— Ваши Верховенства!

— Таяна, — Лариша поравнялась с ней.

Они замешкались, явно желая рассказать друг другу слишком многое. Таяна отчеканила:

— Я лечу в Нуран. На грифоне.

— Хорошо, — Лариша положила ладонь ей на плечо. — Хорошо, напишу сопроводительное, — она развернулась обратно, в сторону постоялого двора.

— «Душа моя», — Хеяра осталась на месте, — «мы уже написали в том письме всё, что могли».

***

Солнце уже поднялось в зенит, а они всё летели, и на горизонте были только лысоватые холмы да голубое небо.

— Мы не сбились с курса? — спросила Мэл.

— Нет, — ответила Таяна, — уже море видно.

Херувимка прищурилась: между холмами и небом лежала тонкая полоска, которая вся блестела на солнце, скрывая свою синеву. Мэл наподдала Мышу.

В ложбинке меж холмов по частям поднимался маяк: воздетая рука, голова, шея, плечи. Когда путницы перемахнули вал, город оказался прямо под ними. Кирпичные дома с плоскими крышами почти вплотную подступали к курганам. Они будто были их продолжением, землистые и разновысотные. Меж домов текли брусчатые улочки и впадали в широкую набережную. Там-то и протекала вся жизнь: это и рынок, и форум, и пристань. И, конечно, на ней стояли корабли. Они были как выставленные в ряд шахматные фигуры: лодочки-пешки, юркие одномачтовые кони, грузные ладьи. И король с королевой: огромные корабли с высокой мачтой, рядами вёсел по бокам и клиновидными парусами. «Вот на таком я и поплыву к Сеилему», — подумала тогда Мэл.

— Приземлись вон туда.

Таяна указала на обратную сторону маяка, где каменное платье статуи загибалось словно от ветра. Достаточно высоко, чтобы их все видели, и достаточно низко, чтобы слышали. Мышь сбил скорость и мягко спланировал на уступ, уцепился орлиными когтями в камень. Крикнул.

«Спасибо, Мышь, на нас и так все смотрели» — Мэл, смущённая, пригнулась к его шее.

— Почему вы ещё здесь? — кричала Таяна. — Верховные предупреждали: на Нуран движется шторм!

— Он уже месяц надвигается! — лениво кричали с набережной.

Люди поддакивали говорившему, некоторые даже посмеялись. Таяна хрустнула костяшками.

— Вы не чувствовали дрожь земли утром? — продолжала Таяна. Горожане переглядывались: да, было такое. — К ночи весь город накроет волной!

По толпе прошёл шёпот. Бедуины молча перетаптывались с ноги на ногу, не зная, что же им делать. Даже Мэл понимала: если ничего им не сказать — каждый побежит спасать свою шкуру, начнётся паника. Они все смотрели на Таяну.

— Уведите корабли к хребтам, — скомандовала она, — подайте знак судам возвращаться. На ночь встанем за холмами. Берите с собой только то, что уместится в лодку.

Мэл не думала, что эти слова подействуют. Но смотрители маяка кивнули и зашли внутрь. Моряки пробирались к своим судам, капитаны свистали всех на борт. Люди в быстром темпе расходились вверх по улицам, к домам.

— Почему они тебя слушаются? — Мэл завороженно наблюдала, как в этом хаосе устанавливался порядок.

— Потому что большинство людей не умеют принимать решения: хотят взяться за всё сразу, но при этом боятся ошибиться. Проще переложить ответственность на другого и делать, что он говорит.

— А тебе не страшно? — Мэл обернулась на подругу. — Ты ведь соврала, что шторм будет ночью.

— Соврала? — Таяна хитро улыбнулась. — Подожди сумерек.

Они пролетали над городом, повторяя указания. К удивлению Мэл, нуранцы и правда погрузили самое необходимое в лодки, поставили их на колёса и катили вверх по брусчатке. Некоторые несли их на руках всей семьёй. И только совсем уж бедняки тащили вещи на себе. С воздуха улицы стали похожими на каналы.

Мэл и Таяна свернули к хребтам, образующим большую гавань. Эти скалы должны были сдержать хотя бы часть волн, но Мэл видела: одна точно их перемахнёт. Утёсы снижались ближе к разрыву, через который корабли и лодки возвращались в Нуран. Девушки повернули обратно.

Маяк приветственно моргал им огромным зеркалом, за его спиной золотел город под боком холмов-великанов. И всё это на фоне голубого неба без единого облачка. Мэл поняла: вот это парадный вид Нурана, а хребты — его триумфальная арка.

Девушки приземлились на небольшой площади с колокольней: Мышь хотел пить, а там был колодец. Мэл поднимала ведро и не заметила приближающуюся к ним женщину. Когда херувимка поставила грифону питьё, она уже стояла рядом, стиснув золотой жезл длиной в локоть. Таяна раскрыла рот, чтобы поприветствовать её, но она перебила:

— Кто ты такая, чтобы раздавать приказы в моём городе?

Таяна подалась назад, её брови взметнулись и опустились.

— Я Таяна, предводительница отряда. Меня послали Верховные, чтобы предупредить о наводнении, — она смерила женщину взглядом, — Наместница.

Наместница сморщила нос и оглядела Таяну в ответ.

— Предупредила? — она покрутила жезл в руках. — А теперь иди и верни всех назад.

— Но кто я такая, чтобы раздавать приказы в Нуране? — Таяна щурила глаза.

Наместница хмыкнула, подхватила юбку и направилась к ближайшей улице, позванивая круглыми серьгами. Мэл слышала и видела, как она кричала всем оставаться в городе и вернуться к работе, потрясая жезлом, но горожане лишь скользили по ней взглядом и тащили лодки дальше. Таяна довольно улыбалась, глядя на это.

— К слову, Наместница, — бросила Таяна, когда проходила мимо, — Нуран вам не принадлежит, Вы лишь исполняете волю Верховных в их отсутствие. А они будут здесь через день.

Наместница процедила что-то вроде «провались в пески», когда Мышь взмыл в воздух. Всадницы на грифоне летели за холмы. Там, на тенистых склонах каждая семья обустраивалась вокруг своей лодки. Таяна попросила снизиться и, пролетая, высматривала что-то.

— Мама!

Таяна ахнула и затараторила Мэл на ухо «снижайся-снижайся-снижайся», стискивая херувимке плечо. Мэл приземлила Мыша. Бедуинка соскочила с грифона и бросилась навстречу дочке, подняла девчушку на руки и закружила. Та обхватила её руками и ногами, повисла, как обезьянка. К ним потянулись, огибая лодку, другие члены семьи: муж Таяны, сёстры, братья, племянники и племянницы, чьи-то мамы и бабушки, а то и прабабушки…

Херувимка с грифоном колом стояла посреди ожившей семейной картины. Девушка прижалась к питомцу, обнимая его за шею.

— Мэл, иди к нам, — позвала Таяна, спустив дочку с рук. Херувимка тихонько подошла, бросая взгляды в пол.

Воительница представила ей своих родственников. У Мэл уже голова пошла кругом, когда Таяна едва назвала половину. Всё было похоже на пикник городского масштаба, пока не начало смеркаться. Небо сплошь затянуло серыми облаками, подул холодный ветер. Люди достали одеяла и кутались в них. По мере того, как близилась ночь, облака становились темнее и темнее, а ветер — яростнее.

— Я же говорила, — сказала Таяна, поднявшись во впадину меж холмов, — шторм обычно приходит к ночи.

Мэл, нахохлившись, как воробушек, смотрела вдаль. Ждала, когда небо станет чёрным, как в видении. Наступила беззвёздная ночь, и херувимка не могла различить очертания ближайшей лодки. Но видела края хребтов в желтоватом свете маяка. «Должно быть, Нуран очень красивый, когда в окнах домов горит свет» — подумала Мэл.

Её било крупной дрожью, уши и нос замёрзли, но она продолжила смотреть. Водная стихия не стала делать предупреждающих ударов: волна сразу разбилась брызгами о хребты. Её остаток проскользнул в пролив, набрал мощи и накрыл причалы. Следующая волна также разбилась, но лизнула набережную. В море утянуло мусор, поддоны и корзинки.

Брызги каждой следующей волны поднимались всё выше. У берега бултыхались всё более крупные вещи, вновь и вновь подхватываемые водой. Пятая волна перегнулась через хребты. Мэл ахнула и отшатнулась назад, на миг забыв о холоде. Прибой бился в окна домов.

— Мой прилавок!

Ветер сорвал чей-то навес. Со скрипом двигались к морю стулья и столы, дрожали ставни, хлопали двери. Деревья бились о крыши, гнулись и ломались, ломали то, на что падали: заборы, сарайчики, скамьи.