Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Во «Втором жизнеописании» становится определяющим, сквозящим через множество деталей мотив инверсии. Многие из сюжетов помещаются в область перевернутых значений228. Так, благодать Божия нисходит на Франциска в момент карнавала, во время мирского апофеоза, когда молодые друзья будущего святого провозглашают его «королем»229. Фома активно использовал элементы народной низовой культуры: в тексте появился мотив «театра»: Франциск, как правило, проигрывает свои намерения не на словах, а в действии. Чтобы подготовиться к разрыву на суде епископа со своей плотской семьей, «беднячок из Ассизи» нанимает специального специального человека, который будет изображать отца, проклинающего Франциска, а он сам, преисполненный смирения, ответит лишь благословением, переводя из слов в действие псалом «Они проклинают, а ты благослови»230.

Проповедь. Природа и Франциск.
Прошлое и настоящее Ордена

Весьма интересную метаморфозу претерпевает отношение Франциска к природе. Фома ничего не пишет о проповеди перед птицами, но выделяет раздел «Созерцание Творца в творениях»231. Автор жития приводит несколько примеров, в которых роль природы играют и источники света, и фазан, и деревья, и пчелы, и огород, и черви, и огонь, и сокол, и цикада. Все живое в мире отзывается Франциску и повинуется ему. Фома считает, что причиной этому стала приобретенная «беднячком из Ассизи» невинность, которая была у мира до грехопадения. Вместе с тем у животных появляется своя социальная дифференциация как у людей, отсутствующая в первом жизнеописании. Франциск то приказывает созданиям, то просит их. Так, с соколом он дружен, а вот цикаде отдает приказания232. Возможно, это происходит оттого, что прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как Франциск ввел природу в сферу внимания человека, или, как минимум, членов Францисканского ордена. Во «Втором житии» мы можем наблюдать такую стадию осмысления природы в соотношении с человеческим обществом, когда представления об иерархии в нем переносятся на окружающий мир. У Бонавентуры эти представления станут антропоморфными233.

Развивается не только образ природы, усложняется и образ Франциска. Он, одновременно, и противостоит Люциферу, и уподобляется Христу.

Во «Втором житии» впервые появляется ссюжет, весьма востребованный в последующих агиографических произведениях Бог предназначил Франциску пустующий и самый прекрасный трон на небесах, некогда принадлежавший Люциферу234. В свою очередь его сыны, праздно проводящие время, живущие за счет бедных и постоянно насыщающие утробу, объявляют себя сынами Франциска235. Этот сюжет в описании Фомы используется для дидактического нравоучения, необходимого, чтобы показать, насколько глубок раскол в Ордене и какая страшная опасность подстерегает тех из братьев, кто выберет не тот образец для подражания.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

вернуться

228

Так, в одной из глав описывается, как в подушку вселяется бес, но подушка – это символ сна и покоя, а становится – источником беспорядка и хаоса (2C. P. II, ch. XXXIV. P. 169—170). Более того, Франциск заставит рыцарей просить милостыню, тем самым нарушив, по сути, порядок вещей. Но внеся хаос в существующую систему, он, в конечном итоге, установил гармонию и радость. См.: Ibid., P. II, XLVII. P. 177.

вернуться

229

Ibid. P. I, ch. III. P. 134—135.

вернуться

230

Об отношении Франциска к жонглерам судить сложно. Фома утверждает, что Франциск любит все, что любит Бог, ненавидит все, что ненавидит Бог, особенно клеветников (Ibid. P. II, ch. CXXXVIII, 182. P. 234). Изображать из себя того, кем ты не являешься – это великий грех. Так же плохо, когда обвиняешь другого в том, чем он не является. Необходимо смотреть на мир таким, какой он есть, и не надевать на него маску. Внутреннее состояние должно равно быть внешнему (Ibid. P. II, ch. XCIII. P. 206—207). Вместе с тем Франциска отличает любовь к песням на французском языке, он часто устраивает представления; «беднячок из Ассизи» – Божий жонглер. Вероятно, здесь представлена инверсия, когда термины и представления народной традиции вводятся в письменную культуру клириков, и через метафору приобретают положительный оттенок. Однако если св. Бернард Клервоский только объявлял себя жонглером, то Франциск не просто заявляет, но совершает вполне конкретные действия. Об изменении восприятия жонглеров в XII и XIII вв. см.: Casagrande C., Vecchio S. Clercs et jongleurs dans la société médiévale (XIIe et XIIIe siècles) // Annales. 1979. Vol. 34. № 5. P. 913—928.

вернуться

231

2С. P. II, ch. CXXIV—CXXX. P. 225—229.

вернуться

232

Ibid. P. II, ch. CXXVII. P. 228; ch. CXXX. P. 229.

вернуться

233

См. ниже, в данной главе, раздел «Схоластический Франциск “Большой легенды”».

вернуться

234

Ibid. P. II, ch. LXXXVI. P. 202—203. Cвятой освобождает брата от искушений и говорит об их полезности (в разделе “De tentationibus quas passus est” // Ibid. Ch. LXXXI—LXXXIII. P. 200). О бесах он говорит как о слугах Бога, как о “castaldi” (Ibid. Ch. LXXXIV, 120. P. 201), т.е. помещает их в должность для наказания и исправления людей, следуя праву лангобардов.

вернуться

235

Ibid. P. II, ch. CXXI. P. 224.

17
{"b":"777526","o":1}