– У нее в глазах вулканы! Сейчас защитники заметят это и заберут к тем троим на площади.

– Интересно, она немая?

– Почему она так смотрит на меня?

Все прохожие говорили с ней ее собственным голосом не открывая ртов.

– Я читаю их мысли? – произнесла она вслух, но никто не обратил на это внимание. Поняв, что с ней, способность стало легче контролировать.

Удивленно хлопая своими длинными ресницами, Иллайа медленно двинулась в общем потоке, вместе с толпой, которая куда-то спешила и подталкивала ее вперед.

– Шевелись! – сказал кто-то сзади, и она повалилась на колени от сильного толчка.

Тот же голос рассмеялся, а люди, не замечая обиженной чародейки продолжали спешить куда-то. Иллайа скорее поднялась на ноги и ускорила шаг, теперь уже более уверенно ступая босыми ногами по мощенному камню.

Она начала узнавать черты Дастгарда, но сейчас этот город был совсем непохож на тот, каким она его помнила. На этом месте точно стояла статуя отца Рогара Вековечного. Почему ее убрали? Неужели нынешний король Дордонии решил совсем стереть прошлое? А кто разрушил этот храм Касандры? Ведь его достроили, когда я была совсем маленькой, кому понадобилось разбирать то, что не сослужило срока своей службы? Что с этим городом не так? Это словно тот же самый Дастгард, но совсем не похожий на себя.

Вся толпа остановилась на площади. Это точно была Штормплац – фигуры крылатых коней, которые она помнила еще из далекого детства, лавка купца Диккина, что была прославлена на всю Дордонию своими незаурядными вещицами – слоновьими бивнями, крокодильими зубами, медвежьими шкурами и другими охотничьими трофеями, которые местные жители с удовольствием скупали для каких-то своих нужд. Иллайа огляделась. Наряды, что сейчас были в моде на площади, по которой она шла, были старомодными и не привлекательными.

Вся толпа что-то бурно обсуждала в ее голове и сотнями голов закрывала волшебнице вид на то, ради чего сегодня все вышли на улицу. Иллайа, проталкиваясь среди горожан, вышла вперед и увидела три сложенных костра. К ним были привязаны – эльфийка, и два человека – женщина и мужчина.

– Сегодня, по приказу Рогара Вековечного, мы положим начало конца мерзопакостной магии! – человек в кожаном плаще стоял перед кострами с зажжённым факелом в руках и вещал. – Эти волшебники думали, что им все дозволено! Творили волшбу и наводили страх на простой народ! Но, именем короля, им больше не суждено вселять ужас в сердца тех, кого обошло проклятье владеть магическими способностями. С этого дня каждого, кто не откажется повелевать стихиями, будет ждать та же участь. Мы вырвем чародеям языки, чтобы они не могли просить пощады и, чтобы очистить их души, предадим огню. А тех, кого огонь не будет брать, мы сбросим в Солнечное Море на корм рыбам.

Защитник поджег все костры и огонь окружил скованных тритом магов. Они стонали от боли, а их глаза, полные ужаса, глядели на толпу, которая завороженно наблюдала за тем, как они умирают.

Языки пламени поднялись высоко и полностью скрыли лица тех, кто уже умер, но оставил свою плоть сгорать на потеху ошеломленным дастгардцам. Когда огонь стал меньше, паладин еще раз проткнул мечом измученные тела волшебников.

– Начало положено! После того, как Орден Защитников изловит всех магов в Дастгарде, он отправиться по всей Дордонии, а потом и по всему континенту выискивать и истреблять проклятых чародеев!

Один из толпы бросил камень в обугленной тело. Другие люди и нелюди последовали его примеру и принялись закидывать всем, что было под рукой, бездыханные тела. Иллайа в ужасе развернулась и проталкиваясь на свободу из тисков беснующихся дастгардцев покидала площадь.

– Пожертвуй несколько сетимов, милочка! – нищий схватил ее за руку и вырвал из толпы.

– Но… У меня нет…

– Значит отдай что есть! – рявкнул он и сильно сжал ее кисть.

– А ну отпусти, девочку! – какая-то старушка заступилась за Иллайю и как следует ударила тростью по шее приставучему нищему. – Пойдем со мной, – она взяла ее за руку и потянула за собой. – Сегодня творится настоящее безумие. Бедняжка, ты совсем продрогла…

Старушка завела волшебницу в свой дом.

— Вот. Возьми. Укутайся в одеяло. Сейчас я налью тебе горячего молока.

Женщина в хлопотах забегала по комнате и через некоторое время принесла гостье кружку. Иллайа взяла молоко и благодарно кивнула.

– Пей, милая. Что с тобой произошло? Ты выглядишь так, будто сбежала с одного из костров, сложенных для чародеев… – хозяйка подняла глаза и посмотрела на волшебницу. – Боги! Дак ты магичка?

Иллайа испугалась и опрокинула кружку с молоком.

– Прости меня. Прости. Не бойся, – она вдруг перешла на шепот. – Вчера король объявил охоту на всех магов Неймерии и приказал истреблять таких как ты Ордену Защитников. Ты вероятно не из Дастгарда и поэтому не знала этой новости и еще не сбежала из города?

– Рогар создал Инквизицию? – робко спросила волшебница.

– Да-да. Так и называется. Сегодня они схватили первых магов и сожгли их. О, Боги! Куда катится этот мир.

– Вы сказали, что Инквизиция появилась только вчера?

– Только сегодня! Пойманные маги эту ночь провели еще в своих постелях. С твоими глазами срочно нужно что-то делать. А лучше всего бежать из Дордонии, пока защитники не пришли за тобой…

Детский плач послышался из-за навеса. Старушка убежала и вернулась с ребенком на руках.

– Это моя внучка. Позволь мне укачать ее прежде, чем мы продолжим беседу.

Иллайа посмотрела на ребенка.

– Спи, моя хорошая девочка, – звучали мысли старушки в голове у зеленоглазой. – Очень скоро твои родители вернутся за тобой, Иллайа. А пока поспи…

Словно молнией пронзило волшебницу, и она не смогла удержаться и не задать вопрос.

– Как вы сказали зовут девочку?

– Я не говорила., – старушка внимательно посмотрела на гостью. – Ее зовут Иллайа. Я присматриваю за младенцем, пока ее родители заканчивают дела в городе. Возможно, они смогут помочь тебе с…твоими способностями…

Волшебница заглянула в зеленые глаза ребенку и замерла в исступлении.

– Мы совсем забыли представиться, – старушка вырвала гостью из ступора. – Ты можешь звать меня Грида. А как твое имя, милочка?

Иллайа несколько мгновений поколебалась и ответила:

– Люция… Меня зовут Люция.

Заметки чужеземца

Отрывок из, переведенных Седриком, заметок чужеземца,

найденных в покоях Лианы Уйлетан после битвы у Торчащего Клыка.

«…Дорогая, Лиана! Мы не знакомы, но я очень хорошо знаю тебя. Знаю каждого из вас. Тех, кто спасет этот мир и не даст ему кануть в Бурлящую бездну. Но обо всем по порядку.

Я родом не из этих мест, поэтому будет проще, если история запомнит меня, как чужеземца, пришедшего на Неймерию с великой миссией. Я был глупцом, когда думал, что моя задача заключается только в том, чтобы поведать миру о ваших приключениях. Теперь я знаю, что мне было суждено сыграть свою роль в судьбах героев этой невероятной эпопеи и поэтому, уже умирая, я услышал «зов времен» до которого мне удалось доползти и перенестись в эпоху задолго до твоего рождения, оставив это послание. Я должен был воспользоваться шансом рассказать ту правду, которую от тебя утаят люди, желающие смерти страннику и поэтому пишу эти строки.

Тебе будут говорить, что Сарвилл Кхолд и есть Великое Зло, но это не так. Медведь – не единственный выживший странник на Неймерии. Убив его, ты не добьешься ровным счетом ничего. Дракон освободится, хочешь ты того или нет. Боги уже давно задумали это. Но Сарвилл – единственный человек, который сможет успешно противостоять чудовищу. Конечно, нити судьбы могут сплестись иначе, но лишать неймерийцев единственного, известного мне, шанса на победу будет опрометчиво и опасно.

Мне нужно сказать еще кое-что… К сожалению, но твоя болезнь не излечима. Даже в тех местах, откуда добрался я, с ней не научились бороться. Она постепенно пожирает разум и от человека не остается ничего, что делало из него того, кем он являлся. Признаюсь честно, чувства странника к тебе могут вспыхнуть с новой силой – он никогда не переставал любить тебя, Лиана. Но принять эти отношения будет значить – разгневать Богов, давших нам жизнь. Боюсь, только самое страшное предположение может убедить тебя не добиваться странника. Представь, что однажды, приступ заставит тебя убить его? Готова ли ты возложить на себя такое бремя? Сможешь ли ты его унести?