Несмотря на то, что я мысленно повторяю эти слова, я не могу перестать чувствовать липкость на пальцах, жар жидкости и звук капель крови, падающих в лужу.

Кап.

Кап.

Кап.

Потом... голос говорит мне, что теперь все кончено. Что никто больше не причинит мне вреда.

Или, может быть, как сказал психиатр, у меня могли быть галлюцинации, чтобы заставить чувствовать себя лучше. Это то, что делают жертвы. Они избегают реальности, чтобы чувствовать себя лучше.

Но не я. Нет.

Моя потная ладонь наконец-то касается телефона, и я чуть не плачу от радости, когда мои негнущиеся пальцы проводят пальцем по значку фонарика.

Вот тогда я это чувствую.

Еще до того, как я оборачиваюсь, чтобы увидеть это, я чувствую чье-то присутствие за своей спиной, оно парит, ждет, выжидает своего часа.

Может быть, это было там все это время. С тех пор, как я боролась со своим разумом, чтобы он отпустил меня. С тех пор, как я была неуклюжим, дрожащим беспорядком.

Я открываю рот, чтобы закричать, но сильная рука обхватывает мою шею сзади, перекрывая дыхание.

- Тссс. Ни слова. Сегодня вечером мы сделаем это по-моему.

ГЛАВА 17

Наоми

Себастьян.

Тот, кто в данный момент перекрывает мне подачу воздуха, маяча у меня за спиной, - не кто иной, как Себастьян. Я намеревалась брыкаться и царапаться, кричать на него, чтобы он отпустил, но он не только лишил меня большей части кислорода, схватив за горло, но и заломил мне оба запястья за спину и заточил их.

Мой телефон с грохотом падает на землю, и фонарик очерчивает темные тени. Это даже не самые заметные из них. Искушение, которого я избегала всю свою жизнь, горит внутри меня, возрождаясь и восстая из пепла, как птица феникс.

- Се... Бастиан... - Я говорю через небольшое отверстие для воздуха, которое он мне позволяет.

И я знаю, что он позволяет это, потому что, если бы он захотел, он мог бы задушить меня в мгновение ока.

Горячее дыхание касается моего чувствительного уха, когда он шепчет мрачные слова:

- Шшш. Не произноси моего имени. Сейчас мы никто.

- Ч-что?

- Мы достаточно долго играли в хаус. Время поиграть в погоню.

- Что ты подразумеваешь под... погоней?

- Я отпущу тебя, и ты убежишь. Если я поймаю тебя, я возьму тебя, использую, надругаюсь над тобой, наполню твою киску своей спермой и заставлю тебя давиться моим членом, пока ты не начнешь плакать и умолять меня остановиться. - Его голос понижается до угрожающего уровня. - Но я не остановлюсь.

Мой желудок сжимается от ощущений, которых я никогда раньше не испытывала, и это распространяется до глубины души. Меня так возбуждают одни его слова, что мне кажется, я схожу с ума. Что я все выдумываю. Но я не могу себе этого представить, если он здесь, со мной. Если его мысли играют с моими, соблазняя их, заманивая в ловушку удушающего захвата.

Буквально.

В переносном смысле.

Обещание в его словах похоже на мой худший кошмар и мою самую желанную мечту.

Правильное в неправильном.

Неправильное в правильном.

Инь и ян.

- Ч-что, если я захочу остановиться? Я не узнаю нужды в своем голосе, и вот тогда меня осенило.

Это действительно поражает меня.

Может быть, это то, что мне было нужно все это время. Не дорогие психотерапевты, не групповые собрания, не прятки, чтобы моя мама не увидела, каким монстром я являюсь внутри. Возможно, решение состояло в том, чтобы действовать в соответствии с теми побуждениями, которые я испытывала с подросткового возраста.

Себастьян прикусывает мочку моего уха, и я всхлипываю.

- Одно слово.

- Что?

- Я даю тебе одно слово, чтобы остановить все это. Если ты им не воспользуешься, игра продолжится.

- Что за слово?

На этот раз он скользит языком вверх и прикусывает мочку уха, заставляя меня вздрогнуть, когда его голос понижается.

- Реальность.

Я вздрагиваю, моя спина напрягается, прижимаясь к его твердой груди. Он даже не прикасается ко мне, но мой клитор пульсирует и покалывает в болезненном предвкушении.

Сделав глубокий вдох, я шепчу:

- Неужели... у меня нет шансов?

- Ты используешь только это слово. Используй это с умом. - Он отпускает меня, и я, спотыкаясь, иду вперед, когда грохот его голоса эхом отдается в темноте: - Теперь беги.

Моя тень и его.

Мы выглядим гигантскими на стене напротив нас, как какие-то звери, выходящие ночью, чтобы дать волю своим инстинктам. Если бы это был кто-то другой, они бы запаниковали, будучи обездвиженными в темноте кем-то, кто с таким же успехом мог быть незнакомцем. И хотя это чувство проникает в мою кровь, оно не единственное. Я колеблюсь секунду, размышляя, есть ли у меня время, чтобы схватить свой телефон. Шаркающие шаги позади меня стирают эту мысль. Недолго думая, я бросаюсь вперед, метафорически нанося удар в темноте, пока не спотыкаюсь обо что-то. Стол.

Я морщусь, когда жжение распространяется по моим ногам, но я не останавливаюсь. Я осматриваюсь вокруг, мой уровень адреналина подскакивает до тех пор, пока он не начинает пульсировать в моих конечностях. Мое сердце колотится, когда я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Странно, как обостряются чувства, когда наше зрение исчезает. Я чувствую, как от воздуха у меня по коже бегут мурашки, и чувствую запах пота, стекающего между бровей. Но больше всего я слышу глухие шаги позади себя, кто-то идет за мной. Как и в ту ночь в лесу, странная аура переполняет меня, и мои чувства обостряются до такой степени, что становится страшно.

Я бросаюсь вперед, пока не касаюсь чего-то. Перила. Я хватаюсь за них, поднимаясь по лестнице. Время от времени я оглядываюсь назад и представляю себе тень на моем хвосте.

Только это не мое воображение.

Он прямо за мной.

Я вскрикиваю, когда начинаю бежать черёд две ступеньки за раз. Сразу после этого раздаются его глухие шаги. Звук отдается эхом в моих ушах и груди.

Прилив энергии настолько силен, что у меня физически кружится голова. Мои ноги кричат от боли, и я спотыкаюсь, с глухим стуком падая на колени. Я теряю равновесие и вот-вот упаду назад, но в последнюю секунду ловлю себя на этом.

Я. Впрочем, не стою.

Или, скорее, я не могу.

Себастьян хватает меня за волосы, и я кричу, когда он толкает меня лицом на лестницу. Моя челюсть ударяется о твердый пол, а глаза щиплет от слез от удара. Кажется, я что-то сломала, но, видимо, нет, потому что все, на чем я могу сосредоточиться, - это большое тело, прикрывающее меня сзади.

Поглощает меня.

Затмевает меня.

Доминирует надо мной.

Его твердая грудь ощущается как лава на моей спине. Громкие удары проникают в мои уши, и я не уверена, мое это сердцебиение или его.

Или смесь того и другого.

Он сильно хватает меня за лопатку.

- Куда, по-твоему, ты направляешься, моя маленькая грязная шлюха?

У меня перехватывает дыхание, в равной степени из-за его слов и новой глубины в его голосе. В нем такая грубость, как будто он действительно другой человек.

Незнакомец.

Это происходит.

- Я собираюсь засунуть свой голый член в твою тугую киску и разорвать тебя на части, а ты примешь это, как грязная шлюха, которой ты и являешься.

Срань господня.

Возможно ли прийти только благодаря его словам и его власти надо мной? Потому что я думаю, что добираюсь туда.

Это безумие.

Он сумасшедший.

Я сумасшедшая.

И все же я прижимаюсь к нему, моя задница утыкается в твердость его члена. Он такой толстый и большой, что я чувствую его через шорты. Я чувствую, как это будет больно, как сильно я могу этого не пережить.

Но остановиться невозможно, не сейчас, когда я зашла так далеко.

- Ты действительно думаешь, что сможешь бороться со мной, шлюха?

Я не знаю, что на меня нашло. Если это обзывательство или снисходительность, но я извиваюсь, когда рев эхом разносится по пустой темноте.