Слушая всю мою тираду, начальник службы безопасности смягчился в лице и как-то по-хитрому улыбнулся.

– Ну, ну, я все понял, не надо так остро реагировать, вы можете идти, Вера,– и указал на дверь.

– Скот, – захлопнув дверь, пробубнила я. Наглый, уверенный скот, хотя, девочкам такие нравятся. Вояка, преданный пес своего хозяина. Но, кто знает, что у него внутри, такой и хозяину глотку перегрызет.

Обход особняка занял добрый час. Кричащее богатство, отнюдь не лишенное вкуса, радовало глаз. Столовая: красное дерево, хрусталь и стекло; гостиная: мрамор, стекло и снова хрусталь; цоколь: сауна, бильярдная, бассейн, небольшой кинотеатр. В блоке прислуги несколько спален, кладовая, с объяснением, где что лежит, сколько чего и куда необходимо, стратегические запасы на случай оккупации, ну это уже мысли вслух.

– Вера, я вас не сильно утомила? – Тамара Степановна тревожно посмотрела мне в глаза.

– Нет, что вы, я все запомнила и если тот мужчина, начальник службы безопасности, проверит мою родословную и она подойдёт для данного места, то я с удовольствием займусь этим большим хозяйством до вашего возвращения. Вам не о чем сильно переживать. – я старалась улыбаться и как можно мягче смотреть на милую женщину.

– А, вы про Глеба? Ой, Глебушка прекрасный мальчик, он так предан своему делу и Егору Ильичу.

Глебушка? Как мило. Глебушка мил, как бультерьер. Хватка, оскал, все при нем.

– Я понимаю, Тамара Степановна, безопасность – это очень важно, тем более я новый человек. Егор Ильич, это хозяин, я так понимаю? Когда можно будет и надо ли мне с ним знакомиться?

Мы как раз завершили обход, вернувшись в начальную точку, на огромную кухню. Тамара Степановна остановилась, опираясь рукой на столешницу.

– Вам плохо? Чем мне помочь? –я была встревожена, быстро нашла стакан, налила воды и протянула женщине.

– Спасибо, Вера, – она отпила глоток и поставила стакан обратно, – у меня обнаружили опухоль, неприятный диагноз, но что есть – то есть. Узнав об этом, Егор Ильич не стал ничего слушать, и вот я лечу в какую-то супер клинику делать супер операцию, вернусь ли, не знаю.

– Ну, что вы, Тамара Степановна, все непременно будет хорошо, – хотелось поддержать, приободрить, хоть как то, помочь, чем могу, но разве я могу что-то.

– Вот поэтому мы так быстро искали мне замену на первое время, а потом уже как сложится.

– Егор Ильич очень хороший человек, раз так заботится о вас.

– Да, хороший, но сложный, – женщина снова как-то задумалась, но быстро собралась и продолжила. – Он приедет завтра, и не только он, к вечеру приедет прислуга и повар, они знают, что и как делать, займут свои комнаты, вот тогда вас и представят, но это буду уже не я.

Вера

Стоять под горячими струями душа было приятно, мышцы расслаблялись, уходила усталость, но вернулась тревога, откуда она взялась, это я понять не могла, нет причин и предпосылок для неё.

Прокручивая прошлый вечер, невольно улыбнулась. Представление меня как новой экономки прошло почти торжественно. Начальник службы безопасности Глебушка собрал всех, кто был, в холле крыла для прислуги. Вручил мне мой же паспорт, произнёс речь на тему уважениям, гаркнул на своих парней из охраны, чтоб держали гениталии при себе, осмотрел меня с ног до головы холодным взглядом, мол, я за тобой слежу, и удалился, видимо, решать дела поважнее, чем какая-то там странная экономка.

Тамара Степановна уехала ещё раньше, я искренне желаю ей выздоровления. Две женщины–горничные, приходящие каждый день из соседнего посёлка, оказались вполне нормальными, платят им хорошо, работа не пыльная, хозяина почти не видели. Парни из охраны ушли вслед за боссом, повар– пожилой мужчина, занимался своим делом, иначе охрана останется голодная, а Глебушка злым. Ох, не хотелось бы мне такого врага, поэтому надо спрятать своё жало куда подальше и просто мило улыбаться. Вера умеет мило улыбаться.

Я практически не спала, ночь была лунной, я стояла у окна и вглядывалась в темноту, отчётливо был слышен вой волков, на этот вой лаяли собаки. И с волками, и с собаками я угадала. Я снова в тюрьме, она в моей голове, иллюзия свободы, я самонадеянно считала столько время, что могу спокойно и нормально жить, но нет, его нет рядом, а я все равно бегу и живу по его правилам.

Утро нового дня, горячий душ. Машинально провела рукой по животу, задев старые шрамы, и тут же одернула, не сейчас, не время для воспоминаний.

Быстро домылась и вышла, вытираясь на ходу. Я предельно собрана, в зеркале молодая женщина, чёрное закрытое платье, туфли на небольшом каблуке, никаких украшений, но есть макияж, чтоб казаться старше. Меня зовут Вера и мне тридцать три года. Я так вжилась в шкуру Веры, что забыла, кто я такая на самом деле, вот бы было хорошо забыть совсем все.

На кухне царила суета, все готовились к приезду хозяина, посуда отполирована, спальни готовы, даже затоплена сауна. Половина дня прошла в работе, все-таки было сомнение, что смогу справится, но кругом был порядок, и четкие вчерашние указания Тамары Степановны помогали.

Все бы ничего, но все молчали, молча завтракала охрана, повар молча занимался кухней, не то чтоб я любила сильно поговорить, но люди ведь как-то должны общаться между собой. Ладно, я, у меня давно внутренние диалоги со своим разумом.

Начальник охраны в черном костюме и белой рубашке был ослепителен и неотразим. Мы сегодня, как люди в черном, ждем прибытия высшей силы и, если этой силе что-то не понравится, нас испепелят.

Глебушка буркнул мне приятного аппетита и молча жевал завтрак. Наблюдая за ним с другого конца стола, отметала, он, безусловно, хорош, сильные руки, крепкая шея, он что-то все ковырялся в телефоне и даже не обращал на меня внимания.

На мгновенье представила, какая у него может быть семья, обязательно хрупкая девушка и маленькая дочурка с такими же голубыми глазами. Часто фантазирую и примеряю на себя чужую жизнь, как будто мне мало того, что я живу чужой жизнью. Не редко в этих фантазиях представляю себя, вот я заботливо поправляю на нем пиджак, он нежно обнимает и целует в висок, заправляя волосы за ухо…

– Вера, вы так на мне дыру протрете своим взглядом, – Морозов отрывает глаза от телефона и пристально смотрит на меня, снова его эта холодная оценка происходящего.

– Вы привлекательный мужчина, сильный, знающий свое дело и, безусловно, любящей его, отчасти, потому что другого просто не умеете, а еще вы делаете неверные выводы, но это уже на ваш чисто мужской взгляд. Я поняла, на что вы вчера так упорно намекали мне в своём кабинете, и нет, я не охотница за богатыми мужчинами, строить глазки вашему хозяину я не собираюсь.

– Интересная вы женщина, Вера, – он так странно протянул мое имя, словно пробуя на вкус. – Загадка в нашей забытой глуши, это меня и настораживает, вас хочется разгадать, да и просто глядя на вас много чего хочется.

– Посчитаю это за комплимент, приятного аппетита, Глеб, извините, надо работать, – уношу чашку на мойку и покидаю кухню. Да, странные дела, не хватало мне еще ухажёра заиметь здесь.

Напряженное ожидание хозяина отразилось и на мне, как-то резко захотелось курить. Накинув пальто, вышла на крыльцо заднего двора. Солнце также слепило глаза, собаки где-то надрывалась лаем в своих вольерах, аромат ментола оседал никотином на губах. Если закрыть глаза, подставив лицо солнцу, можно представить, что нет ничего вокруг, нет снега и этого ожидания зимы, нет того холода, что сковывает душу.

Слышу шаги, уверенные, скрип снега, так не хочется открывать глаза, делаю последнюю затяжку, выпускаю дым в морозный воздух, поворот головы, глаза щурятся от слепящего солнца. Мужчина.

Черное пальто нараспашку, черная рубаха, в нашем ряду людей в черном прибавление. Строгий взгляд, он смотрит точно в мои глаза, он не оценивает, не осуждает, он просто смотрит. Выбрасываю сигарету в урну, кутаюсь в пальто, понимаю, надо как-то начать разговор, поздороваться, в конце концов, но не могу ничего произнести, смотрю на него, прямо в глаза, и не могу оторваться.