Минут пятнадцать мы, осмелевшие и освоившиеся на новом месте, гонялись за фитом. Он плыл рядом с краем ущелья, чуть ниже уровня обрыва, так близко, что при желании и везении можно было бы перепрыгнуть ему на спину. Удивительное создание! От него не чувствовалось никакой опасности, в движениях его не было угрозы, и все описания необычных свойств этого существа казались выдумкой.

Я установил камеру на удобный плоский камень, чтобы снять видео уплывающего в сторону тумана фита. Влад отбежал из кадра и уселся сзади:

– Вот бы потрогать его… Какая у него кожа? Кажется довольно шершавой.

– Это плохая идея. Нас ведь предупреждали.

– Нигде не было написано, что нельзя потрогать фита!

– Конечно! Никто же не знал, что он тут окажется.

Разумеется, Влад не собирался трогать животное. Просто эта сцена в декорациях Аномалии ощущалась нами обоими как нечто ценное, и мы старались сохранить настроение момента как можно дольше.

– Эх! Как думаешь, он тёплый?

– Фит? Ну нет! Одиннадцать градусов, на биологии же проходили.

– Ааа, точно! – Влад почесал затылок. В этот момент кожа на спине животного вздрогнула. От хвоста к голове пробежала светящаяся волна, и как только она достигла выростов, называемых «ушами» (хотя они и не имели никакого отношения к слуху), раздался оглушительный грохот. Волна прохладного воздуха ударила в нас, повалив на жёсткую траву. Вокруг запахло озоном. Прижавшись к поверхности, мы лежали за камнем, готовые включить защитное поле. Фит взмыл вверх. Одновременно с резким движением огромного хвоста животное повернулось. Наклонив голову вниз, оно словно по длинной невидимой горке заскользило прочь, в сторону облака густого тумана, застилавшего дальний конец ущелья. Скорость его всё возрастала, стал слышен свист от несущегося сквозь горный воздух гигантского тела. Снова раздался удар грома. Со скалы, мимо которой пролетал в этот момент фит, посыпались обломки породы. Животное на сумасшедшей скорости врезалось в стену тумана и исчезло.

Всё стихло. Я толкнул Влада:

– Ты в порядке?

– Вроде да… В ушах только звенит. У тебя тоже?

– Есть немного. Вот тебе и урок биологии… – я отряхнулся и пошёл осматривать камеру, лежавшую на боку рядом с камнем. Хоть бы всё обошлось: и кадры жалко, и копил я на неё целый год…

К счастью, за исключением нескольких царапин, камера выглядела исправной. Правда, видео остановилось за несколько секунд до того, как фит взбесился. Жаль.

Мы вытащили по пачке крекеров и стали обсуждать, что делать дальше. Если наш проводник слышал гром или видел фита в бинокль, он вполне мог отправиться сюда. С другой стороны, фит уже улетел, нам ничего не угрожало и эвакуироваться не было никакого смысла. Мы решили на всякий случай оставить записку на камне: «С нами всё хорошо. Фит улетел. Продолжаем».

Насытившись и окончательно успокоившись, мы проверили вещи, закинули рюкзаки на плечи и двинулись в сторону столбов.

Ровная полоса, по которой мы шли, становилась всё уже. Справа от нас, на пологом склоне, показались группы деревьев, в ветвях которых суетливо перемещались какие-то животные. Были ли это скорпионы? Трудно сказать. Расстояния и размеры здесь обманчивы – это мы быстро поняли. Тебе кажется, что вон до того интересного камня или растения можно добежать за минуту. А на самом деле между вами овраг с крутым спуском и подъёмом, да и сам камень – огромный, а разделяет вас полкилометра…

Столбики с числами стали попадаться чаще; гребень окончательно превратился в тропинку, которая извилистой линией начала спускаться вниз. На одном из поворотов нам навстречу вылетела стая ярко-синих бабочек. Их было много, должно быть, несколько сотен. Крупные, размером с ладонь, они, в отличие от своих земных собратьев, парили в воздухе, словно птицы, лишь изредка взмахивая широкими крыльями. Я инстинктивно выставил вперёд руку, загораживаясь от насекомых, но туча разделилась, облетая нас. Беззвучно, ловко используя потоки воздуха и неуловимыми движениями крыльев управляя своим полётом, бабочки одна за одной огибали нас справа и слева, как будто стараясь не подниматься слишком высоко над землёй.

Включив камеру, я приготовился сделать серию снимков летящих на меня чудесных созданий, как вдруг одна из бабочек села мне на руку. Крылья, разделённые на сегменты чёрными прожилками, хрупкие, бархатные, сложены вместе. Ультрамарин их искрится зелёным и золотым, становится то ярче, то темнее, как будто дышит. Это «дыхание» становится всё чаще, и вот бабочка раскрывает крылья…

«Это ещё что такое?!» – моё восхищение в одну секунду сменилось на растерянность, граничащую с паникой: снаружи на крыльях бабочки ясно читались восемь цифр: 3, 1, 7, 9, 0, 5, 6, 2. В голове тотчас всплыло лицо водителя, диктующего мне цифры на смотровой площадке. Может быть… мне всё это кажется? Какое-то расстройство сознания, галлюцинация? Ведь наверняка бывает такое.

– Влад! – окликнул я друга. – Влад, посмотри сюда!

Он повернулся ко мне, но в этот момент бабочка взмахнула крыльями и оказалась у нас над головами. Сделав круг, она спикировала вниз, ускоряясь и догоняя стаю. Это своеобразное скольжение с ускорением очень напоминало фита… Но всё же – что это за цифры? Что происходит?

– Влад, слушай… – я замялся, не зная, как рассказать о происходящем. Сейчас я был почти уверен, что это галлюцинации. У меня не было никаких доказательств того, что цифры на бабочке существовали в реальности. И даже если Влад поверит мне на слово, это не избавит от сомнений.

– А, ладно, – изобразив улыбку, я вновь просунул руки в ремешки палок. – Идём?

Влад кивнул, и мы продолжили спуск к столбам.

Минут через двадцать, прилично запыхавшись, мы оказались на дне долины, где росли столбы. На карте место так и обозначалось: «Долина столбов». Неровное пространство, состоящее из крупных кочек, покрытых ковром рыхлого оранжевого мха, из которого торчали на ножках маленькие шарики.

Какое всё же удивительное зрелище! Столбы!

Ближний к нам был совсем тонким; его, пожалуй, можно было обхватить руками. Неровный, весь в трещинах и голубых линиях, он торчал из земли под большим углом, наклоняясь в сторону горной гряды. Ржаво-бурая поверхность выглядела старой, ветхой, крошащейся. Совсем не хотелось стоять под ним; всё внутри будто бы говорило: «Он сейчас рухнет!» Искривляясь, столб тянулся вверх. В нём было метров сто, не меньше. А за ним росли другие, толстые и тонкие, ещё более высокие. И нигде не было видно ни одного куска отколовшейся породы, ни намёка на разрушение.

Сбросив рюкзак, я побежал к столбам.

Для меня момент соприкосновения с мечтой был именно здесь. Не фит, не саякары, и даже не Белый корабль – столбы! Столбы стали для меня символом Аномалии. Первый раз я вижу их так близко. Они реальны. Это не изображение, не фотография.

Я приложил руку к поверхности колонны. Трещины – глубокие и длинные, с острыми, чуть вывернутыми наружу краями – будто уходили в самую сердцевину; светящиеся голубоватые линии (экиканы) казались наполненными жидкостью. Они едва заметно пульсировали, неуловимо меняли цвет, и всё вместе передавало чувство какого-то движения, течения. Задиры (области отслаивающейся породы) торчали вверх тонкими неровными пластинками с острыми кромками.

Сейчас, осторожно прижимая руку к чешуйчатой поверхности, рассматривая столб в упор, я понял, насколько видео и фотографии ничтожны по сравнению с настоящим объектом, насколько мало могут они передать. Образ, построенный в голове лишь по фото и видео, на самом деле всего лишь блёклая, плоская, пресная и неумелая копия того, что продолжает существовать где-то, живёт, меняется. У этой копии нет объёма, запаха, а самое главное – у неё нет масштаба. Невозможно ощутить, кто ты здесь, каков этот объект по сравнению с тобой. Невозможно составить полную картину: вместе с окружением, вместе со своими чувствами. Зритель остаётся зрителем, объект – объектом.