Вдали от Северного моря, во тьме, которую не освещали даже самые секретные отчеты британской разведки, происходило событие, которое должно было оставить свой след в демонологии войны. Начиная с 5 апреля, на протяжении шести недель советская тайная полиция конвоировала небольшие группы польских офицеров, которые сдались Красной армии в сентябре 1939 г. и с тех пор содержались в лагерях для военнопленных в СССР, из лагеря в деревне Козельск в направлении ближайшего города Смоленска. В целом в эту поездку отправили 5000 поляков, покинувших Козельск группами численностью от 60 до 300 человек. Ни один из них не добрался до Смоленска. Вместо этого их, все еще одетых в военную форму и чаще всего со связанными сзади руками, увозили в небольшой лес близ деревни Катынь и расстреливали в затылок. Трупы их обнаружили через три года. Тела еще 10 000 польских офицеров, тоже захваченных в сентябре 1939 г. советскими силами, так и не были найдены.
В воскресенье 7 апреля 1940 г., когда два соединения британских минных заградителей покрывали последний день пути через Северное море и готовились установить мины в норвежских территориальных водах, германские военные корабли отплывали на север из балтийских портов, везя под палубами десантную армию для высадки в Норвегии. Когда первые новости об этом достигли Лондона, им не поверили. Рапорт датской разведки, со всей вероятностью основанный на том, что полковник Остер рассказал полковнику Сасу, передавшему эти сведения своему датскому коллеге в Берлине, констатировал, что Гитлер отдал приказ о «неприметной переброске одной дивизии на десяти кораблях на землю в Нарвике» и одновременной оккупации Дании. Прибытие в Нарвик было назначено на 8 апреля. «Все эти сообщения, – заключал отчет разведывательного отдела британского Адмиралтейства, – имеют сомнительную ценность и могут быть всего лишь еще одним эпизодом психологической войны».
Когда через несколько часов новости о действительном передвижении германских войск достигли Лондона, британским военно-морским силам, которые должны были поставить минные поля на юге, приказали повернуть назад. Если бы эскадра этого не сделала, то напоролась бы прямо на германские корабли. Северное соединение продолжило движение.
8 апреля 1940 г., достигнув норвежских территориальных вод, северное соединение британских минных заградителей начало установку мин. В это время германский флот вторжения продолжал беспрепятственное движение к различным целям. В первые часы 9 апреля немецкие военные корабли находились близ Тронхейма, Бергена и Ставангера; на рассвете сообщалось, что еще четыре германских корабля вошли в Осло-фьорд. В Нарвике, как верно сообщал недооцененный отчет датской разведки, десять немецких эсминцев высадили 2000 солдат. Местный норвежский командир был последователем Видкуна Квислинга, бывшего министра иностранных дел Норвегии и ведущего сторонника фашизма; он приказал гарнизону не сопротивляться высадке немцев. Эта новость, достигнув кабинета Чемберлена в Лондоне, вызвала особую тревогу; первоначальные и позднее отложенные британские планы высадки в Нарвике намечали десант войск на 20 марта, примерно за три недели раньше.
Как и в Нарвике, в Бергене, Кристиансанне и Тронхейме немецкие войска высадились на побережье в первые часы 9 апреля 1940 г. Они оккупировали Копенгаген. Король Дании Кристиан X, зная, что его армия не в состоянии сопротивляться, приказал немедленно прекратить огонь, но датский Верховный главнокомандующий генерал Приор отказался довести приказ до войск, надеясь, что вооруженное сопротивление продолжится. Однако в 6:45 того утра адъютант короля передал приказание армии. Дания последовала за Польшей, став второй жертвой германского завоевания.
Позднее тем же утром германский министр в Осло передал норвежскому правительству ноту, требовавшую подчинения Норвегии немецкой администрации. «В случае отказа всякое сопротивление будет подавлено». Требование было отвергнуто. Через два часа, после десантирования немецких парашютистов, норвежское правительство эвакуировало столицу в Хамар в 120 километрах к северу.
В тот же день Рейно со своим министром иностранных дел Эдуаром Даладье прилетел в Лондон на встречу Высшего военного совета. Было решено, что в Норвегию следует отправить «крупные силы». Пунктами их назначения должны стать «порты на норвежском побережье». Кроме того, собрались просить у бельгийского правительства приглашения в страну британских и французских войск. Бельгийцы отказались: они намеревались «блюсти политику абсолютного нейтралитета».
Позднее тем же днем Рейно и Даладье вернулись в Париж. Генерал фон Фалькенхорст телеграфировал Гитлеру из Осло: «Норвегия и Дания оккупированы, как было приказано». Гитлер был вне себя от радости и сказал Альфреду Розенбергу: «Теперь Квислинг сможет создать в Осло свое правительство». Так Квислинг и сделал, став премьер-министром страны, которой он так хотел руководить по фашистскому образцу. Однако для новой Норвегии, как и для оккупационных сил, не все шло хорошо. 10 апреля, к бурному гневу Гитлера, пять британских эсминцев вошли в гавань Нарвика и потопили два из десяти германских эсминцев. Один из британских кораблей утонул, второй сел на мель, а командующий 2-й эскадренной флотилией капитан Б. Уорбертон-Ли погиб.
Верные королю норвежские силы, отказавшись признать подчинение правительства Квислинга власти Германии, в меру своих возможностей перегруппировались и приготовились к бою; тысячи молодых норвежцев присоединились к частям, которые заняли позиции вдоль узких, извилистых горных дорог, все еще покрытых зимней снежной мантией. Одним из таких добровольцев был клерк Эйлив Хёуге; впервые он увидел бой 11 апреля, когда колонна автобусов, заполненных немецкими солдатами, петляла вглубь материка в направлении позиции его части. Норвежцы перегородили дорогу стволами деревьев. Когда немцы начали выходить из автобусов, норвежцы открыли огонь. Спустя несколько минут, вспоминал позднее Хёуге, четыре автобуса были объяты пламенем. На дороге лежали мертвые и раненые немцы. Размахивали белыми флагами – тщетно. Как писал один историк, «Хёуге и его товарищи стреляли в них тоже, пока двести немцев не остались лежать безмолвно на снегу».
Норвежские соединения, впервые вступившие в бой, странным образом отличались от британских войск, стоявших во Франции. «На Западном фронте ничего не выйдет, – писал домой 12 апреля 1940 г. офицер и член парламента Рональд Картленд. – Мы опять привыкли к сравнительно мирному существованию на войне. У нас опять “сезоны”. Я устраиваю “остроумные” званые обеды и дважды в неделю ужинаю с другими батареями!»
В Лондоне правительство Чемберлена решило высадить 12 апреля 1940 г. военные силы в Нарвике, вытеснить немцев, соединиться с расположенными поблизости норвежскими войсками и перейти, если кабинет даст разрешение, в Швецию, чтобы уничтожить инфраструктуру по добыче железной руды в Елливаре – цель прежнего, отброшенного плана. На следующий день, прежде чем могло состояться десантирование, британские военные корабли во втором сражении у Нарвика потопили оставшиеся восемь немецких эсминцев. В тот же день британские войска высадились еще в двух норвежских портах: Ондалснесе, к югу от Тронхейма, и Намсусе к северу. Гитлер, встревоженный этим неблагоприятным поворотом событий, приказал эвакуироваться из Нарвика.
Британцам погода в Норвегии доставляла не меньше неприятностей, чем немцам. Британские войска в Намсусе сообщали 15 апреля 1940 г., что город покрыт четырьмя футами снега и не имеет укрытий от возможных воздушных атак. Британский отряд из шестисот человек, который должен пересечь Северное море и десантироваться в Олесунне, весь день 15 апреля простоял у берегов Шотландии из-за сильных ветров. В районе Нарвика, где британские войска уже высадились у Харстада, Салангена и Богена, глубокий снег и ночные температуры до –17 °C создавали опасность обморожения и ампутации. В Намсусе орудийный огонь немцев не позволил британскому военачальнику генералу Адриану Картону де Виару высадиться с аэроплана, на котором он прилетел из Британии. В море у Нарвика германский пулеметный огонь с побережья привел к жертвам на борту эсминца «Кимберли». 16 апреля одобренный правительством план захвата фортов Тронхейма силами тысячи канадских военнослужащих, находившихся тогда в Британии, пришлось отложить на шесть дней после того, как начальники штаба сообщили, что проведение атаки по плану обойдется слишком дорого. Один из личных секретарей Невилла Чемберлена записал в дневнике той ночью, что, по некоторым признакам, норвежцы «падут духом, если вскоре не получат существенную помощь».
