– Н-е-е-е-т! Проклятая ведьма!

Пронзительный крик над головой вызывает дрожь во всем моем теле. Я трясусь так, что выбиваю чечетку зубами. Просто не могу представить, что через секунду буду корчиться в жарком пламени от невыносимой боли.

Крылатый кот камнем падает вниз и крохотной лапкой выбивает склянку из моих рук. Она разбивается о камни. Они окрашиваются темной жидкостью, которая вспучивается пузырями и начинает испаряться.

И что за гадость мне предложили? Яд?

Запах дыма достигает моего носа. Стражники все же подожгли хворост. Я вижу язычки пламени, которые весело бегут по сухим веткам. Еще чуть-чуть, и загорится все сооружение, а вместе с ним и я.

– Прощайте, мои родные! – шепчу дрожащими губами.

Сдерживать слезы больше не могу, они катятся по щекам и падают на грудь. Капли шлепаются на горящие ветки, и те с шипением гаснут. Моя белая туника покрывается мокрыми пятнами.

О боже! Как много у меня слез! За всю жизнь столько не плакала.

Я поднимаю голову, чтобы в последний раз взглянуть на небо…

Сегодня я просыпаюсь на рассвете и сразу понимаю: впереди отвратительный день, который грозит сплошными неприятностями. Откуда берётся это чувство, не знаю, но оно жжёт изнутри и не даёт расслабиться.

– Доброе утро, – раздаётся над ухом голос Брыся. – Пора вставать, Анри.

– Без тебя знаю, что пора.

Поворчать я могу только на драконокота – особенную породу домашнего помощника, которую вывел ещё мой дед. Привилегия иметь такое животное есть только у королей.

Брысь мои глаза и уши, мой наставник, советчик и друг. Без него я не принимаю ни одного решения. Вот и в этот раз он уже с вечера завёл свою мурлыкающую песню, предупреждая, чтобы я не прислушивался к пожеланию верховного жреца.

– Старик совсем спятил, – нашептывает мне Брысь, сидя на подушке в изголовье. – Нельзя сегодня сжигать ведьму. Ничем хорошим это не закончится, хвостом клянусь!

– Не клянись, у тебя и хвоста нет, кривой обрубок.

– И что? Потерял в ратных боях, защищая твою царственную задницу.

Брысь взлетает и устраивается на столбике балдахина: обиделся.

– Не злись. Почему ты думаешь, что обряд не поможет вызвать дождь?

– Анри, подумай! Плюнь на жрецов! Что ты их вечно слушаешь! Думаешь, если сожжём дочку трактирщицы, пойдёт дождь? Не смеши!

– Говорят, она ведьма.

– Кто говорит? Рыжие волосы и зелёные глаза указывают только на красоту. Ни разу не видел, чтобы Лиана колдовала. Тихая, скромная девушка, любимица всей улицы.

– Вот видишь, – спорю я, сомневаясь в доводах Брыся, – вся улица обедает только в таверне ее матери в ущерб другим тавернам, значит, ведьма колдует.

– О, Всевышний! Ну, что за убогое мышление! Ты же умный человек, пораскинь мозгами, так любую красивую девушку ведьмой назвать можно.

– Ладно, проверим, зови управляющего.

«Брысь прав, – думаю я, пока слуги меня одевают. – Каждое происшествие в королевстве жрецы объясняют влиянием ведьм. Скоро в стране не останется красавиц».

– Ну, ты подумал? – опять пристает кот. – Отменишь обряд?

– Как? Засуха же! Народ мрет от голода. А вдруг, и правда, все получится.

– А если нет? Вспомни, сколько уже было этих попыток! – если бы Брысь мог, начал бы загибать пальцы, а так он просто стучит лапкой по моему плечу. – Твою парадную одежду уже сжигали, раз. Мать-королева пожертвовала своим брачным нарядом – два. Тебя женили – три.

– Не напоминай мне об этом кошмаре!

Моя супруга, урожденная герцогиня Дала свет Глостерская, была девушкой красивой и скромной. Слишком скромной. Вот уже год прошёл с момента нашего бракосочетания, а она все не позволяла зайти в свои покои и выполнить обряд консумации. У меня скоро яйца взорвутся от воздержания, а этой стерве-скромнице хоть бы хны.

– О, а давай вместо посещения площади я устрою тебе визит к кошечкам Милинды!

– Спятил? Меня же родственники Далы со свету сживут! Кастрируют за нарушение Священного обычая. Б-р-р-р!

– Ладно, ладно, тут я погорячился. И когда ты уже свалишь эту неприкосновенную девственницу?

– Не знаю. И честно сказать, уже не хочу. Надоели эти кривляния. У меня даже подозрение есть, что Дала хочет держать меня на коротком поводке, то притягивая, то отталкивая.

– Правильно подозреваешь. Она со своими братьями постоянно о чем-то шепчется.

– Свергнуть меня хотят?

– А какой в этом смысл? Я понимаю, она родила бы от тебя сына, а потом скинула с трона, и сама регентшей при малолетнем принце стала. А в нынешнем раскладе я не понимаю, что задумала эта семейка во главе с верховным жрецом. Нет, есть какая-то мерзкая тайна в этом гадючьем клубке. Вот погоди, я обязательно докопаюсь.

В дверь стучат, а потом в просвет показывается голова управляющего дворцом. Я недовольно морщусь: болтать непринужденно с Брысем мне намного интереснее.

– Ваше величество, вас ждут на площади. Все готово к совершению обряда.

– И девушка готова?

– Да, ведьму уже привезли.

– Что ж, пошли, посмотрим.

Конечно, мне жаль несчастную жертву, но и жрецов не могу игнорировать. Слишком много власти у них в государстве. Любую непонятную ситуацию они объясняют желаниями богов. Вот и к сегодняшнему обряду Крипан, верховный жрец, подводил меня издалека. На каждом заседании королевского совета поднимал эту тему, пока не добился поддержки от министров и чиновников.

Я выхожу на широкое крыльцо, спускаюсь по ступенькам во двор моих покоев. Конь уже бьет копытом в ожидании прогулки. Мне на плечи набрасывают белый плащ – обязательный атрибут всех событий королевства и признак королевской власти. Слуга, не дыша и, не смотря на меня, застегивает у моего горла драгоценную пряжку. Она тяжело лежит на шее и даже сбивает дыхание. Кажется, словно кто-то душит меня сзади.

– Потерпи немного, скоро все закончится, – говорит Брысь.

Кот садится на шею коня впереди меня. Так мы и выезжаем за ворота. Секундная остановка, чтобы вооруженный до зубов отряд охраны мог окружить меня, и вот мы уже на площади.

Я объезжаю ряды горожан и поднимаю руку до приветствия. Передовой мной мелькают худые лица, растрепанные волосы и возбужденно горящие глаза, бросающие украдкой на меня взгляды. По правилам королевства, подданные не должны смотреть в лицо правителя. За неповиновение – сто ударов плетей возле позорного столба. Никто из зрителей не хочет умереть такой смертью, поэтому если и рискуют посмотреть, то украдкой, пока думают, что никто не видит.

Но я обычно подмечаю все. Правитель должен знать, чем живут его подданные. Я останавливаю Бюрильда недалеко от постамента, где в этот момент привязывают ведьму. Но что-то происходит странное. Она ругается со стражниками, как сапожник, и даже отвешивает им тумаки.

– Брысь, а ты говорил, что девушка тихая и покорная. Такую и выбрали для обряда, чтобы жертвоприношение прошло мирно, без скандала.

– Сам не понимаю. Погоди…

Брысь срывается с места и летит к девушке. Я вижу, как он кружится возле неё, и сгораю от нетерпения.

Ведьма настоящая красавица. Не идёт ни в какое сравнение со смуглокожей и темноволосой женой. У Далы резкие черты лица, вздернутые домиком брови, плотно сжатые губы. От ее взгляда мне сразу становится холодно. А ведьма – сама нежность и милота. Так хочется прикоснуться к прозрачной коже, провести пальцем по пухлым губам. А ещё взять бы в горсть рыжие волосы, откинуть назад ее голову и поцеловать.

От этих мыслей становится тесно в штанах. Черт! Нужно срочно найти бабу! Будь проклята эта Дала!

Брысь возвращается почти сразу.

– Ну, что узнал.

– Это не она.

– Не понял. Кто не она?

– Не ведьма.

– Откуда знаешь?

– Я же магию на большом расстоянии чувствую. От этой ничем не пахнет. Выглядит как Лиана, но не она.

– Получается, обратилась?

– Видимо, так.

Поговорить нормально нам не удаётся: на площади начинает твориться невероятное. Девушка яростно сопротивляется, из толпы выбегает ребёнок и бросает в меня камнем. Бюрильда не выдерживает такой наглости и встаёт на дыбы. В этот момент ведьма вырывается из рук стражи и закрывает собой девочку. Все происходит за одно мгновение. Я даже сообразить не успеваю, как она оказывается возле меня.