая с ним, участвуя во всех ток-шоу, зная все сериалы наизусть… Нет! Это не моё. Поэтому я просто ходил по квартире взад и вперёд, чтобы не замёрзнуть, ненадолго присаживаясь в кожаное, холодное кресло от которого становилось ещё холодней, оно располагалось у книжного шкафа… Временами я вставал с кресла и делал мини зарядку (прыгал, приседал), пытаясь согреться. К моему счастью, в этом шкафу книг на полках было предостаточно, поэтому выбор был большой, что также позволяло коротать время в холодной квартире. Тренер и его супруга были люди хорошо образованные и интеллигентные. От этого и литература, стоящая на полках, была классической и, соответственно, увлекательной. Это напомнило мне родительский дом, в котором тоже имелась приличная библиотека, и если брать во внимание любую советскую интеллигентную семью, то практически в каждом доме можно было наткнуться на идентичное собрание книг: стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина, «Война и мир» Толстого, Пастернак, Генрик Сенкевич, Мамин-Сибиряк, Александр Дюма, Джек Лондон и многие другие…