– Правда или ложь: Остров Королей охраняют две статуи воинов в устье залива.

Я моргнула.

– Ты сейчас серьезно?

Кольцо на его указательном пальце звякнуло о стакан, и он одарил меня почти мальчишеской улыбкой.

– Не знаешь?

Мое сердце затрепетало, и я скрестила руки на груди, словно это могло каким-то образом скрыть то, что его улыбка сделала со мной.

– Ложь. Это три женщины: ребенок, мать и бабушка.

Его улыбка стала шире.

– Замечательно.

– Теперь моя очередь, – я наклонилась вперед, подперев подбородок руками. Поднятый стакан Нока замер в воздухе. В его обычно отстраненном взгляде вспыхнула искра. – Китский лес кишит чудовищами, которых заклинатели не могут укротить.

Он поджал губы, прежде чем сделал еще глоток.

– Правда.

– Проклятье, – запрокинув голову к потолку, я спрятала от него улыбку.

– Очко в мою пользу.

Его острый взгляд контрастировал с ленивым танцем пальцев по ободку стакана, отчего мой пульс ускорился. Он напоминал хитрого дикого кота, когда разговаривал со мной. Держался отчужденно и отстраненно, но когда его действительно что-то интересовало, он вдруг становился теплым, если не сказать озорным.

Назвать его «зверем» стало бы слишком высоким комплиментом, но он был близок к этому.

– Как звали Первого Короля?

Я прикусила нижнюю губу. О Первом Короле мало говорили в обществе заклинателей. На нем лежала ответственность за ту единственную войну, что когда-то пришлось пережить нашему народу, и поэтому он не заслуживал ничего, кроме своего титула.

– Не могу сказать.

Нок втянул в рот кубик льда, но потом бросил его обратно в стакан.

– Его звали Хаксли Фарнслед. Кстати, я бы принял вариант «Король». Он презирал свое имя, поэтому заставлял подданных всегда обращаться к нему исключительно по титулу. Даже свою жену.

Я не смогла удержаться от смеха.

– Неужели? Откуда ты все это знаешь?

– Я люблю читать.

Мой разум лихорадочно заработал. Значит, мне нужна информация из практического опыта. Что-то такое, что он никак не мог взять из книги в своей библиотеке. Я забарабанила пальцами по столу. Остановилась.

– Какой зверь способен менять телосложение в зависимости от желаний своего хозяина?

Он приподнял бровь.

– Я уже говорил тебе, что мои познания о тварях невелики.

– Так легко сдаешься? А где же твой азарт?

Его ухмылка стала еще шире.

– Если ты хочешь играть грязно, то конечно. Я сдамся. Но тогда я тоже не буду играть честно.

Пульс ускорился в предвкушении, и тепло горячей вязкой карамелью растеклось по моей шее.

– Хорошо.

– На ком из убийц лежит вина за кровопролитие Слоана Сен-Жермена?

Вот тебе и грязная игра.

– Тут ты меня подловил.

Подавшись вперед, он рассмеялся – тихо и немного хрипло, как будто ему редко выпадала такая возможность.

– Знаю. Может, вернемся на равные условия?

Боги, что эти глаза делали со мной. Невозможно было не наклониться к нему. Все в нем завораживало.

– Да, пожалуйста.

Его взгляд скользнул по моим губам, а затем вернулся к глазам. Потом он резко откинулся на спинку стула, натянуто улыбаясь, и холодно произнес:

– Давай посмотрим…

Я проклинала себя за то, что слишком быстро поддалась, но мысленно возблагодарила богов за то, что он еще не утратил интерес к нашей беседе. Значит, не все потеряно. Мы продолжили эту игру в остроумие, пропустив еще по два напитка. Его вопросы менялись по мере того, как история перетекала в личные предпочтения, и он хватался за любую возможность превратить вроде бы безобидный ответ в поддразнивание. В нем чувствовалось что-то светлое, что-то искреннее, что затмевало всю его опасную славу убийцы. И лидера Круора.

Нок спокойно потягивал алкоголь, пока искал ответы на мои вопросы, ни на секунду не отрывая от меня взгляда. И если не считать вопроса о тварях, он ни разу не ошибся, как бы я ни старалась поставить его в тупик. Он был очень эрудирован и учтив, и, по мере того как минуты превращались в часы, мои пальцы медленно приближались к его неподвижной руке на столе.

Он не отстранился. Но и не сократил расстояние. Но его взгляд переместился на это, казалось бы, непреодолимое пространство. Вопреки здравому смыслу, я хотела, чтобы он взял меня за руку. То, как сильно я жаждала этого простого прикосновения, не имело никакого смысла. Всего лишь легкого касания его пальцев. Обещания чего-то большего.

Просто естественная потребность. Только физическое влечение. Я бы согласилась на это только для того, чтобы убедить его дать мне немного крови. Ничего больше.

Совершенно ничего.

– Правда или ложь, что ты никогда не сможешь вернуться в Хайрит.

Пространство между нашими пальцами стало горячим, как кузнечный горн, и я резко отдернула руку. Так вот, значит, что он задумал. Втянул меня в игру, чтобы найти ответы, которые я не хотела давать. В поезде он почувствовал мою боль и нежелание говорить о Хайрите и все же снова упоминает эту тему, орудуя своей проницательностью, как ножом между ребер. Минуту назад он был не просто хитрым убийцей. Он выглядел теплым, настоящим. Человеком.

Стыд сжигал меня изнутри. Я знала, что это не так. Разве он уже не использовал все свое остроумие против меня? Убийца и на словах, и в оружии. На мгновение мне удалось забыть об этом.

Я оттолкнулась от стола, и мой стул врезался в заднюю стену.

– Спокойной ночи.

Нок моргнул, крошечные морщинки на его лбу на мгновение показались признаком замешательства. Само собой, это всего лишь маска, прикрытие. Он оказался хитрее, чем я думала. Резко развернувшись, я не дала ему шанса заговорить и бросилась к лестнице, желая притвориться спящей до того, как он поднимется в номер.

Мы выехали рано утром на пяти зилахах. Судя по одобрительному кивку Лины, мы приняли правильное решение, купив их вместо лошадей. Конечно же, она не призналась в этом. Единственной благодарностью, которую она мне выказала, стала горсть ненужных бит, поскольку она настаивала, что сама заплатит за свою кобылу.

Если бы Лина принадлежала к моей гильдии, я бы приказал ей сохранить деньги. В обязанности главы моего народа входило обеспечивать основные потребности для работы: продовольствие, жилье и в данном случае – удобства для путешествий. Все, что оставалось после ежемесячных сборов, шло отработавшим в этот период убийцам, и деньги были их собственностью, они могли тратить их на все, что заблагорассудится.

Клятва на внутренней стороне моего запястья горела адским пламенем. Я делал все, что в моих силах, чтобы не раздавать награды за головы тем, кто не мог справиться с такой работой. Давал им задания по дому, чтобы они могли принести пользу Круору другим способом. Но иногда у меня не оставалось выбора. Даже поварам и садовникам приходилось время от времени пачкать руки в крови.

Но Лина не была одной из них, и поэтому, когда она сжала мои пальцы над грудой сверкающих серебряных жетонов, я лишь потрясенно таращился на нее. Она с легкостью вскочила на свою зилаху и пустила ее легким галопом, оставив меня стоять как вкопанного и слушать приглушенное хихиканье Калема.

И с тех пор – ничего. Если не считать равномерного стука копыт по мягкой земле, мы ехали в тишине до самого вечера. Дорогу к Ортега-Ки со всех сторон окружали массивные, поросшие мхом деревья. Ветви сосен, ив и елей тянулись над нами, переплетаясь в море зеленых листьев и создавая навес, закрывавший небо.

Я не хотел ее обидеть, но, вопреки желанию, сделал это, и поэтому у меня на душе скребли кошки. Всякий раз меня пронзал укол вины, выводивший из равновесия. Обычно Кост являлся тем единственным человеком, кто сумел бы бросить мне вызов своим остроумием. Только собственным упрямством могу объяснить, что, когда она одолела меня с этим вопросом о тварях, я поставил себе цель продолжать в том же духе. Узнать подробнее. И так увлекся нашей игрой, что даже не подумал и спросил ее о доме. Любопытство размыло границы отчужденности, и я зашел слишком далеко.