Леилэ всхлипнула и сказала уже тише, только самой себе и сгущающимся вокруг костра сумеркам:
– Я сделала свой выбор. Я там, где должна быть.
Подумав, она добавила:
– Клянусь Единушкой!
9. Пробуждение
В Чёрном лесу, на поляне, омываемой Семью ручьями, стоит избушка. С виду простая: из дерева стены её, крыша мхом поросла.
Но ежели ты заплутал, не жди гостеприимства хозяйки. Ведьма та служит силам ночи. А изба её стоит на костях да на черепах человечьих. Обманом, красотой своей и сладкими речами заманивает хозяйка уставшего путника и испивает из него всю силушку мужскую.
С виду ведьма молода да пригожа, однако годов её и не сосчитать. Говорят, что была она всегда и видела, как из юной поросли поднялся сам Чёрный лес.
Помни сей сказ и сторонись той избушки!
«Сказания предгорий Аркха»
– Ну же, Леи! Вставай! – прикрикнул Мат, играючи вращая ветвью, которая сейчас служила ему мечом.
Удар, снова удар. Девочка рухнула на песок.
– Поднимайся!
Удар – падение.
– Вставай!
Девочка поднялась на ноги и в который раз забралась на бревно. Балансируя на нём, она покрепче сжала в руке импровизированное оружие, вторую руку отвела назад для баланса и снова аккуратно, шажок за шажком, двинулась в бой.
От усталости у неё перед глазами плясали искры, в ушах звенело.
– Ударила – расслабилась, – строго прикрикнул эльф, то приближаясь, то удаляясь, но всё больше расплываясь перед глазами. – Держи баланс! Расслабься! Пружинь! Дыши!
– Не могу больше… – простонала девочка. – Мышцы не слушаются…
– А как ты думала? – усмехнулся её учитель. – Устало твоё тело, но оно обязано подчиниться твоей воле!
– Не могу… больно…
– Боль – это сила! Используй её! Сделай боль союзницей!
В ответ Леилэ только глубоко вздохнула и, стиснув зубы, снова пошла в атаку.
С раннего утра она, точно коза, скакала по бревну, которое, на горе ей, вынесла на берег морская волна. Накануне девочка бегала по камням, поросшим скользкими водорослями. А до того Мат заставил её нападать на самого себя, прячась в засаде за деревьями, в кустах и прыгая с ветвей. Это были скорее уроки акробатики, чем фехтования.
– Не цепляйся за оружие, оно не удержит тебя на ногах, – поучал Мат. – Меч – не кость, а ты – не голодная дворняга. Нежнее! Представь, что это маленькая птичка. Её нужно удержать в руке, не сломав кости.
Его палка теперь уже гораздо медленней просвистела у самого носа девочки.
– Ма-ат… меня сейчас стошнит, – предупредила Леилэ, скорее отмахиваясь, нежели парируя удар.
– Тебе мешает скованность, – продолжал эльф, не обращая внимания на её жалобы. – Она забирает силы и лишает манёвренности! Расслабься!
Леилэ собралась с последними силами и пошла вперёд. Она ударила, отбила, снова ударила и расслабилась, как ей было велено. Но палка выскользнула из её ослабшей руки. Неловко споткнувшись об неё, девочка запуталась в собственных ногах и, как деревянный чурбан, рухнула с бревна прямо носом в песок.
Песок её не смущал. Её не смущал даже сапог эльфа, победоносно взгромоздившийся пониже спины поверженной. Ничегошеньки Леилэ не смущало. Похоже, расслабились не только её мышцы, но и гордость. Девочка лежала на животе и, шумно дыша, наслаждалась долгожданным покоем.
– Слабачка, – фыркнул мужчина, а затем мягко улыбнулся присущей только его племени улыбкой. – Ладно, вставай. Не так уж всё и плохо…
– …Ты убьёшь меня тренировками раньше, чем мстители успеют понять, что у эльфа-наёмника появилась помощница, – пожаловалась Леилэ, подползая к разложенному неподалёку костерку.
– Некрасиво, – напомнил Мат. – Лишь невежественные люди называют таких, как мы, наёмниками. Запомни, между собой мы называем друг друга охотниками.
– Но ведь ты… – Леилэ прикусила губу. – Ты работаешь за деньги.
– Мне нужны лузы, – согласился эльф. – Однако я делаю то, что я делаю, подчиняясь Закону Единого.
– …Как и лисы, убивающие больных зайцев, – вспомнила Леилэ, отряхиваясь от песка. – Мы охотники!
– Пока ты – лишь обуза, – усмехнулся её наставник.
– Я стараюсь как могу, – вяло огрызнулась девочка.
– Не шипи, детка, – ответил эльф, подбрасывая дров в огонь. – Это твой выбор, помнишь?
Бухту, где они устроились на ночлег, окутали сумерки. Тёплый ветер с берега приносил ароматы степных трав и трели сверчков. На ужин у них были креветки и родниковая вода.
– Спокойной ночи, Леи, – произнёс Мат, когда с дарами моря было покончено. – Не забудь разбудить меня, когда почувствуешь, что засыпаешь. Чтоб не было, как в прошлый раз…
– Подумаешь… – девочка хмыкнула и принялась прибираться.
Только-то и было в прошлый раз, что какая-то зверюга чуть не съела их сухари да сушёные грибы. Велика потеря! Леи тогда сильно утомилась после тренировок и всего лишь на минуточку прикрыла глаза… Но сегодня она устала как-то по-особенному.
Споласкивая посуду в воде, Леилэ попыталась подсчитать, сколько же месяцев прошло с тех пор, как она впервые увидела Мата. Но из-за постоянного лета время от неё ускользало. Они постоянно находились в пути, куда-то шли, ехали сквозь десятки городов и деревень, а вокруг них было вечное лето: плодоносящие поля и сады, леса, полные ягод, грибов и зверья.
Воспоминания в голове у девочки путались. Ей казалось, что столицу Энсолорадо – Город сотни белых башен, где на них впервые вышли мстители вингенсы – они покинули сто лет назад. В самом городе Леилэ не была, Мат оставил её на опушке леса. Оттуда девочка видела лишь южные ворота в виде двух смыкающихся полусолнц и невероятных размеров гору, на которой был возведён сам город. В этом огромном многоступенчатом муравейнике Мат успешно устранил самого Верховного жреца – главу ордена Единого.
Леи уже знала, что Единый – это Создатель всего на свете, в том числе других богов, духов и хранителей. Его храмы и монастыри частенько встречались у них на пути. Вера в Единого Создателя приобрела популярность после объединения Энсолорадо. Единоверцам запрещалось враждовать друг с другом. Всем принявшим единую религию и единую власть обеспечивалось бесплатное начальное образование.
Монахи Единого носили тёмно-синие одежды, а жрецы – белые со знаком солнца на спине. И те, и другие с помощью молитвы умели преобразовывать силу витали в магию. Но в отличие от мстителей, они владели лишь мирным волшебством, которое называли аурами.
Мат рассказывал Леилэ, что кроме официального ордена Единого были ещё и отщепенцы – так называемые мракоборцы. Эти тоже называли себя орденом и поклонялись Единому, однако, как следовало из названия, мракоборцы боролись со всем, что считали мраком. И, поскольку определение «мрака» было весьма расплывчатым, кое-кто причислял мракоборцев к простым бандитам.
Сама девочка никому не поклонялась. У неё просто не было такой привычки, ведь в её родном мире о богах не помнили. Леилэ не знала ни молитв, ни гимнов. Однако она не сомневалась в существовании духов и богов. А с Единым иногда разговаривала, потому что ощущала потребность кого-то поблагодарить за всю ту красоту, которая её окружала…
Убийство Верховного жреца, конечно, дело нешуточное! Но эльф объяснил, что негодяй нарушил Законы Единого и потому должен был умереть. Больше Мат Миэ не распространялся о задании и его причинах, а послушная Леилэ не навязывалась с расспросами. Она помнила, что её наставник – не просто наёмный убийца, но охотник – сьидам.
Вздохнув, девочка подняла глаза к ночному небу. На краю восточного горизонта раскрыли крыла Дракон и Феникс, на севере застыл в прыжке Единорог, выше плыли Малые Рыбки. Но ярче всех на чёрном полотне переливалось созвездие самого Охотника. Сьидам как будто подмигивал Леилэ тремя глазами – своими самыми крупными звёздами: Кайкэс, Мутэс и Сурдэс4.
Девочка вспомнила, что «сьидам» иногда переводят, как «рыбак», почему – она не знала. Она не знала, есть ли в этом мире драконы, фениксы или единороги. Леилэ не знала очень многого, это и пугало её и злило одновременно.
