Всё это время Фауст не сдавался и потому выжил. Руки и ноги не подводили его и потому он не проигрывал. Проигрыш означал для него смерть. Фауст думал дальше, мысли текли как река, из которой он только что выплыл.

  Если бы хоть одна из его рук или ног сдалась, то он бы погиб. Его могли убить разбойники, он мог сгореть в лесу, его могли затоптать дикие животные. Но всё это время ни одна из его рук или ног не отказывала, потому что ими управляло целое - он сам оказался этим целым. Пока целое не сдавалось, ни одна из его рук или ног не становилась слабее другой. Но если бы ослабла сила его воли, то ослабла бы любая из его рук или ног, и проиграло бы всё целое. Тогда уже стало бы не важно, какая из его рук сдаётся первой. Первым сдаётся целое, то, что управляет руками и ногами, всей его жизнью, каждым поступком. Пока целое непоколебима воля целого человека, непоколебимы и его цели, и всё возможно ему достигнуть.

  Фауст почувствовал, что нашёл нужный ответ. Теперь он не боялся, что жабы отвергнут его. Скоро он приобщится к тайнам Древних и узнает то, о чём так долго мечтал - их историю и источник силы. И тогда он обретёт могущество Древних, став подобен богу и превознесётся над ничтожными людьми!

  Обратное путешествие заняло три дня. Фауст больше не боялся смерти. Он изменился, осознав, что приобщился к чему-то важному. Фауст чувствовал себя пророком новой эпохи. Его больше не страшили разбойники, огонь или вода. Его не пугало даже то, что он может не достигнуть своей цели. Всё это отошло на второй план, и мысли заняла истина, открытая ему.

  Жабы ждали на берегу. Они знали, что он нашёл ответ, а он знал, что они знают об этом.

  - Твой ответ смертный. Какая рука сдаётся первой?

  - Каждый из нас является целым, - сказал Фауст. - Когда воля целого едина, то его невозможно сломить, но когда она сдаётся, в нём обязательно находится слабое место. Я хотел узнать о тайнах Древних и для этого через многое прошёл. Поставив цель, я не сдавался, и каждый раз, когда появлялось препятствие, я обходил его. Сдайся я на этом пути, и поверни назад, не попал бы сюда. Но я жив и знаю, что нашёл истину. Целое говорит мне об этом.

  - Ты дал верный ответ смертный. Мы знаем, что ты хочешь проникнуть в тайны Древних, и дадим тебе это знание. Закрой глаза и ты увидишь то, что хотел.

  Фауст закрыл глаза и за секунду перед ним промелькнули тысячи лет истории Древних, с появления и до конца. Когда он открыл глаза, то по-новому взглянул на жаб. Его пронзил страх - теперь он знал, кто они на самом деле. Он бросился бежать, но его опутали липкие сети. Фауст кричал и сопротивлялся, но вскоре замер, парализованный сонным газом. Возвышаясь над этим свёртком, одна из жаб подцепила его белесыми губами, и проглотила. Они доставили Фауста на космический корабль, скрытый на дне болота и засунули в капсулу с кислородом.

  - Ненавижу выходить на поверхность. Там так тяжело, что я с трудом двигаюсь.

  - Не ты один. Моя кожа лопается каждый раз, как мы выходим на солнце.

  Две жабы плавали в болотной воде - идеальная атмосфера для таких существ. Третья жаба, находилась в отдельной кабине и следила за тем, как стирается память человеческого существа. Их дело закончено, скоро должна прилететь другая смена и отправить их на лунную базу.

  Ожидая корабль, жабы воспользовались этим, чтобы поговорить.

  - Как тебе его новая концепция?

  - Впечатляет. Шестой уровень галактического масштаба. Я думал, датчики сойдут с ума, когда человек приблизился к нам. Мы вовремя поймали его - неизвестно куда он мог зайти с такими идеями.

  Первая жаба облизала свои глаза.

  - Неудивительно, что на этой планете живут одни сумасшедшие, - сказала она. - Даже не надо заглядывать во вселенский справочник психических расстройств, чтобы это понять. Шизофреники, параноики, социопаты, маньяки, извращенцы... Варварская планета. Их идеи способны как создавать, так и разрушать, но в последнее время от них только одни проблемы.

  Жабы замолчали, перебирая лапами в мутной воде.

  - Я тут подумал, - вдруг сказала первая жаба, - почему Фауст никак не забудет о своей идее, ведь мы не первый раз стираем его? Я к тому что Фауст же обычный параноик. Он ничего не должен помнить после того, как мы его стёрли. Но он снова пришёл к нам помешанный идеей о Древних. А когда узнал о том, что Древние такие же люди как он, то и вовсе спятил. Почему бы нам тогда не перестать стирать его совсем, раз это не помогает?

  - Это же сумасшедшие, мы не должны их лечить, - возмутилась вторая, более крупная жаба. - Когда он обрёл знания о Древних, то вновь стал нормальным, а это не нужно правлению. К тому же мы не стираем его, а только возвращаем в то состояние, в котором он должен находиться. Люди не должны вновь становиться нормальными, тем более не должны знать, что мы не с этой планеты. По закону они должны быть сумасшедшими , а сумасшедшие могут считать нас богами или вовсе не верить. Пусть так и остаётся.

  Первая жаба вновь облизала свои глаза белесым языком.

  - Просто, - начала она, - до меня доходили слухи, что когда-то люди на этой планете вовсе не были сумасшедшими. Я хочу сказать, что кто-то помог им дойти до такого состояния как сейчас...

  - Ты же знаешь официальную версию, - сказала вторая жаба ледяным тоном. - Люди сошли с ума сами, без чьего-либо вмешательства и сами же разрушили общество, скатившись к варварству. То, что их цивилизацию разрушили объединённые силы Кхо Кер, это наглая ложь и спешу тебя предупредить, впредь будь осторожнее с такими высказываниями. Наши учёные говорят, что это не первый виток их истории. Просто когда-то у людей ходили легенды об Атлантах, а теперь, вместо этого, ходят легенды о Древних. Люди не меняются и их идеи опасны даже для них самих. Они способны придумать и обосновать что угодно - их воображение и мысли не знают пределов. А мы должны держать их под контролем, чтобы...

  - Да-да, - перебила первая жаба, - всё это я уже слышал. Мы проходили людей в галактическом институте, - жаба исказила голос, пытаясь изобразить голос своего лектора. - Люди занесены во все галактические справочники как психически больные - только они могут найти смысл у чего угодно и придать этому жизнь. Мы задаём им вопросы, не имеющие смысла, но что происходит? Люди находят смысл и логику в чём угодно. Там, где логика не властна, они верят. Там где не достаточно веры, они воображают. По сравнению с воображением других существ они боги.