Покончив с повязкой, Хелен тихонько коснулась своими тонкими пальцами его раны, как вдруг услышав звериное рычание, немедленно убрала руки. Медленно переведя взгляд на парня, она увидела не тот устрашающий взгляд, а легкое удивление, даже лучше сказать, страх.
— Пожалуйста, дай помогу, — проговорила она с легкой улыбкой. Увидев эту эмоцию на её губах, Голден вновь взбесился. Он ненавидел людские улыбки, видя в них только скрытую насмешку над тем, на кого человек смотрит, поэтому парень решил доделать задуманное. Но тут он почувствовал неожиданную сонливость, рука ослабла, и мужчина отпускает её. Перед своим вынужденным сном, Голден видел, как девушка пытается что-то сделать с его раной, ещё раз усмехнувшись её наивности, он закрывает свои веки и через силу засыпает.
Неожиданно услышав мелодию шкатулки, Золотой быстро вскочил. Рядом с ним стояла марионетка.
— Надо же, я думала и часа там не протянешь, — как обычно начала она.
— Ты что со мной сделала?! — проорал медведь.
— Это меньшее, что ты заслуживаешь. Но ведь у каждого есть шанс на исправление, так что, Голден, не упусти, — с легкой насмешкой доложила ему кукла.
— А если упущу? — ответил Золотой, сделав то же самое невозмутимое лицо с легкой насмешкой.
— Продолжишь страдать.
— Думаешь, я боюсь? Нет, ни ты, ни твои «наказания» меня не волнуют. Я и в людском мире могу продолжить своё занятие, и первой жертвой будет эта девка, — напыщенно заявил медведь, на что кукла лишь начала смеяться.
— М-да, Голден, я-то думала, ты поумнее будешь, — сквозь смех проговорила она. Вновь та мелодия шкатулки, и Мари исчезает, а перед Золотым снова темнота.
Голден снова открыл глаза, сейчас он чувствовал себя лучше, но боли никуда не делись. Золотой повернул голову вправо и увидел, что девушка стояла у тумбочки спиной к нему и читала толстую книгу, скорее всего, медицинский справочник. Повернуться спиной к тому, кто недавно чуть не убил, это вновь вызвало у него усмешку. Тут его внимание привлекла шея девушки. Такая тонкая, такая хрупкая, такая открытая, так и хотелось подойти сзади и сделать одно резкое движение. Приятный хруст позвонков, и она бы замертво упала на пол. Хорошая смерть, без мучений.
И только сейчас до него дошла причина такой реакции у марионетки на его слова. Она права, если Голден сейчас убьет эту девушку, то в нынешнем состоянии он не продержится и пару дней, а ведь ему ещё хотелось пожить, чтоб наконец-то добраться до этой куклы. И он решил подождать, когда восстановится, тогда и сделает задуманное. Поэтому запихнув в самые дальние уголки разума свои садистские фантазии на счет этой девушки, он повернул голову обратно и стал смотреть на потолок, до сих пор проклиная куклу за эту новую жизнь и это слабое и бесполезное тело…
====== Кушать подано, садитесь... ======
Прошла неделя. Голден до сих пор лежал в беспомощном состоянии, хотя с его ранами это не удивительно. Хелен взяла отгул, поэтому постоянно сидела дома и смотрела за «гостем». Каждый день она приносила ему еду и заставляла пить, но каждый раз он отворачивался, рыча, как дикий зверь. При этом все попытки, заставить его есть насильно, заканчивались синяками на её руке. И когда во время очередной попытки, парень укусил её за руку до крови, тогда девушка отстранилась от этой задумки. После этого случая Хелен почти не подходила к больному, только когда нужно было дать лекарство; она постоянно сидела на кухне, боясь его взгляда полного гордости и хладнокровия. Голден всегда смотрел на неё свысока, как на какую-то вещь, пожалуй, этот самый взгляд был для парня самым родным, ведь люди всю жизнь именно так смотрели на него. Нельзя сказать, что Золотой был не благодарен этой девушке, просто он сам пытался этого не замечать, ведь людям он не верил, подстраивал каждого из них под одно определение, но эта девчонка была исключением в его представлении. Он не верил, что она помогает ему, просто потому что хочет, уж слишком это было сказочно и не по-человечески. Но всё это подогревало интерес к ней. Иногда у Голдена промелькали мысли о том, чтоб поговорить с ней, но гордость, надменность и прочие не лучшие качества быстро закрывали эти светлые идеи. Хоть Хелен старалась никогда не попадаться ему на глаза, но по вечерам, думая, что он спит, она включала телевизор и смотрела разные программы, в основном новости. Так же ночью девушка предпочитала спать в той же комнате, что и он. Сначала Голден насмехался над этой глупостью, но потом сам осознал, что в данном положении он никого не напугает, поэтому она и не боялась спать рядом с ним. Девушка никогда не спала спокойно, постоянно дрожала, ворочалась с боку на бок, иногда плача, она начинала тихо стонать, а иногда ночные сны переходили ещё во что-то более ужасное и она просыпалась с громкими криками. Золотой смотрел на неё и улыбался, ему нравилось видеть её мучения.
Хелен никогда не будила его и пыталась не тревожить зря, но в одно утро ей пришлось. Будучи разбуженным Голден опять недовольно рычал, пытаясь проснуться. Взяв электронный градусник, девушка осторожно поднесла к его рту. Мужчина, снова скалясь, смотрел на это.
— Прошу, просто подержи во рту, — тихо проговорила она, а рука до сих пор тряслась. Хелен боялась так близко подходить к нему, вдруг опять до синяков сожмёт её руку или ещё хуже, начнёт душить. Парень же злобно с ноткой недоверия посмотрел на неё, но всё же сделал, о чем попросили. Через десять секунд девушка забрала обратно градусник и стала смотреть на те цифры, какие он показывал, и что-то считала. Голден лишь думал, зачем ей понадобилось смотреть на этот прибор.
— Сейчас… — не успела начать, как тут же замолчала, пытаясь подобрать нужные слова, — Сейчас твоя боль терпима? — еле-еле проговорила она, боясь его реакции на её вопрос.
— Весьма, — прошипел Золотой и снова занялся своим любимым делом — рассматривать потолок. Поняв, что ему совершенно не интересно с ней разговаривать, она убрала все препараты назад и вышла из комнаты. Постояв за дверью и немного подумав, девушка всё же решилась перестать пока колоть ему обезболивающие. Ещё раз всё обдумав, она собрала вещи и вышла из квартиры. Конечно, его нужно было предупредить о своём отсутствии, но Хелен догадывалась, что ему ровным счётом всё равно, куда и зачем она ушла, так что решила оставить его в неведении.
Весь день мысли девушки были забиты не работой, а домом. Ей представлялось, что когда она придёт домой, то парня уже не будет на месте или ещё хуже, могло ещё пропасть что-то ценное. Хотя она вскоре успокоила себя тем, что в доме почти ничего ценного нет, но продолжала думать о нём. С другой стороны, из-за его жестокости она должна была хотеть, как можно быстрее, от него избавиться, но было всё наоборот. Ей верилось, что всё это он делает, просто потому что нервничает. Девушка видела в этом мужчине что-то хорошее и поэтому надеялась, что больно он ей никогда не сделает, но эта надежда была очень хрупкой и готова рухнуть в любой момент.
Когда же кафе наконец-то закрылось, Хелен поспешила домой. Да в этом районе вообще не принято медлить, особенно в вечернее время, неизвестно, кто может выпрыгнуть из темного переулка. Поэтому быстро дошагав до дома, она радостная вошла в свою квартиру. На первый взгляд ничего не изменилось, и поэтому, быстро раздевшись, девушка поспешила осмотреться. Хелен была готова закричать от радости, когда увидела, что её «гость» до сих пор лежал на кровати. Тогда успокоившись и умывшись, она подошла к нему и снова стала что-то искать на тумбочке. Голден смирно лежал, отвернувшись к стене. Подумав, что он спит, Хелен вновь положила руку на его лоб. Сначала было тихо, но тут то знакомое рычание, мужчина срывается с места и заламывает ей руку. Девушка упала на колени и прислонилась спиной к деревянному каркасу кровати. Тем временем парень за руку подтянул её ближе и, схватив за косу, закинул её голову назад, так что её ухо стало почти наравне с его ртом.
— Ты где была? — грубо, почти рыча, задал он вопрос. Этот озлобленный голос заставил её задрожать. Все эти действия произошли так быстро, что девушка, не успевшая ничего понять, застыла в ужасе. Сейчас ей было по-настоящему страшно, мужчина обжигал её ухо своим дыханием, создавалось впечатление, что рядом с ней не человек, а какой-то дикий зверь.
