Лунный свет странно играл с глазами. Странно, как сияние сделало его кожу гладкой, убрало уродливые шрамы, и он все больше напоминал юношу с портрета. Длинные волосы разметались по подушке, были золотыми, а не белыми. И его ладони — одна лежала на груди, другая сбоку — в этом свете она не видела грубое покрытие нилариума.

Почему нет?

Это было неправильно. Это было не…

Это было настоящим?

Должно быть. Она ощущала, как колотилось сердце, слышала свое тревожное дыхание. Кожа на ее шее покалывала, волоски встали дыбом. Это точно было реальным. И ей нужно было действовать. Сейчас, пока она не упустила момент.

Нилла склонилась над спящим магом. Ее губы нашли его в темноте, сначала нежно. Они были полными и мягкими, а не в шрамах, как она ожидала. Она прижалась сильнее, заставила его рот открыться. Ей нужно было убедиться, что доза попадет в него.

Он пошевелился. Его веки затрепетали. Ресницы поднялись. Его взгляд был мутным.

А потом он посмотрел на нее, и взгляд стал острым, как два клинка в свете луны.

Нилла отодвинулась на пару дюймов. Она миг смотрела на него, напрягшись.

«Пусть думает, что это сон. Пусть думает, что это сон, пока яд не…».

Ладони сжали ее руки у плеч. Теплые живые ладони, пальцы давили до кости. Он притянул ее к себе и поймал ее рот в пылающем рьяном поцелуе, который потряс ее. Одна ладонь отпустила ее руку, прижалась к ее макушке, пальцы запутались в ее волосах, и он держал так, что она не могла отодвинуться.

Трепет страха пробежал по ее спине. Или не страха. Она просунула ладони под себя, пыталась оттолкнуться от его груди, быть дальше от него. На нем была только свободная рубаха, и ее ладони ощутили голую кожу и мышцы. Он дрожал от ее прикосновения.

И вдруг она не удержалась на ногах. Он утащил ее на кровать за собой, она оказалась на спине, легкие требовали воздуха. Его голова и плечи над ней закрывали свет луны. Занавес его волос падал с его плеча, они мерцали. Одна рука поддерживала его тело, кулак и локоть прижимались к тонкому матрацу. Его другая ладонь ласкала ее щеку, и она заметила за диким стуком сердца, что его пальцы были теплыми, а не холодным мёртвым серебром. Жар пылал в его глазах, и за тем жаром был один вопрос.

Ей нужно было освободиться. Ударить острым коленом между его ног и выползти из-под него, оказаться вне его досягаемости, пока яд не сработает. Все нервы в ее теле пылали, ей нужно было действовать.

Почему она прижала ладони к его щекам? Почему она убрала бледную прядь волос ему за ухо?

Почему она закрыла глаза и подняла подбородок, позволяя целовать ее губы?

Его губы были голодными, но нежными. Не было ничего требовательного в сладости его поцелуя. Один поцелуй привел к другому, а потом поцелуи стали двигаться от уголка ее рта по щеке к уху. Его дыхание щекотало нежную кожу ее шеи, и она резко вдохнула, зная, что он это услышал. Она ощущала его волнение, его сердце колотилось в том же ритме, что и ее.

Подождите. Стойте. Ее разум отчаянно кричал в протесте. Он должен был рухнуть. В любой миг. Яд должен был уже одолеть его. Он должен был лежать грудой конечностей, а она — найти книгу заклинаний и сбежать.

Но в нем не было ничего беспомощного. Он был сильным, уверенным. Его рука обвивала ее талию, притянула ее для глубокого поцелуя. Любое сопротивление в ней пропало. Ее ладони обвили его шею, она запустила пальцы в его волосы, и ее тело прижалось к нему, сердца бились рядом. Она прервала поцелуй, хватала ртом воздух, ее голова упала на подушку.

Но он не остановился, не мог. Его губы двигались по ее челюсти, шее, и каждое прикосновение было нежным, теплым и пылким. Он продолжал целовать ее ключицы, и его ладонь скользнула по ее руке к плечу, нежно потянула за ее платье, чтобы раскрыть больше коже. Его рот двигался, изучая изгибы ее шеи и плеча, и она отвечала на его прикосновение вспышками восторга. Он спустил рукав ниже, его пальцы играли опасно вдоль широкого воротника, задевали изгиб грудей сверху.

Нилла поежилась, и он поднял голову с вопросом в глазах. Она смотрела на него, кровь гремела в висках.

А потом она расстегнула его рубаху. Хоть ее пальцы дрожали, она развязала шнурки, раскрыла рубаху, и она упала с его широких плеч. Он сел, чтобы стряхнуть рукава, сбросить рубаху до пояса. Лунный свет сиял на мышцах его груди и живота, свет и тень преувеличивали эффект.

Ее горло пересохло, жар пульсировал в теле. Он должен был видеть ее взгляд, ведь он вдруг улыбнулся опасно и с пониманием. Его ладонь снова скользнула за ее шею, приподняла ее голову, и он поймал ее губы в долгом поцелуе.

Что-то скрипело. Что-то стонало.

Камень ломался от огромной силы.

Глаза Ниллы распахнулись.

— Сэр! — выдохнула она в его рот. — Маг Сильвери!

Он отодвинулся, моргая, взгляд был мутным и изумленным.

— Мисс Бек? — он нахмурился. Он выглядел удивленно, а через миг — напугано. Изумление в его взгляде сменилось чистым шоком. — Мисс Бек, что вы…

Движение за ним.

Нилла завизжала.

Темные лозы лились в окно, поднимались по стенам, тянулись по потолку и над чашей с маслом. Черные, как живые тени, они терзали камень, разбивали до пыли. Они обвили ножки кровати, рвали матрас, впились в руки Ниллы. Тонкие ростки обвили ее шею, талию, руки, и шипы были как ножи в ее плоти. Она завизжала снова, пыталась вырваться. Но она попалась.

Она слышала вдали крик Сильвери:

— Мисс Бек! Мисс Бек, проснитесь! Перонилла!

26

Голова Сорана поднялась со стола так быстро, что он чуть не упал со стула. Он огляделся во тьме, не мигая, почти ослепленный странными картинками в голове. Шипы… лозы…

— Нет! — зарычал он и посмотрел на то, что было перед ним. Розовая книга, открытая на середине. Пьянящий запах поднимался с ее страниц, от сияющих слов, воняло горящими розами. Запах наполнял его нос и голову.

Боги, нет! Он уснул. Попал в Кошмар, не понимая того, что сделал.

«Предатель», — ее голос шептал в его ухе.

Она стояла за его спиной, напряженная, наготове.

«Я знаю, что в твоей голове. Я видела тебя со смертной девушкой. Неверный! Бессердечный! Жестокий!».

Соран склонился над книгой заклинаний. Магия еще пульсировала в воздухе вокруг него, еще не разбитая. Он задремал на миг, но и этого было много. Но, может, он мог все еще удержать заклинание. Он нашел место у начала второй страницы, где заклинание начинало становиться неправильным, и начал читать, говоря громко, сильным и четким голосом.

«Не важно», — шипела она. Рука обвила его плечи, легла на грудь, пальцы играли со шнурками рубахи, тянулись к коже. Ласка стала жестокостью, шипы впивались глубоко.

Соран охнул и сжал края стола. Кровь выступила, пропитала его рубаху, лилась спереди. Он скрипнул зубами, склонился над книгой и читал, медленно и ровно, несмотря на боль. Чудом он смог поймать нити заклинания и связать их.

Оно должно было выдержать. Только бы выдержало!

«Не важно, — шептала Дева шипов, играя с его ухом. Ладони скользили по его шее сзади. — Я видела правду. Я видела, где твои желания. Ты можешь связать меня этой ночью, а что завтра? А в следующие дни?».

Ее зубы вонзились в его плечо. Он закричал, горбясь над столом и книгой. Заклинание дрожало, могло порваться. Усилием воли он взял себя в руки и заставил слова литься потоком.

Магия снова усилилась.

«Я доберусь до нее в конце, — цедила Дева шипов, брызжа кровью. — Я заберу ее в свое измерение, в свои объятия. Ты можешь биться, любимый, но ты не победишь. Ты не можешь победить… Не можешь… победить…».