Я едва успела обхватить стакан пальцами, когда Джаред протянул ей карточку и сказал:

― За обоих.

― Я не могу позволить вам заплатить, ― сказала я ему.

Он не посмотрел на меня. Просто подал ей сигнал, и она вставила карточку в свое портативное устройство.

Я подождала, пока она уйдет, чтобы сказать:

― Спасибо. ― Он вернул бумажник в карман, и когда его напиток оказался у него в руке, я протянула свой в его сторону. ― Хотя этот раунд должен быть за мой счет, ваше здоровье.

Он посмотрел, как наши бокалы чокнулись, а затем его глаза медленно поднялись на меня.

― Ваше здоровье.

Это были два слова.

Два простых слова.

В комбинации букв не было ничего особенного.

Но когда они прозвучали из уст Джареда, смешавшись с хрипотцой его голоса, по моей коже разлилось тепло, и я невольно улыбнулась.

Он ничего не заметил. Теперь его взгляд был прикован к стакану, который он подносил к губам. Джаред сделал один глоток, прежде чем поставить его на стол.

Я сделала то же самое, остановившись, когда услышала звон в динамике и последовавшее за ним объявление.

― Капитан выключил знак «пристегните ремни». Теперь вы можете свободно передвигаться по салону.

Я отстегнула ремень безопасности и скользнула на край сиденья. Это было единственное, что мне не нравилось в том, чтобы сидеть рядом с окном.

― Теперь моя очередь, ― сказала я ему, когда его взгляд вернулся к газете.

Джаред быстро взглянул на меня, а затем встал, пятясь в проход. Держа в руках свой кофе и мимозу и закрыв столик с подносом, я прошла мимо его места и ступила в пространство перед ним.

В обычной ситуации я бы и не подумала о такой близости. Живя на Манхэттене, мы привыкли к тесным пространствам на тротуарах, в поездах, в наших маленьких квартирах.

Но мой разум не был полон пустоты, когда я стояла перед Джаредом.

И эти мысли, на данный момент единственные, заставили меня остановиться.

В этот краткий миг я снова вдохнула его запах и тепло его тела, которое было в нескольких дюймах от меня, и удивилась, почему он не дал мне больше места. И, повернувшись, я прошептала:

― Спасибо, ― прежде чем направиться в переднюю часть самолета.

ДЕСЯТЬ

ХАННИ

ВЕСНА 1984

Пока Хани смотрела на красивого доктора, в ее голове начали прокручиваться воспоминания об их первой встрече. Это произошло неделю назад и произвело на нее сильное впечатление. Вот почему она удивилась, что не узнала его, когда он вошел.

― Прошлой ночью вам было слишком больно, ― сказал он. ― Я знал, что вы не уловили связи.

Хани согласилась.

― Я не могла открыть глаза, но у меня нет оправдания на сегодня. ― На ее лице отразилось смущение, и ей захотелось зарыться под одеяло.

― У вас была анестезия, и мы держали вас на медикаментах. Поверьте мне, я не буду держать на вас зла, ― теперь он ухмылялся, и Хани поймала себя на том, что делает то же самое, как и тогда, когда она встретила его в отделе транспортных средств на прошлой неделе.

Она работала там с момента окончания средней школы и отвечала за изготовление удостоверений личности. Эндрю пришел за новой лицензией, обменять свою в Вирджинии, чтобы стать жителем штата Мэн. Хани сделала снимок и попросила его улыбнуться, направив объектив на его красивое лицо. Когда эта часть была закончена, большинство людей сидели в зоне ожидания, не подходя больше к стойке, пока Хани не называла их номер. Но не Эндрю. Он стоял недалеко от того места, где она работала, и почти сразу завязал разговор. Именно тогда она узнала, что он только что переехал в Портленд, и он искал какие-нибудь забавные занятия и хорошие места, где можно поесть. Пока его фотография обрабатывалась, она рассказала ему о своих любимых маршрутах и парках в округе, а также о некоторых ресторанах в городе. К тому времени, когда она вручила ему лицензию, у него было достаточно информации, чтобы занять себя на несколько недель. Перед тем, как выйти из автоинспекции, он дважды поблагодарил ее.

― Я ценю это, ― сказала она.

― Несколько дней назад я ездил на Бернт-Айленд-Лайт. Взял перерыв в больнице и съел там свой обед. Это было прекрасно.

Это был один из маяков, о которых она рассказывала, и она была рада, что он принял ее предложение.

― Мне там очень нравится.

Монитор издал звук, и доктор посмотрел на него, прежде чем снова взглянуть на нее.

― В тот день, когда вы мне помогли, я приехал прямо из больницы. ― Он вздохнул и потянул себя за волосы. ― У меня было не очень хорошее утро… пока я не увидел вас.

Хани почувствовала, что начинает ерзать в постели, каждое движение напоминало о том, что она только вчера перенесла операцию. От него. Эта мысль заставила ее дыхание участиться.

― Вы старались изо всех сил, Хани… и как человек, впервые приехавший в этот город, это много значило для меня. ― Обе его руки теперь покоились на перилах. Они были близко, но все еще не касались ее.

Хани улыбнулась.

― Я рада, что смогла помочь.

Доктор выдержал ее пристальный взгляд еще несколько секунд, а затем отошел от кровати.

― Позаботьтесь об этих швах, ― сказал он, а затем повернулся и вышел.

ОДИНАДЦАТЬ

ДЖАРЕД

Билли шла по проходу к туалету в передней части самолета, но всего несколько секунд назад она стояла передо мной. Я нарочно держал ее рядом, желая увидеть, была ли связь такой же сильной, когда мы были на ногах.

Так и было.

А потом наши глаза встретились, ее губы приоткрылись, и я увидел прямо сквозь ее взгляд ― что она чувствовала, чего хотела. Она думала обо мне. Мне льстило, что такая великолепная и успешная женщина, как Билли Пейдж, могла увлечься мной, когда я, очевидно, был намного старше ее. Но это все, что было ― влечение.

Потому что Билли была под запретом.

Перед тем, как она повернулась, чтобы пойти в туалет, мой взгляд устремился к ее заднице. Она была идеальной, круглая внизу, с углублениями по бокам, которые как раз подходили для моих рук.

Я заставил себя отвести взгляд, прекращая дразнить себя же, и посмотрел в окно на другую сторону самолета, а затем позади себя, когда подавали напитки. Я прислушивался к звукам, которые могли бы меня отвлечь: звон стеклянных бутылок с ликером, тихая болтовня, щелчок открываемых верхних контейнеров.

Это не сработало. При каждой возможности я искал ее. И каждый раз задавался вопросом, почему.

Я допил остатки виски и жевал кубик льда, когда она вышла. Одежда, в которой она была, облегала ее тело. Тело, которое спереди имело еще больше изгибов и… Черт возьми, Джаред. Мои мысли были не там, где нужно.

Я сосредоточился на полу, и когда я встал на этот раз, я опустил взгляд и сделал несколько шагов назад, чтобы Билли не оказалась так близко.

― Спасибо, ― сказала она, войдя в ряд.

Когда она подошла к своему месту, я почувствовал ее запах в воздухе. Аромат был слаще ванили, больше похож на сливочный крем. Это меня не удивило.

― Джаред… ― сказала Билли через несколько секунд, заставив меня поднять взгляд, я посмотрел на ее глаза, затем на рот и обратно. ― Ты… ― Страх отразился на ее лице, и она быстро прижала ладони к ушам.

Я сделал то же самое, только это не помогло.

Ничто не могло.

Потому что то, что пронзило мои уши, было самым громким звуком, который я когда-либо слышал в своей жизни.

ДВЕНАДЦАТЬ

ХАНИ

ВЕСНА 1984

Когда Хани вернулась домой из больницы, Валентайн уложила ее в постель и поставила стакан воды на тумбочку рядом с коробкой салфеток и пультом от телевизора. Она даже сходила в аптеку, купила рецепты Хани и на обратном пути принесла ей немного куриного супа.

Поскольку была пятница, у Хани был целый уик-энд, чтобы расслабиться. Валентайн тоже решила заболеть, и девочки провели следующие два дня, смотря фильмы в постели Хани. Они только начали, когда в воскресенье поздно утром зазвонил телефон.