Оставив мои вопросы без комментария, он запустил «лягушку» по морской поверхности. Я уставилась на ясно различимую в свете неполной луны, беспокойную поверхность морскую, скептично готовая наблюдать его фиаско. Однако сбилась со счета прыжков, когда брошенный камень скрылся во тьме.

– Хм! Ловко! – признала я. – What’s your name?

Смотрит на меня. Молчит, словно ждет продолжения. Будто даже не понял, что я задала вопрос, не то что смысл его.

– Да ты, верно, издеваешься?! – Мне кажется, любой пятилетний житель мало-мальски цивилизованной страны знает эту английскую фразу. – Ну что ж, окей, не хочешь – не представляйся. А меня Иона зовут! Иона Пожарская. Знаю, имя странное и вообще мужское, если с иврита переводить. Но все претензии к маме. Она в шотландском словаре его откопала. Близкие сокращают его до Иа, ну, знаешь, как ослик из «Винни Пуха», Йо, Ён – по-всякому, короче…

Я остановилась. Спустя пару шагов обернулся и он. Снова ждет. Ждет чего? Продолжения? Движения? Меня? Как же сложно, оказывается, находить общий язык, когда его буквально нет! И при этом так хочется говорить с этим человеком. Или просто быть. Но разве возможны хоть любые, какие угодно отношения без слов?

– Интересный, кстати, у тебя кулон, выглядит очень… хм, старым… – Я указала пальцем на блеснувшее в лунном свете на его груди винтажное украшение в виде круглого серебристого диска с незнакомыми мне символами.

Он не отвел взгляд и никак не отреагировал – хоть бы головой качнул в знак понимания. Вместе с тем заметно прислушался к мелодии, достигшей нас сквозь расстояние, на которое мы уже успели от ее источника отойти.

Я последовала его примеру. Звук словно пронзал влажный воздух. Звучало здорово.

Вероятно, найдя местечко привлекательным, мой немногословный спутник уселся на песок и посмотрел снизу вверх на меня, а потом рядом с собой, очевидно призывая присоединиться.

Прежде чем пристроиться справа от него, я огляделась вокруг, взвешивая свои риски, но сдалась, идя на поводу у эмоций.

– Μυρίζεις πολύ νόστιμα… – подал наконец голос он.

– Согласна, красиво! – ляпнула я, предположив, что речь идет о пейзаже морском.

– Πιστεύω ήρθε η ώρα να στερεώσουμε τη συνάντησή μας, περιστεράκι.

– Ага!

Он посмотрел на меня. Я посмотрела в ответ. Не выдержав его тяжелого взгляда, опустила глаза, обратила внимание к губам. Они такие выразительные… со-очные… растянулись в улыбке – заметил! А! Черт! Зачем я это сделала! Взяла себя в руки. Обняла колени, уставилась в горизонт.

Последнее, что я услышала от него в ту растворяющуюся ночь, – как он хмыкнул в усмешке.

Дальнейшее между нами молчание стеснять перестало. Атмосфера воцарилась совершенно неземная: спокойная, безмятежная, чистая. Обжигающе знойный ветер стих, а мои тревоги растворились в морском отражении звездного неба. Меня больше не волновало, кто он, зачем здесь, его мысли, мотивы. Только ощущение невероятной близости, родства душ и неведомого ранее, абсолютно необъяснимого комфорта рядом с совершенно незнакомым человеком.

Не знаю, сколько прошло времени, – помню, как горизонт, словно смутившись, залился багрянцем, когда я, положив уставшую голову на плечо своего спутника, отключилась.

* * *

– Иа-а-а!!! Ты вставать собираешься или последние два дня так и проспишь? – Будто издалека в сознание пробилось мамино негодование.

– Что? Который час? – сощурилась я. Солнце так ярко освещало комнату.

– Так половина третьего уже! – Возмущенная мама попыталась отнять у меня покрывало.

Вскочив с кровати, я чуть не рухнула, потеряв равновесие. Что-о-о??? Как я очутилась в номере? Он что, притащил меня?! Вот так поворот, совершенно точно помню, как уснула у него на плече.

– Когда я пришла?

– Напилась, что ли? Не помнишь?

– Не-е-ет!!! Ты чего?! Хм!.. Просто за временем не следила, – уклончиво ответила я.

– Не знаю наверняка, но, когда мы проснулись, ты была уже здесь… – Не успев закончить предложение, мама обернулась на стук во входную дверь. – Наверное, это уборка. Ты весь день не даешь им работу сделать… – направляясь к двери, недовольно бросила мама. – А-ах!!! Ты только посмотри, какая красота!

Курьер принес цветущий красным пушистым помпоном кактус в стеклянном горшочке. Весьма оригинально, я бы сказала, типа: мы в пустыне – лови кактус?

– Выходит, вы встретились! – бесцеремонно и незамедлительно мама изъяла из композиции скрученный в свиток маленький листок бумаги и развернула его. – Что это за иероглифы? – И, только не разобрав слов, она протянула послание мне.

«Τα λέμε» – гласил сверток.

– Хм! Держи. Сейчас посмотрим, – я взяла телефон. – Окей, гугл… подожди, а как это читается? Не надо мне искать «как это читается»! А-а-а!!!

– Не истери! – мама заглянула в мой телефон, будто там уже было что-то интересное.

– Я спокойна, спокойна! Погоди, – я развернула записку, придерживая ее, чтобы она не свернулась, и сфотографировала текст. – Окей, гугл, перевод текста по фотографии. Ага! – Первая же ссылка поиска открыла необходимый ресурс. – Отлично, загружаю.

На загрузку фотографии ушло примерно полминуты, из-за низкой скорости интернета в роуминге, и еще секунд пять на анализ файла.

– Все-таки греческий!

– Греческий?

– Греческий.

– Но в Греции вся молодежь прекрасно владеет английским! Вспомни, два года назад, когда мы там были, ты хорошенько прокачала свой разговорный.

– Может, он… из глубинки… А где Алекс?

– Спит в соседней комнате. Время сон-часа! Ну ты издеваешься? Что там сказано? – мама с нетерпением опять попыталась заглянуть в мой телефон.

– «Увидимся».

– Без точки?

– Без! – я не смогла сдержать довольной улыбки.

В оставшуюся половину дня я чувствовала себя сыщиком. Как никогда, я озиралась по сторонам, разглядывала людей, искала, надеялась увидеть его. Признаюсь, это весьма утомительно и рискованно. Вчерашние истории с подносом и столкновением со стеклянной дверью казались теперь сущими пустяками, ибо сегодня я почувствовала себя маленьким котенком, по роковому стечению обстоятельств оказавшимся на дороге в самом центре мегаполиса в час пик: меня со всех сторон толкали, сбивали, бросали мне колкие замечания. А человек, которого я столь усердно высматривала, так и не появлялся в моем поле зрения.

После вечерней развлекательной программы я почувствовала себя окончательно истощенной, осознав безуспешность утомительного розыска. Напрасно я надеялась, пора бы смириться.

– Пойдешь в клуб? – пританцовывая с довольным Алексом на руках, проголосила перевозбужденная мама.

– Нет, вернусь с вами в номер. – Разочарование нахлынуло разом.

– Уверена? Я же вижу, ты весь день головой вертишь.

– Да неужели!? Ты прям сама проницательность! – съязвила я и тут же осеклась. – Ладно, прости, мам…

– Повезло вчера – быть может, повезет и сегодня, – проигнорировала она мою попытку свалить на нее свое недовольство.

– Знаешь, я не уверена, что хочу искать встречи с ним или с кем бы то ни было вообще. Думаю, он и сам мог бы меня найти: знает, где мы остановились, раз кактус прислал. Будь у него желание вновь увидеть меня, он бы направил приглашение по адресу, – я ускорила шаг, зацепившись за эту мысль. – А если нет, значит, я не собираюсь шататься по всему комплексу в поисках встречи.

– Логично, – мама, не отставая от меня, тоже прибавила шаг.

Прежде чем приложить магнитный ключ к замку номера, на мгновение я замерла. Хотелось растянуть этот момент неведения, и одновременно с тем я предвкушала вероятность обнаружить записку, просунутую под дверь. Отворив дверь, я сразу увидела конверт на полу. Обычный белый конверт. Трясущимися руками я поспешила его открыть.

«Дорогая семья Пожарских, с сожалением сообщаем вам, что ваш отпуск подходит к концу…» И далее о времени вылета, кто, где и когда нас встретит, чтобы сопроводить в аэропорт.

Последняя надежда – на автоответчик стационарного телефона: может быть, там оставлено сообщение?.. Пусто. Степень охватившего меня разочарования сложно передать…