— Бла-бла-бла. Все эти три месяца я был в отключке и если бы не кукла, я бы давно был списан… Бред!!! Хватит врать, всё равно у вас это плохо выходит!!! — продолжал кричать Золотой, заставляя Чику отступать все дальше. Теперь, слушая эту чушь, она наконец-то сама поверила в рассказы Фредди о его полной неисправности. А Голден продолжал стоять и рычать от злости, но вскоре ему надоели эти пустые гляделки, и он исчезает, отправившись обратно к себе в подвал, дожидаться куклу, ведь после таких событий она точно не упустит момент и заявится, чтоб опять начать курс по воспитанию.

Прошел месяц после того, как Голден чудесным образом здесь очнулся. Все те, кто находился в этой злосчастной пиццерии, в один голос твердили, что все это время, после разборок с Мари, медведь выключился, и его уже хотели отправить на свалку, но кукла помешала. Конечно, верить Золотой в это и не собирался, поэтому чуть ли не каждый день устраивал разборки. Сколько бы он ни кричал, сколько ни угрожал, даже по-хорошему не получалось выпытать из Мари правду. Она всегда настаивала на своём, поэтому их разборки часто заканчивались дракой, но победителя, к сожалению, пока ещё не было. Часто медведь выходил за территорию пиццерии, даже иногда подходил к краю стоянки, которая окружала это заведение. Ему хотелось убежать, убежать обратно, и наплевать, что снова робот, он просто хотел вернуться, вернуться к ней, вернуться и извиниться, боялся, что она вновь попадет в какую-нибудь передрягу… хотел, но не мог.

Часами Голден мог всматриваться вдаль: на дороги и проезжающие по ним машины, на большие пятиэтажные дома и на темные переулки, по которым он когда-то ходил — смотрел, но забыл, совершенно забыл этот город, тот дом, дорогу до которого он всегда мог найти, и квартиру. Сейчас все было затуманено, с каждым днем его воспоминания о девушке и прошлой жизни потихоньку исчезали из его головы, оставляя только мутные картины.

Теперь этот грязный золотой медведь сидел в подвале, хотя бы здесь его никто не достает, ну, кроме куклы, которой, к счастью, пока ещё не было. Все тоже родное место, где он провел уйму времени, но «оккупированная» сцена всё же родней. Зато хотя бы здесь он мог не скрывать свои чувства, поэтому, сделав унылое лицо, Голден продолжал сидеть и грустить. Как же ему хотелось обратно, отдать всё, только бы увидеть эту девушку… хотя бы раз, хотя бы узнать, всё ли с ней хорошо. Но никто ему же не расскажет.

Медведь от такой правды только больше приуныл. Золотые ушки были плотно прижаты к его голове, но они продолжали обеспокоенно вздрагивать, как бы требуя к себе внимания. Того внимания, которое получали, когда женские пальчики касались их. Но Голден пытался этого не замечать, да и что он мог сделать, он сам скучал, до ужаса скучал.

Конечно, Золотой уже плохо помнил внешний вид девушки, но, закрывая глаза, и перед ним снова выявлялся её образ. Красивые голубые глаза, в которых всегда можно увидеть доброту, и все же та же наивность, означающая слегка детский взгляд на мир, счастливая улыбка, небольшая застенчивость, частый румянец и длинные распущенные волосы, лежащие на её плечах. Конечно, данный список медведь мог продолжать до бесконечности, не забывая упомянуть о частых, иногда даже очень частых слезах, но это ни на шаг не приблизит его к ней. Поэтому Голден, схватившись руками за голову, тихо завыл. Было больно, очень больно, но даже не от этого одиночества, нет, болел весь его каркас, ведь сколько этому роботу лет? Десять, как минимум. Конечно, обшивка менялась, а вот его скелет нет. Он уже давно не такой резвый как раньше, но теперь передвигаться стало ещё хуже; все шестерни проржавели, металлические детали сгнили, а микросхемы окислились, всё же, как бы ему не хотелось это признавать, но он машина, старая машина, которая без ремонта не проработает и пары лет, только кто его согласиться чинить, да хотя сам Золотой этого не захочет.

Голден был не против так и закончить своё существование, но пока не мог. Всё это время он пытался найти хоть какие-нибудь улики, которые бы доказывали, что все слова Мари были ошибкой, что Хелен не просто глюк его умирающей программы, а та, кто на самом его любит и надеется на его возвращение. Но ведь даже тот самый золотой бант, который Найт должен был забрать, был сейчас в руках медведя. Поэтому ничего, нет ничего, чтоб говорило о том, что он действительно был человеком.

Сколько раз ему говорили, сколько раз его пытались убедить, что весь его рассказ о той жизни, всего лишь его воображение. И, пожалуй, теперь Голден сам стал в это верить. Улик не был, доказательств тем более, поэтому ему осталось лишь сидеть и ждать, того момента, когда его навсегда отключат, он ведь просто машина и не более того…

====== Обратно? ======

Следующие несколько дней на двери пиццерии висела табличка «Закрыто».

Когда подставной охранник очнулся (а было это утром), то он сразу, схватив все свои принадлежности и «шпионские» штучки, убежал. Всё, что целую ночь вещалось по камерам, было записано, даже в самом офисе была установлена камера, поэтому все хождение аниматроников было заснято. Со всеми этими записями детектив и побежал к своему руководству. И уже через три часа здание пиццерии было полностью окружено. И пока подоспевший директор выяснял отношения с организатором этой операции, в помещение ворвался отряд спецназа. Со стороны казалось, будто там обезвреживают каких-нибудь террористов, но всё оказалось до смешного проще, они просто искали золотого аниматроника. Пока на основных роботов никто внимания не обращал, их вину в смерти охранников свели на «нет», все сейчас интересовались только Фредбером. Ведь, судя по информации, которую Джереми отрыл за это утро, этот медведь существовал и в то время, когда и началась эта мистическая пропажа людей. И теперь Золотого обвиняют в убийстве больше, чем пятидесяти людей. Так же под удар попала и администрация пиццерии, якобы они намеренно скрывали мертвые тела погибших.

Но вот только мечте этого проворливого детектива, наверное, не суждено сбыться. Хоть камеры заняли всё, что происходило, даже чудесное перемещение робота из одного места в другое, но никто так и не поверил, просто списали на сбой. А зря, ведь аниматроник, которого так яро искали, охотно пользовался этой своей способность. Он прятался в подвале, на кухне, в каморке охранника, даже в Пиратской будке, его часто замечали остальные роботы, в особенности Фокси, но только не проверяющие. Поэтому после получасового поиска, люди в обмундирование сообщили, что кроме знакомого квартета в пиццерии никого больше нет. Для директора это означало большой шанс, чтоб выиграть дело, а вот организатора и самого инициатора этой операции скоро ждал строгий выговор, много люлей и долгие насмешки со стороны остальных сотрудников.

Как и ожидалось, через день удача вновь была на стороне пиццерии. Фазбер, воспользовавшись старым проверенным способом — взяткой, смог снять с себя и с заведения все обвинения, а одной ночь все записи с камер были стерты с компьютера неожиданно появившимся вирусом, а флешка с той же информацией была как бы случайна потеряна.

Теперь, пока все СМИ трещали об этой ошибке полиции, а детектив получал хороших таких люлей от начальства, директор и его заместитель были в пока ещё закрытой пиццерии и что-то выпытывали из аниматроников, особенно у Фредди, ведь он как бы главный из этой четверки. Только вот медведь совершенно не был сейчас таким уж и многословным, боялся ляпнуть что-то не то, поэтому и отвечал только «да» или «нет». А из стоящей рядом коробки выглядывала через чур любопытная кукла, подслушать-то надо.

И пока одним «промывали» шестерни криками да вопросами, сам виновник всей этой заварухи стоял в туалете и смотрел на своё отражение в зеркале. Его совершенно не волновало те проблемы, которые из-за него же и случились, а позавчерашние прятки его наоборот только смешили. Он знал, что на него взъелись все: и роботы, и люди — но его это не волновало, да хотя, чем они могут его запугать? Свалкой. Это единственное, что администрация могла сказать, но его этим уже не запугаешь, всё равно эта машина отжила своё, свалка и так его уже скоро ждет.