сезон.

«Старая трасса» – живописная двухполосная дорога, доехать по которой из Калининграда до Светлогорска можно примерно за 45 минут. Вдоль нее растут липы и дубы, которые в последние годы вызывают споры между жителями области и ее администрацией. Власти периодически порываются вырубить деревья, мотивируя это тем, что они представляют опасность для водителей. Жители региона страстно отстаивают придорожные аллеи, высаженные во времена, когда Калининград был Кенигсбергом, Светлогорск – Раушеном, а колесный транспорт еще не развивал нынешних скоростей.

Для любого, кто родился в Калининграде до 2000-х, «старая трасса» – это дорога, ассоциирующаяся с детством и юностью. Спуски и подъемы вдоль аллей, путь через поселки Волошино и Откосово, мимо танка на постаменте возле Колосовки, мимо озер и лесов – такими в прошлом были семейные поездки на море. Сейчас до Светлогорска можно добраться за полчаса по недавно построенному Приморскому кольцу – федеральной автостраде, позволяющей развивать скорость до 120 километров в час. Но вместе с участниками «Темноямска» Константином Тращенковым

и Евгением Зенцовым мы решаем ехать в их родной город старой дорогой.

Выбор неочевидных путей – одна из главных идей в философии «Темноямска», что отражено в самом названии проекта. «Мы живем в Светлогорске, но то, что внутри нас, – это его обратная сторона, “Темноямск”, – объясняет Тращенков. – Такой ход с игрой в слова: светлое – темное, горы – ямы. Ты встаешь у секретной стены, поворачиваешься и как бы оказываешься внутри погреба». Ему вторит Зенцов: «”Темноямск” – это обратная сторона, такой “дарксайд” души».

Участники дуэта имеют в виду не темноту в буквальном смысле, но тайну – то, что скрыто за фасадом. Согласно их представлениям, есть два Светлогорска. Один – бывший Раушен – популярный курортный город с 200-летней историей, в котором переплелись немецкая планировка, небольшие парки, довоенные фахверковые виллы и современные дома из стекла и алюминия, уложенная еще в Пруссии брусчатка и серый бетон советских санаториев. В этом Светлогорске находится все, что ассоциируется с прибрежным городом: сосны, море, голубое небо и знаменитая водонапорная башня, изображение которой растиражировано на сувенирах. Но есть и другой Светлогорск, который виден только тем, кто живет в нем постоянно; тем, кто остается в нем, когда заканчивается курортный сезон и город покидают туристы; тем, кто ходит по нему дорогами, которые приезжие не знают

и не видят.

«Мы всегда любили открывать в Светлогорске неочевидные места. Изучали их досконально и ловили в них свой кайф, – продолжает Зенцов. – Когда я об этом говорю, мне почему-то всегда представляется ночь, темное время суток. Там все другое. Там нет такого количества людей. Ты идешь по своей тропе домой и видишь все в ином свете: привычные тебе объекты, предметы. Это физически как-то иначе ощущается».

С таким подходом иначе воспринимается вся Калининградская область. Чтобы по-настоящему прочувствовать здешние места, стоит оказаться в Светлогорске поздней осенью, как читал рэпер Бабангида[2] в своем посвящении городу[3]. Или в феврале, когда вся область проваливается в лимб из ледяных дождей, серости и мглы. В это время года, когда в холодном и пустом городе без туристов жители прячутся по домам, а обычно людные променады оккупированы лишь чайками, изолированность и оторванность от остальной страны самого западного региона России ощущается особенно сильно.

«Мы замкнуты на том, что нас окружает, проявляем пристальное внимание к тому, что находится у нас под ногами. Мы поем об этих берегах, об этих деревьях, у нас есть песни с названиями “Холм”, “Камни” – это все одушевление этих понятных, видимых и близких вещей, – объясняет Константин – По сторонам смотреть бессмысленно: упрешься в забор. Побережье, на контрасте, очень здорово очищает: полезно вглядываться вдаль, где есть только небо и море. Хорошо работает психологически».

Рассуждая о замкнутости, Тращенков и Зенцов вспоминают о сборнике стихов кенигсбергских поэтов «Свет ты мой единственный», который вышел в Калининградском книжном издательстве в 1993 году и переводчиком которого выступил Сэм Симкин. На обложку сборника была помещена картина художника Виктора Рябинина: лодка на берегу, заполненная цветами. Участники «Темноямска» видят себя продолжателями дела кенигсбергских поэтов XVII–XX веков. Дуэт также вспоминает и литовского поэта XVIII века Людвикаса Реза с «Песней ловцов янтаря». «Все эти авторы были влюблены в это место», – говорит Тращенков.

Мы подъезжаем к городу и останавливаемся в районе железнодорожной станции Светлогорск-1.

От станции мы тут же направляемся в сторону, противоположную людскому потоку. Жарким летним днем все идут к морю, в то время как мы движемся через перелесок. Всего каких-то сто метров – и я оказываюсь там, где никогда раньше не бывал, хотя ездил в Светлогорск всю жизнь, сколько себя помню. Вместо палаток с янтарем, вареной кукурузой и хот-догами – местный продуктовый рынок, вместо уличных кафе с шаурмой и курицей-гриль – палатка с ремонтом обуви и универмаг № 16 в окружении хрущевок и советских дворов, в которых ничто не выдает курорт федерального значения. Местные жители ласково называют эту часть Светлогорска «Городок». Вместе с участниками «Темноямска» мы идем по направлению к школе № 1, в которой они открыли для себя мир искусства.

Типовое серое бетонное строение за забором отличается от себе подобных разве что мозаикой справа от входа, сохранившейся с советских времен. На ней изображены физические и математические формулы и витрувианский человек. Однако эта школа не похожа на другие учебные заведения Калининградской области. При ней действует клуб «Ковчег», созданный преподавателем мировой художественной культуры Татьяной Ивановной Щербаковой, – своего рода группа продленного дня, в которой любой школьник может прийти и поиграть на музыкальных инструментах, узнать больше об искусстве, обсудить кино и литературу. Константин Тращенков присоединился к клубу в 10 классе, когда осознал, что ему мало хип-хопа и брейк-данса, которыми он вместе с друзьями увлекался. «В “Ковчег” можно было просто прийти и сказать: “Я хочу больше знать про архитектуру”, – рассказывает он. – Или: “Меня интересует скульптура и театр”, – и Татьяна Николаевна находила и подготавливала для тебя информацию, старалась заинтересовать и развить в тебе этот интерес».

«Ковчег» стал центром притяжения для молодежи из соседних со школой дворов: из его стен вышли авант-фолк-коллектив «Есть настроение», от которого впоследствии отпочковался «Темноямск», а также бард Великолепный Джордж. Всего через «Ковчег» прошло около трехсот человек – по словам Тращенкова, «все, кто хоть сколько-нибудь интересуется искусством в Светлогорске». Руководительница клуба Татьяна Щербакова издала несколько сборников стихов своих подопечных, в том числе отдельный сборник «Темноямска». Мультидисциплинарность дуэта, интерес и стремление попробовать себя в разных видах творчества также во многом заслуга клуба, в котором можно было заниматься всем и сразу, не ограничивая себя одним направлением. «Трудясь в атмосфере синтеза искусств, мы сами стали его воплощать», – резюмирует Константин.

Меняя составы, «Есть настроение» просуществовал с середины 2000-х по 2012 год. В соцсети «ВКонтакте» сохранилось аж десять полнометражных альбомов коллектива – все очень разные и непохожие. На них встречаются и эксперименты с импульсивным джаз-роком, и синтезаторный дарк-джаз с декламацией, и скрипящий дарк-эмбиент, как будто прямиком из какого-нибудь хоррора, и расхлябанные фри-фолк-композиции по десять минут. Некоторые из альбомов писал Вадим Чалый – гитарист заслуженной калининградской инди-группы «Бигуди», известной по совместным работам с писателем и драматургом Евгением Гришковцом, а также участник Membranoids и других местных экспериментальных коллективов. «Я тогда жил в Светлогорске, поэтому был рад помочь ребятам с записью, – рассказывает Чалый, доктор философских наук и эксперт по Иммануилу Канту. – Первая сессия была в школе, вторая – в лагере, где ребята жили зимой».