Она повернула ноутбук так, чтобы камера поймала ошарашенное лицо.

– Иди к нам, Левушка, не бойся. Скажи, вот лично ты одобряешь желание женщины закачать в грудь силикон? Ой, засмущался… Не хочешь говорить – просто кивни. Вот, что и требовалось доказать, – Аня взъерошила его отросшие волосы и чмокнула в щеку. – Рада, что ты приехал. Девочки, возможно, я уговорю нашего дорогого гостя рассказать о своем путешествии. На следующем семинаре. А пока прекращайте сыпать смайликами и присылать сердечки, продолжаем обучение. Дальше у нас азот. Из него, точнее – из полиамидов, получают капрон и нейлон. То есть за чулки в сеточку скажем спасибо именно этому химическому элементу. Также оксид азота помогает выдавливать взбитые сливки из баллончика…

– Взбитые сливки? Вкуснятина. Жаль, у нас их нет, – усмехнулся Юрка, гремя на кухне кастрюлями. – Ладно, сварганим что-нибудь на скорую руку.

Спустя четверть часа Лев уплетал макароны по-флотски за обе щеки, даже не переживая о том, что его местоположение рассекречено. Да, теперь и Австралия накрылась, как убежище, но сил на рефлексию не осталось.

– Какой-то ты равнодушный, – хмыкнул серфингист. – Ничего, скоро Банни закончит лекцию, и поедем заправляться эмоциями.

– Опять куда-то ехать? – простонал Лев. – Можно я просто умру прямо тут, а вы похороните меня мордой вниз. Потому что на спине лежать больно…

– Это рядом, полчаса и мы на месте. Давай, давай, не ленись.

Ехали и вправду недолго, но Лев извелся на заднем сиденье – никак не устроишься, то спину ломит, то шея ноет, а стертый крестец постреливает без предупреждения. В какой-то момент захотелось встать на четвереньки, высунуть голову в окошко и ехать, по-собачьи высунув язык, навстречу теплому австралийскому солнцу. Он так и сделал, но тут джип подбросило на кочке посреди проселочной дороги.

– Клепаный удод, – прошипел Лев, потирая растущую на затылке шишку. – Куда едем-то?

– Покажем тебе лучшую работу в мире, – откликнулась Аня с переднего сиденья. – Вот тебе хотелось когда-нибудь заниматься приятными делами, и чтоб деньги просто так капали?

– У меня в последние годы так, в целом, и складывалось.

– В этой твоей Гос-Дуре? С душнилами в пиджаках не по размеру? Это ващще не считается, сам же понимаешь, – Юрка поймал взгляд пассажира в зеркале заднего вида и насмешливо подмигнул. – Нет, конечно, и в России можно найти что-то прикольное. Я в армии водил КрАЗ с офигенной хреновиной. По бумагам она называлась «Аэродромный передвижной электроагрегат», целый дом из генераторов, трансформаторов, каких-то выпрямителей, я в этом не особо разбираюсь. Была еще связка кабелей, которые постоянно терялись. И вся моя задача заключалась в том, чтобы подогнать эту адскую колесницу к самолету с нужного борта. А дальше уже специально обученный специалист начинает суетиться, тянуть провода, заряжать аккумуляторы. И вот я сижу, курю «Эл-Эм», смотрю, как этот балбес мечется, поскальзываясь на обледеневшей полосе, втыкает штепсель озябшими пальцами, матерится вполголоса. Потом залезает в теплую кабину, берет дрожащей рукой сигарету и говорит: «Лучше бы я бросил к чертовой матери физмат и учился машину водить». Я в такие минуты чувствовал себя королем.

– А я после школы работал в цирке, – похвастался Лев. – Устроился на два летних месяца, как раз в самый гастрольный период. Должность моя называлась «помощник главного натягивателя».

– И ты натягивал? – хихикнула Аня.

– Еще как! За два часа до выступления мы с коллегами поднимали под купол цирка трапеции, обручи и качели, а потом тянули тросы к специальным кольцам и закрепляли по принципу «штоб звенело». Также приходилось менять опилки в манеже, а во время антракта выкатывать тумбы для львов или ставить барьеры для лошадей.

– Получается, ты променял настоящее шапито на политическое, – серфингист снова подмигнул. – И где лучше?

– Там, где нас нет, – буркнул Лев.

– Не соглашусь. Как раз здесь, в Австралии самые крутые вакансии, – Аня громко чихнула. – Вот, правду говорю. Помнишь, три года назад ты сломал руку, и мы хотели подыскать на сезон что-нибудь не слишком опасное? – она снова сморщила носик, явно выражая неодобрение экстремальными увлечениями. – Было много забавных предложений, ты еще выписывал и даже звонил кому-то…

– Не особо звонил, – смутился Юрка, – но помню кое-что. Была такая тема: тестировщик горок в аквапарках. Хорошая зарплата, командировочные расходы. Отпуск, прикинь! Это же так утомительно: каждый день по восемь часов радоваться жизни. Хотел туда устроиться, но по возрасту не прошел, им нужны рекруты не старше 25 лет. Потом звали в сеть пятизвездочных отелей – инспектором по кроватям. Типа принцессы на горошине: приезжаешь тайком, как обычный гость, спишь всю ночь, а утром докладываешь начальству, насколько было мягко, комфортабельно и без клопов. Всего делов-то бока отлеживать, и время от времени сексом заниматься на тех же кроватях, чтобы проверить надежность и скрипучесть.

– И ты отказался? – удивился Лев.

– Я отказалась, – поправила Аня.

– Точно, – подтвердил Юрка. – Заартачилась, кисуля моя ревнивая. Говорит: «С кем ты там собрался шпилиться? Я с тобой по притонам ездить не буду!»

– При чем тут ревность? Просто секс не должен становиться частью работы, иначе он быстро надоест и превратится в рутину.

– Да, солнышко, я же с тобой сразу согласился. К тому же там работа временная, как примелькаешься в отелях – уволят. Это все равно, что смотритель кораллового острова. С виду ващще круто. Собственный песчаный пляж и куча денег на счет. Все, что требуется – выбирать красивые места и делать селфи для соцсетей. Три месяца в раю, а потом: «До свидания, ваша рожа уже надоела подписчикам. Везите другого смотрителя!» Нет, если уж бросать серфинг, так ради чего-то волшебного. Я с детства мечтал работать на «Красном Октябре», в цехе по проверке качества. Чтобы конфеты с утра до вечера, и эклеры на обед. Представь себе, чуть не сбылось. Звали на кондитерскую фабрику в Мельбурне, дегустатором пирожных. Ежедневно по три кило сладостей, плюс бесплатный тренажерный зал, чтобы не разжирел, и стоматолог за счет фирмы.

– И ты отказался? – повторил Лев с той же удивленной интонацией, словно заторможенное эстонское эхо, и перевел взгляд на Аню. – Или это снова твое… Обоюдное решение?

Девушка фыркнула и надула губки.

– Нет, я просто понял, что детские мечты должны сбываться в детстве, – усмехнулся Юрка. – А взрослые не мечтают. Они подходят к жизни ответственно и занимаются по-настоящему серьезными проектами. Поэтому рано или поздно с серфингом придется завязать. Да, дорогая? И найти что-нибудь перспективное. Во-первых, я бы очень хотел устроиться в команду раскрашивателей облаков. Это ващще улет! Они разбрасывают с самолета-опылителя цветные порошки для улучшения пейзажей над пляжами и настроения отдыхающих. Делают зеленые облака или пурпурные, это нереально красиво. Но сначала нужно выучиться на пилота, туда без лицензии не возьмут. Либо второй вариант: стану объяснятелем шуток в кино.

– Это как?

– На каждом сеансе в зрительном зале обязательно найдутся один-два человека, которые не врубаются в шутки. Замечал такое? Все хохочут, пополам сгибаются, а эти сидят, словно им швабру вставили, головой вертят и не понимают, над чем смеяться. Вот тут им и пригодился бы объяснятель шуток.

– И что, думаешь, они согласятся платить деньги за твои подсказки?

– Нет, конечно. Заплатят производители фильмов.

– С чего вдруг?

– Сейчас мир повернут на идее: помогать людям с ограниченными возможностями. Не только пандусы и отдельные стоянки, культура тоже вовсю топит за инклюзивность. В музеях у каждой известной картины поставили объемные гипсовые копии, чтобы слепые могли любоваться шедеврами на ощупь. Так и тут. Достаточно просто убедить всех, что отсутствие чувства юмора – это тоже чуть-чуть инвалидность, и что такие зрители очень страдают, когда не могут посмеяться вместе со всеми. Тогда при покупке билета можно будет взять наушник, как у секретного агента, и я, как синхронный переводчик, буду объяснять, в чем соль каждой шутки. За стабильную зарплату. Круто же?