Солнце ворвалось в спальню, птичий щебет услаждал слух, ласковые лучи гладили лицо, всё в это утро будто кричало о том, что жизнь отныне и навсегда станет прекрасной, восхитительной… как-то так должна начинаться эта история, но не суждено.

Было утро. Самое обычное утро. Раннее. Ничего не предвещающее, кроме раннего подъёма и желания остаться в постели на ближайшие пять часов, а лучше лет или веков.

Роза выбралась из-под простыни и прошлёпала босыми ногами по ламинату на просторную, открытую веранду. Поморщилась, посмотрела на остатки своего ночного пира – недопитое вино в фужере и остатки салата в керамической миске, – и поплелась в душ. Ванная комната с душевой кабиной была и в доме, но отчаянные времена, как известно, требуют отчаянных мер. А любое утро Роза относила к отчаянным временам. Так что поход в уличный душ был мерой вынужденной и необходимой.

Постояла под успевшей остыть за ночь водой, пересилила себя, чтобы не завизжать во весь голос и не разбудить постояльцев, смыла гель для душа, с говорящим названием «Бодрящий», и наконец почувствовала себя проснувшейся. Хотя бы настолько, чтобы точно вспомнить, кто она и где. Нет, провалами памяти Роза вовсе не страдала, а недосыпом – да.

Спустя ещё полчаса, собрав всё ещё влажные длинные волосы в высокий хвост, надев шорты с лёгкой футболкой, Роза завела машину и выехала на трассу, чтобы спустя ещё два часа оказаться на вокзале и встретить новых постояльцев.

Шесть лет назад Роза жила в большом городе, по праву считавшимся одним из самых красивых городов России, Северной Венецией. Там же окончила школу, потом институт, даже вышла замуж, затем благополучно и с минимальными потерями развелась, а теперь жила и работала в туристической зоне и управляла собственной базой отдыха. Розе нравилось так думать, во всяком случае, даже в мыслях это звучало позитивней, чем «прозябала на отшибе мира».

Когда-то, в детстве, она приезжала в этот посёлок к бабушке, матери отца. Родители разошлись, когда Роза и её сестра-погодка были ещё дошкольницами. Отец так и не женился во второй раз, и Роза с Альбиной остались единственными внучками одинокой бабули. Несколько лет назад бабушка умерла и оставила в наследство не только дом, но и огромный участок земли. Отец к тому времени уже скончался, о его судьбе Роза знала мало, только то, что он был военным лётчиком, очень красивым мужчиной, падким не только на женский пол, но и на алкоголь.

После рождения дочерей мама развелась с ним и, в этом Роза была уверена, ни разу в жизни об этом не жалела. Спустя время отца комиссовали, на гражданке он себя так и не нашёл, умер от пьянки. Нехитрая история.

С бабушкой Роза, Альбина и их мама поддерживали тёплые отношения. Маме было жалко одинокую старушку, а девочкам она была родная и любимая бабушка, так что наследство не вызвало вопросов, да и других претендентов не нашлось.

К тому времени небольшая деревушка превратилась едва ли не в центр экстремального туризма и эко-отдыха. На каждом шагу пестрели вывески с рекламой отелей, домиков в аренду, кафе, ресторанов, таверн, а также конных прогулок, экскурсий, сплавов по горным рекам и обещаний незабываемых впечатлений и видов на горные вершины и водопады.

Участок стоил почти баснословные деньги для семьи Розы, которая вся, включая маму, сестру и отчима проживала, хоть и в просторной квартире в центре города, но служила практически единственным обиталищем для трёх семей. Правда, к тому времени Роза была одной ногой в свободной от брака жизни, Альбина только вышла замуж, а мама и ее третий муж решили не узаконивать отношения.

Виктор, гражданский супруг мамы, бывший военный военным, проверил все документы на участок и предложил дом не продавать, а построить свою, пусть небольшую, базу отдыха. Женская половина семьи встретила проект без энтузиазма, предложив подумать об этом зимой.

Зимой же Роза развелась окончательно и бесповоротно, не скрывая радости от этого факта в своей биографии, потеряла работу, сестра родила первенца, а мама с Виктором снова подняли вопрос о собственном бизнесе. Раз уж так сложились обстоятельства.

В итоге спустя пару лет и несколько кредитов, на месте покосившегося домика бабушки высились деревянные корпуса на несколько комнат, вокруг расположились беседки, место для мангалов, детская площадка и даже небольшой бассейн. В самом конце был небольшой «административный» корпус, а попросту дом с двумя выходами, один из которых именовался «ресепшен», а через второй можно было попасть в жилое пространство, где и обитали сейчас Роза, мама и Виктор, деля обязанности по способностям.

В обязанности Розы, например, входил трансфер. В семье был комфортабельный микроавтобус, а у самой Розы старенький, но вполне бодрый Рав-4.

И сегодняшним утром ей предстояло встретить очередных гостей, немного необычных, отчего Роза нервничала, но экономическая ситуация была не такая, чтобы выбирать и отказываться.

Этих клиентов ей «подогнал» бывший одноклассник Паша Игнатьев, приезжавший прошлым летом отдыхать с семьёй. Он так впечатлился природой, что грозился переехать жить навсегда. Пыл, по возвращению домой, естественно, несколько угас, а вот когда у его приятеля остро встал вопрос с летним отдыхом, он, не задумываясь, порекомендовал базу Розы и её семьи.

С этим клиентом Роза вела переписку почти два месяца, фотографируя каждый угол базы и домиков, в которых будут проживать гости, согласовывая меню, даже пришлось нанимать отдельного человека на кухню. Роза терпеливо отвечала на самые неожиданные вопросы и, в конце концов, на счёт базы упала круглая сумма – предоплата за проживание восьми человек на протяжении семидесяти дней. Можно сказать, неплохо, даже отлично!

Гости забронировали сразу два домика – номер восемь и номер десять. Сейчас там царил порядок, Роза заскочила туда, чтобы все проверить ещё раз перед отъездом, а сейчас стояла на перроне узловой станции и всматривалась в лица прибывших, толпящихся и спешащих по делам или на отдых людей.

Прямо перед Розой, вернее, где-то внизу, возникла девочка лет пяти от роду. Яркие резинки скрепляли кудрявые, тёмные волосы в три небольших хвостика, на кнопке-носике виднелись веснушки. Девочка была одета в футболку с надписью «Русский богатырь», такая же надпись красовалась на косынке, завязанной на манер пионерского галстука. Роза опустила табличку с надписью и посмотрела на девочку.

– Я – русский богатырь, – обозначила девочка ситуацию, если у кого-то и возникли сомнения в этом утверждении.

– А?.. – Роза, было, решила спросить «богатыря», где же все остальные, но девочка тут же выдала информацию сама, расширенную и необязательную.

Её сняли с поезда первой, помог проводник, все остальные ещё та-а-м, а она – уже здесь. Потом на Розу посыпался град вопросов, и она даже успела начать нервничать. О том, что в группе будет ребёнок, она, конечно, знала. Но вот то, что этот ребёнок будет единственным членом группы – не входило в планы Розы.

– Где твой руководитель? – наконец удалось вклиниться Розе с вопросом.

– Кто? – Девочка пару раз моргнула и уставилась на Розу с нескрываемым интересом.

Роза бы ответила, но тут поняла, что она не знает имя руководителя. Она не знает имя человека, с которым вела долгую переписку, а потом оформляла договор с детско-юношеским клубом «Русский богатырь». Не знает!

«Розенберг М» – гласила подпись в письмах, и именно так, в мыслях, называла Роза будущих постояльцев. А что? Если уж мир настолько сошёл с ума, что главным русским богатырём выступает некий Розенберг М., стоит ли узнавать такие несущественные детали как имя?

– Розенберг… – Роза ещё раз осмотрелась в попытке найти остальных богатырей и главное – основного русского богатыря с самой, что ни на есть, богатырской и русской фамилией Розенберг.

– Да вон он! – Девочка подпрыгнула на месте, развернулась и стремглав рванула по перрону навстречу группе людей, в основном детей и подростков, впереди которой шёл высокий, широкоплечий красавчик.