Екатеринбург — Москва Под монотонный стук колес Звенит в пустом стакане ложка. Вот часть России за окном Так сиротлива и неброска. Сменяя зелень стройных елей, Мелькнет заброшенный погост. У вымирающей деревни Последний, видимо, форпост. Дома убогие, сараи И шифер крыш, поросший мхом, В глазницах окон тень печали, Березы машут вороньем. Безлико, серо и уныло, Все безысходность и тоска. Ведать, Россия пережила Свои великие века. Пейзаж безрадостный наводит На мысли грустные вдвойне: Куда моя страна уходит, Непобежденная в войне? Могучий исполин — Россия Питалась соком деревень, Но вот и их иссякла сила, Колосс остался без корней. Дух угасает. Сердце жжет Сермяжная, хоть горько, правда, Что вымирает наш народ, Уйдет величие в преданье. Все чаще речь иных слышна. Мы станем новым Вавилоном. И рвется в лоскуты страна Под чуждым мировым законом. «Умом Россию не понять». В гроб собственный мы гвозди били. Кому же нам теперь пенять, Что мы Россию погубили. Здесь запустенье, безнадега, А там, в шальной столице пир. И пьяной колеей дорога Ведет деревню в «лучший мир». Бесплодны жены и мужья, Не породят на свет потомство. Пожить мечтаем для себя И в ком же ищем вероломство? Живем мы как в последний раз, А после стань все трын-травою. Но к покосившимся крестам Заросшей кто придет тропою? 12.10.06
Русь Изнежены и хрупки орхидеи, С тревогою взирают сквозь стекло На мир, в котором снежные метели Мазнут по черному — и траурно светло. Вот так же для кого-то и Россия Из-за окна тревожна и страшна. Пугающая дерзкая стихия — Загадочная русская душа. Мы любим Осени задумчивую грусть, Зимы покой и умиротворенье. Весна — полет мечты, надежды — жизни суть. И снова Осень, снова грусть, сомненья. Поблекшей амальгамою Луна. Гирляндой звезды меж нагих ветвей. И вязкая ложится тишина В оцепенение озябших тополей. Там в сумраке сыром таинственного бора, Где оборотни с лешими чудят, Кроваво светит шапка мухомора, Пожаром красит облака закат. Глядятся в воду ивы у затона. Волною у погибельных болот Осока вздрогнет и замрет от стона ль, От плача ль детского, который в глушь зовет. Седеет в августе беспечный Иван-чай, Ночная свежесть дышит звездопадом; Пугает тишину собачий звонкий лай, И обрывается, оставив ночь цикадам. А за околицей стеной чертополох, Пыль бездорожья облаком клубится. Набат колоколов и позабытый Бог Зовут покаяться и о душе молиться. Лазурью красят небо васильки, Фатою белою ромашковое поле. Мир этот наш, и мы ему близки, Своею плотью, кровью, страстью, болью. А наше лихо дремлет в буреломе, В холмах, лугах, шальном разливе рек. Народ же наш все время на изломе Эпох, веков, кровавых черных вех. Как часто мы живем одним мгновеньем, В которое вмещается вся жизнь. Мир потрясти мы можем вдохновеньем И на руинах вознести: «аминь»! Открыты мы перед людьми и Богом, А на миру, нам даже смерть красна. Русь жертвенна, велика и убога. И вечно ждет пришествия Христа. 30.10.06 Муза Эрато Молюсь божественной Эрато, Прелестной и капризной даме, Молюсь. Когда душа распята Я вижу смысл в суровой карме. Чудесен мир, в нем много тайн. Во всем творца незримый гений. Неповторим восторг мгновений, Когда срываем эту ткань. Когда под зыбкою личиной, Мы открываем естество. Волшебно платье у любимой, Но взгляд мой словно воровство Того, что тщательно скрывает От любопытных дерзких глаз, Что грезы нежные питает, Что сна лишает в поздний час. Я поклоняюсь ей за то, Что мне дарует счастье видеть, Любить, терпеть и ненавидеть, И право взяться за перо. 04.03.07
Прозябать, не зная рая Прозябать, не зная рая, Обреченный навсегда, Вдруг узнал я, есть другая, Не безгрешная стезя. Мне открылись горизонты Неизведанной земли — Эти бездны и высоты Оглушительной любви. |
