– Фрау Мари, – позвала меня грымза, – герр профессор навестит вас в двадцать ноль-ноль.

Я обрадовалась! Лицом к лицу у нас получится поговорить спокойно.

Зря надеялась!

Генрих пришел в спальню в халате на голое тело.

– Дорогой, – я кинулась к нему, – я так рада тебя видеть!

Он ничего не ответил. Сжал мои плечи и посмотрел внимательно в глаза.

– Встань на стол.

– Но зачем?

– Не спорь со мной, майне либе!

Я взгромоздилась на журнальный стол, покрытый стеклом, которое приятно холодило ступни. Немного закружилась голова. Диагноз, который поставил мне случайный доктор, подтвердился: легкое сотрясение головного мозга.

– Готово!

– Раздевайся!

– Ты хочешь, чтобы я станцевала стриптиз? – пошутила я.

– Нет, я хочу, чтобы ты разделась.

Странное поведение мужа поставило меня в тупик, но я не спорила. Медленно стянула через голову домашний топ, выбралась из шорт. На мне остались только крохотные кружевные трусики. Я призывно качнула бедрами и чуть не свалилась на пол. Нет, к таким играм я пока не готова!

Генрих повел себя странно. Он обошел вокруг стола, разглядывая каждый сантиметр моего тела.

– Ты что делаешь? – удивилась я.

– Не мешай! – отрезал он. – Спускайся!

Я спрыгнула и покачнулась. Он подхватил меня за талию. Полы его халата распахнулись, эрегированный член коснулся моих бедер. По телу пробежала дрожь. Я обрадовалась и потянулась губами к мужу. Он хочет помириться, а что может быть лучше после ссоры, как не жаркий секс?

Но Генрих развернул меня спиной к себе, резко нагнул и вошел сзади сразу и до упора. Я всхлипнула, взмахнула руками и едва удержалась на ногах.

– Зачем ты так? За что?

– Шлюха! – рычал Генрих. – Подзаборная тварь! Я тебя уничтожу!

– Мне больно! Пусти! – сопротивлялась я, но вызывала еще большую ярость.

Наконец я смирилась. Генрих с силой ударил еще несколько раз и со стоном выбросил семя. Какое-то время он еще держал меня за бедра, потом выпрямился.

– Пойдем в душ, дорогая, – тихо сказал он, словно вместе со спермой излил и свой гнев. Он притянул меня к себе и заглянул в глаза. – Прости за грубость. Прости.

– Генри, так нельзя, – всхлипнула я. – Я же не виновата в той аварии, а наказывал ты меня.

– Этого больше не повторится, дорогая. Никогда. Муж и жена должны доверять друг другу. Согласна?

– Конечно, – растаяла я.

А утром я узнала, что водителя Ганса нашли мертвым.

Узнала я о смерти водителя совершенно обыденно.

После примирения мы с Генрихом спали в супружеской постели. Он крепко обнимал меня, словно боялся отпустить даже на миг. Утром был ласковым и предупредительным. Дал выходной Фрекен Бок, а мне разрешил прогуляться по саду.

Я радовалась достигнутому и не загадывала далеко вперед. Вернуть доверие очень сложно. В какой-то степени даже чувствовала вину за то, что не рассказала мужу истинную причину аварии.

Мы завтракали за одним столом и много смеялись. Генрих посадил меня рядом с собой и все время касался моей руки, подавал лакомые кусочки. В его глазах светилась любовь.

– Не скучай без меня, майне либе.

Это ненавистное выражение сегодня звучало нежно и ласково. Моя душа пела от счастья.

Я, как и прежде, проводила мужа на работу и, напевая под нос, пошла в комнату прислуги, чтобы отдать распоряжения по дому.

– Нет! Не может быть!

Я вздрогнула от крика и замерла, боясь открыть дверь. Что это?

– Не кричи!

Голос кухарки Хильды доносился приглушенно. Как всегда ледяной и скрипучий, как несмазанная телега. Никакого участия!

– Не верю! Не верю! – мощной волной опять ударило по ушам.

Я испуганно распахнула дверь. В комнате находилось трое. Визжала горничная Эльза. Она была как безумная. Прятала лицо в ладонях, мотала головой и визжала.

От этого визга закладывало уши, и мороз бежал по спине. Нехорошее предчувствие камнем легло на сердце.

– Мне кто-нибудь скажет, что случилось? – громко спросила я.

– Ганс погиб в аварии, – ответил герр Ульрих.

– Как погиб?

На ватных ногах я прошла к стулу и села. В голове звенела пустота. Только появлялась одна мысль, как тут же ее сменяла другая.

Неужели это дело рук Генриха?

Не может быть! Зачем ему? Это простое совпадение. Ганс невнимательно вел машину. Я сама тому свидетель.

А вдруг?

Это «а вдруг» пугало до дрожи в коленях, хотя предпосылок для такого вывода не было никаких. Мужчина может психовать и ревновать, даже ударить другого человека, если подозревает измену. Это ненормально, но в жизни много таких случаев. И все же между обычной злостью на кого-то и убийством человека по простому подозрению лежит глубокая пропасть. Нужно быть больным на всю голову или социопатом, чтобы решиться на убийство по такому пустяковому поводу.

«Спокойно, Маша! Без паники, – внушала я себе. – Нужно сначала разобраться».

– А подробности можете рассказать? – просипела я: в горле внезапно все пересохло.

– Мы и сами толком не знаем, – тихо ответил тот. – Услышали в новостях, что его машина не вписалась в крутой поворот и упала с обрыва. От удара взорвался бензобак.

– Какой ужас! – я закрыла рот ладонями, чтобы сдержать рвавшийся из груди крик. – Какой ужас!

– Он не мог…, – плач Эльзы превращался в истерику. – Он не мог…

– Что не мог? – герр Ульрих насильно сунул девушке в руки стакан воды. – Пей!

Она посмотрела на стакан, словно не понимая, что это за предмет. Тогда садовник взял Эльзу за локоть и насильно поднес край к ее губам. Она сделала глоток и захлебнулась. Прозрачные капли закапали с подбородка, упали на плитку пола.

Я, потрясенная происходящим, молча наблюдала, как кухарка Хильда, стоявшая до этой минуты безучастно, бросилась вытирать пол. Швабра задела стул. Он сдвинулся, и этот скрип ударил по мозгам, как тоненький писк комара, мерзкий и монотонный.

– Мы должны были встретиться, – донеслись тихие слова, прерываемые всхлипываниями. Я встрепенулась и прислушалась. – Ганс не мог оказаться так далеко от дома.

– А где это?

– Двести километров в сторону от Дрездена.

– Может быть, муж послал его по поручению?

– Я не знаю.

Я вернулась в спальню, забыв о том, зачем искала прислугу. Первым делом кинулась к ноутбуку, однако новость об аварии исчезла. Что это? Кто-то ее удалил, или она была настолько неважной, что ее быстро сместили в ленте другие сообщения?

Подозрение просто разъедало душу. Нужно было обдумать услышанное, но мысли разбегались, как мыши. Красивая спальня вдруг показалась мне мрачной пещерой, в которой меня запер колдун. Я позвонила Алине. Пока ждала ответа, чуть ногти не сгрызла от нетерпения.

– Да, подруга, что-то неладное с твоей семейной жизнью творится, – покачала головой Алина, когда я ей рассказала о случившемся.

– Господи! Как думаешь, это он сделал?

– Не будь параноиком! – отрезала подруга. – Твой муж – профессор права, умный человек. Он мог уволить Ганса, тот расстроился, вот и попал в аварию. Не делай поспешных выводов.

– Но мне что-то тревожно. Я люблю Генриха, но его выходки пугают.

– Согласна. Кстати, он знает о наших беседах?

– Кажется, нет. Он думает, что я разговариваю с родителями.

– Вот и хорошо. Лучше держи все в тайне. Что делать будешь?

– В смысле? – не поняла я.

– Ты же знаешь, что я несколько лет жила с деспотом. Со временем очень трудно разорвать эту связь. Лучше быть готовой к любому повороту событий.

– К какому повороту?

Теперь я была напугана еще больше. Мое незамутненное счастье готово было развалиться на крохотные кусочки. А дальше что?

– Маша, не глупи. Ты понимаешь, а чем я говорю! – голос Алины звучал строго.

– Ты предлагаешь мне убежать? Но куда? И как?

– Нет! Я предлагаю тебе быть внимательной. Для начала попробуй выяснить, где твои документы.