Мои губы задрожали от обиды. Я видела, что за последние дни он сильно изменился. Но даже сегодня утром в молодом человеке еще оставалось что-то от моего прежнего возлюбленного. Сейчас же это была совершенно другая личность. Если он хотя бы на секунду покидал кабинет, я бы решила, что его подменили на двойника. Но он никуда не выходил за все время нашей беседы. И это было ужаснее всего.

– Ложь! – крикнула я. – Все было, было, было. И прогулки, и поцелуи, и дети! Вы подлец, наглый, лживый подлец!

Но он не вышел из себя. Лишь поиграл желваками под гладковыбритой кожей на скулах.

– Простите, Варвара Сергеевна, но это только плод ваших фантазий. Вы никак не хотите жить в реальном мире… И вот еще что. С завтрашнего дня я назначаю вам хлорпромазин. Вы стали слишком агрессивной.

Я ахнула.

– Так вы хотите сказать, что вся… – Мне не хватало воздуха, я задыхалась. – Вся моя жизнь – бред сошедшей с ума шизофренички?!

Он придвинулся ко мне вплотную и тихо, глядя прямо в глаза, прошептал:

– Ну конечно!

Девочка стояла под навесом и гладила слоненка. Малышка была ниже его ростом, и ей приходилось подниматься на мысы огромных ботинок, чтобы достать до округлой макушки детеныша. Крохотной ручонкой она неспешно водила по голове и туловищу животного, трогала его волоски, заглядывала в глаза и была настолько поглощена своими открытиями, что не заметила моего появления. Девочка совершенно не боялась ни малютки, ни его матери рядом. Слоны же как будто бы даже дремали.

Я была шокирована. Сначала меня охватила паника от мысли, что животные вот-вот очнутся и набросятся на ребенка. Но я быстро поняла, что они не видят и не чувствуют девочки. Тогда я пришла в ужас от состояния ребенка.

Сказать, что кроха была худа, значит не сказать ничего. Малышка была доведена до крайней степени истощения, и удивительно, как ей до сих пор хватало сил держаться на ногах. Казалось, еще немного – и девочка подломится под тяжестью мокрой робы в бело-синюю вертикальную полоску, как ломается хрупкое деревце под непосильным весом. Но шли минуты, а она продолжала счастливо улыбаться. Ребенок явно видел этих животных впервые в жизни.

Я позволила себе немного расслабиться. Надо было собраться с мыслями и придумать способ забрать девочку. Я не понимала, как кроха попала к слонам, и не видела пути, через который могла бы ее вывести. Вольер был огорожен со всех сторон, и даже если малышка как-то смогла пролезть в верхней части решетки, то преодолеть ров перед слоновником ей точно не удалось бы. Оставалось прибегнуть к помощи служителей зоопарка. Но как объяснить причину столь странной просьбы? Любой нормальный человек тут же принял бы меня за сумасшедшую.

Я огляделась и тихо позвала:

– Эй, малыш…

Девочка вздрогнула и повернулась. Она нашла глазами мою фигуру, некоторое время настороженно рассматривала, затем помахала ручонкой.

– Идите сюда! – крикнула она. – Эти животные просто замечательные!

– Милая, нам надо уходить. Тебя ждут…

Девочка погрустнела.

– Знаю, – сказала она и вздохнула.

– Как ты очутилась там?

– Не помню. Я проснулась здесь, на земле, когда дождь только начинался. И сразу пошла к ним. Это же слоны, да? Я видела их только на картинках.

«Да, это они», – хотела сказать я, но осеклась. К вольеру приближался человек с тележкой в руках. Невысокий, закутанный в брезентовый плащ с головы до ног, он показался мне похожим на резинового гномика, и только когда несуразная фигурка почти поравнялась со мной, я смогла рассмотреть, что это мужчина лет пятидесяти, с азиатской внешностью, а тележка его доверху заполнена всевозможными овощами. Заметив мой любопытный взгляд, мужчина отпустил тачку и ловко закурил.

– Во дает, – проворчал он, выпуская облачко едкого дыма. – Не боится же.

Я вздрогнула. Этого не могло быть. Никто никогда не видел этих детей, кроме меня!

«Гном» мотнул головой в сторону вольера.

– Слониха. Без самца она к кормушке даже не подойдет, а сегодня что-то осмелела. Вот когда у нас ящур свирепствовал…

Дальше я уже не слушала. Меня озарила потрясающая мысль.

– Варвара Сергеевна. – Я решительно протянула мужчине ладонь. – Инспектор санитарной службы. Мне необходимо сейчас же осмотреть животных. Кажется, у слоненка наблюдаются первые симптомы заболевания!

– Чего? – Служащий недоверчиво тряхнул мою руку. – Какого заболевания?

– Ящура… неужели вы не видите?! Сейчас же идем в вольер!

– Вот уж дудки! – Мужчина глубоко затянулся. – Никуда я с вами не пойду. Не было у слонов дряни этой. Вот покалечат они вас, а я потом отвечай? Сначала директору сообщим, пусть разбирается! Безопасность обеспечивает. А я не дурак! Я раз у них морковь из пайка съел, так…

– Вы что, не понимаете? – вскрикнула я. – У нас совершенно нет времени разводить бюрократические процедуры! Сейчас сюда придут дети, даже, может быть, иностранцы, а если кто-нибудь из них заболеет?! Вы представляете, что нас тогда ждет? Я не стану молчать. На следствии я укажу, кто препятствовал проведению инспекции!

Мужчина сделал шаг назад.

– Ничему я не препятствую… – пробормотал он. – А документы у вас есть?

– Откройте вольер! – строго сказала я. – Мне не раз приходилось работать с такими животными, по сравнению с которыми ваши слоны – безобидные мыши… А потом идем к директору!

Я понимала, что зашла слишком далеко. Но другого выхода у меня не было.

– Как знаете… – Мужчина дрожащей рукой затушил самокрутку. – Я попробую отвлечь мамку с папкой, а вы быстро осматривайте детеныша и сразу вон. И это… – Он отвел глаза в сторону. – Не подводите под монастырь, ради бога. Мне еще деток поднимать, трое их у меня!

– Делайте свою работу, – я посмотрела ему в лицо, – и все будет хорошо.

Мужчина поднял тележку, мы пошли к служебному входу. Он отпер большую тяжелую дверь, и я почувствовала, как у меня сводит живот от страха.

Мужчина еще раз с сомнением покачал головой. Он закрыл за нами вход на засов и шагнул в вольер. Колеса его тележки тут же потонули в грязи, и служащий с трудом покатил ее в дальний конец загона. Шанго, который снова поднялся на холм, некоторое время наблюдал за маленьким зеленым человечком, затем стал неторопливо спускаться. Кажется, он был сильно озадачен.

Детеныш и его мать по-прежнему топтались под навесом. Девочка была рядом и смотрела на меня. Я помахала ей рукой: «Уходим…».

Девочка кивнула, тронула на прощанье хобот животного и бросилась ко мне.

«Так легко…» – подумала я и ошиблась. Через несколько шагов грязь налипла на ее ботинки, и малышка остановилась. У ребенка не хватало сил идти дальше. Кроха попыталась высвободиться, качнулась и чуть не упала.

– Не двигайся! – крикнула я.

Краем глаза я заметила, как мужчина замер, отпустил тележку и повернулся.

«Давай же, – приказала я себе, – иначе будет поздно!»

В этот момент Шанго яростно затрубил и сменил направление. Его движения были плавными, будто даже неспешными, но я отлично понимала, что это только иллюзия. Страх, сковывавший тело последние минуты, вдруг улетучился, словно вода с раскаленной поверхности, и я бросилась на помощь ребенку. Человек в плаще что-то закричал, но мне было не до него. Каждая клеточка моего существа трепетала перед огромной черной массой, надвигающейся с неотвратимостью сорвавшегося с горы булыжника. Подбежав к малышке, я схватила ее на руки и кинулась обратно. Поздно! Слон был уже совсем близко. Я зажмурилась и инстинктивно закрыла девочку телом.

Душераздирающий грохот обрушился на нас столь неожиданно, что я даже взвизгнула. Ощущение было таким, будто прямо над головой взорвался котел гигантского паровоза, который тянет Землю через все мировое пространство. На мгновение мне даже показалось, что обломки металла раздавят нас быстрее, чем ноги слона. Однако прошла секунда, вторая, но ничего не произошло. Тогда я открыла глаза.

Шанго стоял в нескольких метрах от нас и ошарашенно крутил головой. Раскаты грома все еще бродили по окрестностям Большой Грузинской улицы, и слон пытался понять, кто посмел тягаться с ним в силе издаваемых звуков. Его тяжелый животный запах мешался с запахом грязи и бил по моим и без того натянутым до предела нервам. Не дожидаясь, когда зверь придет в себя, я бросилась к воротам…