Я сделал небольшую паузу. Тоже немного по старинке, в ожидании вопросов, оглядываю весь наш небольшой экипаж.

– Кстати, перебивать меня, задавать вопросы по ходу не только не возбраняется, но и приветствуется – собрали нас за неделю, в спешке, инструкции, полагаю, все еще дописываются на Земле, а то, что успели до нас донести – далеко не полная информация.

Ответом мне снова была тишина. Как в склепе.

«Мда, что-то мрачновато начинается наша миссия», – подумал я, – люди то ли растеряны, то ли напуганы.

– Теперь представлю вас друг другу, – продолжил я. Достаточно упомянуть, что все мы так или иначе были связаны со спасательными службами, хотя друг с другом и не были хорошо знакомы ранее.

– Итак, меня зовут Андрей Лиделл и на меня возложена обязанность руководить этой спасательной экспедицией, а также выполнять все другие работы, которые возможно и невозможно предвидеть. Полагаю вам известно, что нас собрали в самой крайней спешке и никому на Земле, и уж тем более мне, сейчас до конца не понятно, с чем мы там столкнемся и что именно придется предпринять для выполнения миссии.

– Я, конечно же, не могу требовать от вас беспрекословного подчинения – продолжил я, но, как вы и сами знаете, в таких вот предприятиях без единоначалия обойтись совсем не получится, поэтому прошу вас все-таки следовать моим указаниям по мере возможности.

После этих слов я снова сознательно сделал небольшую паузу. Возражений или предложений, как и надеялся, не поступило.

Выходило немного суховато и напыщенно, но я никогда и не был мастером держать речь перед даже самой малочисленной аудиторией. «Как себя чувствуете, мэм», «не могли бы вы отпустить вот эту железку и взяться покрепче за эту веревку, чтобы мы могли поднять вас», ну и все такое в этом же роде, – вот и все слова, которые успевает сказать, как правило, спасатель своим подопечным. И, конечно же, короткий и сухой язык инструкций отряда перед каждой спасательной операций для ее участников и сотрудников других задействованных подразделений.

– Превосходно. Ну и что, капитан, будет у нас расписание на эти полгода или мы по углам ляжем и ждать будем, пока с ума не сойдём? – подал, наконец, голос, один из экипажа.

– Конечно же нет. Здесь у нас работы не меньше, чем будет там. Чтобы успешно провести операцию, нам с вами потребуется изучить принципы обращения с оборудованием, с помощью которого мы и будем осуществлять нашу задачу. Кроме этого…

– Кстати, насчёт оборудования. Когда, говорите, появится возможность с ним ознакомиться? Ведь прежде, чем представлять его вам, мне тоже требуется понять, с какой техникой нам придётся работать.

– Да-да, конечно… Товарищи, разрешите вам представить, – я указал рукой на прервавшего меня коллегу, – Крис Грант – бывший горный инженер и, соответственно, наш нынешний наставник относительно всех вопросов технического оборудования, предназначенного собственно для проникновения в заваленную пещеру.

Касаемо твоего вопроса – устройство, которым нас снабдили, сейчас находится в грузовом отсеке. На него не распространяется искусственная гравитация, действующая в жилых отсеках, так что для освоения оборудования, нам придётся перемещать его из одного отсека в другой каждый раз, когда…

– Вам не о чем беспокоиться, – снова прервал меня Грант, – сомневаюсь, что нас могли снабдить чересчур проблемной для освоения аппаратурой. Так что на сам ассортимент мне потребуется взглянуть не более одного раза, а далее я смогу донести до вас представление о методах работы и принципах действия этого оборудования на словах, ибо сами понимаете, что приводить его в активное состояние в находящемся в движении космическом корабле – не только нецелесообразно, но ещё и рискованно. Поэтому насчёт лишних телодвижений можете не переживать.

На меня произвела впечатление его способность поддерживать по-человечески спокойное, но при этом не хладнокровное выражение лица и тембр голоса. Я понимал, что причина этому – самое длительное среди всех нас пребывание в своём небиологическом теле. Меня только интересовало, развилась ли эта способность неким естественным образом или же ему всё же пришлось потратить время и приложить некоторые усилия для её появления. Еще на Земле, изучив его личное дело, у меня сложилось не вполне понятное ощущение, давившее на мою уверенность. Немногим позже это ощущение я смог сформировать для себя в виде риторического вопроса, звучащего так: «Как так получилось, что такому опытному и более сведущему в понятиях, касающихся поставленной задачи, человеку, как Грант, на роль командующего могли предпочесть меня?». Разумеется, я нисколько не сомневался в своих навыках, несмотря на то, что после операции мне удалось принять участие только в одной спасательной работе, и всё же выбор в мою пользу казался мне не вполне обоснованным и резонным. Так что почти сразу я негласно определил Криса в свои заместители, как минимум, а как максимум и того человека, который в случае непредвиденного и фатального происшествия со мною сможет принять бразды управления всей миссией, которая должна продолжаться несмотря ни на какие потери в нашем составе.

– Итак, продолжу. Другие члены нашего экипажа: Леон Финч и Нелли Смит.

Нелли, если можно так сказать – специалист по подрывному делу. Вряд ли там вообще понадобиться взрывчатка, чтобы еще сильнее не запечатать пленников пещеры и нас заодно вместе с ними, но как крайний способ такой вариант рассматривается. По поводу возможности применения взрывчатки на месте будут принимать решение Крис и Нелли.

– Может, есть ещё что-нибудь, что кому-то из вас хотелось бы уточнить, узнать?

Подразумевалось, что обращался я ко всем, но вообще, на тот момент меня больше интересовал последний, до сих пор не подавший голоса, член нашей группы – Финч. А интересен он был так от того, что согласно досье, в своём, скажем так, "новом теле" он провёл катастрофически мало времени для полноценного освоения оного, а если точнее – всего три месяца. Именно от него я ожидал наибольшего количества вопросов и в то же время знал наверняка, какого характера они будут и, соответственно, какие ответы на них давать. Однако он хранил молчание до момента, когда к нему, видимо, пришло осознание того, что замалчивание каких-то недопонятостей положительно на нашей совместной работе не отразится.

– Я не совсем уверен, можно ли это отнести к вопросам по основной информации, но мне хотелось бы узнать подробности функционирования моего, ну и ваших… Тел? Организмов? Даже не знаю, как правильно назвать то, что из нас с вами сделали…

– Да, конечно, – почти без паузы подхватил я – начать следует с того, что все находящиеся здесь хорошо понимают, почему они оказались в такой ситуации. Причина наших операций у всех одна – травмы, несовместимые с жизнью. В тех документах, что были выданы мне, информации о персональных увечьях каждого из вас не содержалось, но думаю, что вам, независимо от уровня познаний в медицине, известно, какие важнейшие органы повреждений в ходе этой травмы не получили. Речь идёт о головном и спинном мозге. Именно эти составляющие центральной нервной системы на данный момент являются единственной органической тканью в ваших нынешних телах. Считаю, что углубляться в подробности химсостава материала, на котором построены наши организмы не имеет смысла. Однако стоит обратить внимание на такой немаловажный аппарат, как, так называемое, "новое сердце".

– Честно сказать, – продолжил я, так до конца и не понял, отчего мои хирурги нарекли его именно так, ибо с человеческим сердцем данное устройство имеет наименьшее количество схожестей. Расположено оно у нас с вами в правой части лопаточной области и представляет собой самый малогабаритный на сегодняшний день генератор. Он оборудован своеобразным картриджем, который, в свою очередь снабжает мозг всеми необходимыми для его полноценной работы веществами. Следовательно, благодаря такой конструкции, наши организмы совершенно не нуждаются ни в каких ресурсах извне. Более того, учитывая то, что такие тела являются замкнутой системой, а значит и полностью герметичны, нарушение этой непроницаемости может представлять угрозу для нормальной работы генератора, а значит и для мозга. Это тоже необходимо обязательно иметь в виду. Конечно, с точки зрения обывателя, чьи риски получить серьёзные травмы достаточно невелики, нас можно считать поистине бессмертными, так как работоспособность генератора рассчитана на срок более двухсот лет. Но очевидно, что мы с вами сейчас находимся и будем находится дальше в совершенно иных условиях, в которых шанс получить повреждения несоизмеримо выше, чем в повседневной жизни обывателя. И пусть материал, составляющий наши тела, довольно прочен, а наличие конечностей напрямую на работоспособность генератора не влияет, не стоит уповать на то, что повреждение внешних тканей обязательно пройдёт без последствий. То есть мы по-прежнему должны беречь себя, не рассчитывая на быструю замену своего тела, как было уже проделано с нами единожды.