© Разуваев В., 2014

© Центр гуманитарных инициатив, 2014

Общепризнанно, что современная политология началась с «Государя» Макиавелли. Фактически, если речь идет о ее нынешнем виде, он ее создал, если иметь в виду революционные принципы, с которыми флорентийский автор подошел к изложению своих идей. Маленькая книжка за несколько сотен лет серьезнейшим образом повлияла на ученых, политиков и все политические сообщества сначала Европы, а затем и всего мира. Понятие «макиавеллизм» стало нарицательным, а чтение этой работы фактически оказалось обязательным для всех, кто всерьез занимается общественными науками. Впрочем, даже не читавшие книгу, по крайней мере слышали о Макиавелли и его труде.

Неудивительно, что творчество одного из самых знаменитых флорентийцев вышло за пределы чистой политологии и стало культурным явлением. Сейчас мало кому придет в голову отрицать, что понимание эпохи Ренессанса немыслимо без учета вклада в нее первого политолога в современном смысле этого слова[1]. А постоянная дискуссия вокруг взглядов Макиавелли сделала его творчество культурным элементом и последующих эпох.

На этом фоне понятно, что творчество Никколо (пусть он простит меня за формальное панибратство) вызывает огромный интерес среди политологов. Библиография работ, посвященных флорентийцу, огромна и увеличивается с каждым годом[2]. Одолеть все труды о нем едва ли возможно, разве что какой-нибудь уже состоявшийся полиглот (а соответствующие публикации вышли на большинстве языков мира) не решит посвятить этому свою оставшуюся жизнь. Исследованию подвергаются как жизнь Макиавелли[3], так его труды и воздействие последних на мировую политику и культуру.

И самой знаменитой из работ Макиавелли стал «Государь». Как ни удивительно, число подробных комментариев к этой работе очень мало. Точнее – их вообще нет. Лучшим образцом на сегодняшний день является, на мой взгляд, исследование Алана Гилберта[4], хотя есть и варианты, ориентированные на нужды студентов, бегло изучающих данный труд, и адаптированные для быстрого чтения[5]. И нет ни одного подробного комментария русских авторов, что, в общем-то, неудивительно, учитывая сложное отношение к Никколо в советское время. Довольно характерно, что до сих пор сохраняет свою актуальность вступительная статья А. К. Дживелегова к первому советскому издания «Государя».

Между тем, в последнее время появилось много книг, которые либо прямо называются «новый Макиавелли», либо так или иначе имеют дело с переосмысливанием его идей не только для политики нашего времени, но и для различных социальных групп (и даже полов) современного общества[6]. Наверное, это естественно, учитывая вклад флорентийца в политологию и вообще в гуманитарные науки, а также популярность его идей и особенно имени. Сейчас это принято называть брендом. Что ж, история временами воздает своим героям сверх ими ожидаемого.

Италия времен Макиавелли находилась в очень сложной политической и экономической ситуации. Это была страна, точнее в те годы территория, где Возрождение проявило себя сильнее, чем в других европейских государствах. Достаточно сказать, что Микеланджело, Леонардо, Рафаэль и Тициан (да и не только они из великих людей) были современниками основателя современной политологии (кстати, с двумя первыми из них он был знаком лично). Притом экономика Италии находилась в стагнации, а политику определяли раздробленность и соперничество многочисленных государств. Среди них доминировали пять политических образований: Венеция, Флоренция, Милан, Папское государство (включавшее в себя и Рим) и Неаполитанское королевство.

Ситуация резко осложнилась, когда герцог Милана Лодовико Сфорца*[7] призвал французов в Италию, обещая поддержать династические претензии Карла VIII на Неаполитанское королевство (т. наз. Анжуйское наследство) и надеясь, что взамен Париж поддержит его в территориальных спорах с Венецией. Вторжение, начавшееся в августе 1494 г., прошло на удивление легко. В двенадцатой главе своей книги Макиавелли напишет, что французскому монарху «и впрямь удалось захватить Италию с помощью куска мела». (Речь шла о том, что кусками мела идущие впереди армии квартирьеры размечали дома для постоя наступающих французских войск). В феврале 1495 г. Карл взял Неаполь. Другое дело, что срочно образовавшаяся антифранцузская коалиция, в которую вошел даже все тот же Сфорца, заставила французов покинуть Италию.

В 1499 г. преемник Карла Людовик XII вторгся в Италию, претендуя уже не только на Неаполь, но и на Милан, на который у него были наследственные права по линии матери. Французский король опирался на альянс с папой Александром VII (Борджиа)*. (Для укрепления своих политических позиций во Франции Людовику нужен был развод со своей женой, дабы жениться на вдове Карла VIII). Сделка была циничной, впрочем, вполне в духе того времени. Папа дал согласие на развод, а Людовик взамен пообещал помочь его сыну, Чезаре (еще один вариант перевода – Цезарь) Борджиа (вариант – Борджа)*, завоевать входившую в состав Папского государства Романью, где формальные наместники Ватикана давно уже чувствовали себя полностью независимыми. Кроме того, у союзников были территориальные претензии к Неаполю.

Дальнейшие события так или иначе описаны в нижеследующих комментариях. Здесь, вероятно, следует лишь подчеркнуть, что при жизни Макиавелли, да и на много времени после нее, присутствие иностранной военной силы (вслед за Францией в Италию вторглись испанские войска), постоянные военные действия и повсеместное насилие стали тяжелейшей реальностью для этой страны. Для него было совершенно очевидно, что изгнать их может только успешный государственный деятель новой формации. Отсюда, собственно говоря, отчасти и тот подход, который сделал флорентийца великим в мировой политике и мировой политологии.

Теперь пришло время перейти непосредственно к автору «Государя». Никколо Пьеро Микеле Макиавелли, сын Бернардо Макиавелли*, родился во Флоренции 4 мая 1469 г. в семье бедного юриста почти сразу же после начала правления Лоренцо Медичи*, прозванного Великолепным. Герб семьи – синий крест на белом фоне, позднее были добавлены четыре гвоздя, mali clavelli, – символ «гибельных гвоздей» страстей Христовых. Бернардо был малообеспеченным юристом, политикой принципиально не занимался. Вполне достойный, хотя и очень скупой человек, книжник (этим уже многое сказано). Мать Никколо умерла в 1496 г. Вполне возможно, что Бернардо использовал свои старые связи, чтобы помочь сыну в устройстве на государственную службу.

В семье было четверо детей – два брата и две сестры. Никколо был старшим сыном, соответственно наследником Бернардо. О его детстве и юности почти ничего не известно, за исключением крайне скудных фактов. Обучался в школе при монастыре Сан-Бенедетто, учился читать и писать по латыни. Это было очень важно, поскольку именно на этом языке в то время велось делопроизводство. С целью усовершенствовать свою латынь в ноябре 1481 г. начинает учиться в школе Паоло да Ронсильоне, признанного знатока этого языка[8]. Есть неподтвержденное предположение, что во второй половине 1480-х посещал Флорентийский университет и даже слушал там лекции Марчелло Адриани* (следует уточнить, что Адриани официально был профессором этого университета с 1494 г. по 1503 г., так что здесь имеет место хронологическая нестыковка). Во всяком случае, есть все основания говорить о его неплохом знакомстве с латинскими классиками[9]. Едва ли он был в контакте с кружком гуманистов Медичи – по целому ряду причин.