Вначале появилась не она, а ее Любовь, и эта Любовь создала ее саму…

Тень – это маленькая Тьма, рожденная Светом…

Посвящается всем тем, кто в наш век цифровых технологий еще помнит запах страниц новой̆ книги, тем, кто в мире готовых решений и идей, навязанных масс-медиа, способен самостоятельно мыслить и создавать в своем воображении свой собственный мир…

Благодарность

И. Пили за красивую обложку

Б. Вербер за ценные советы

Л. Пейс за многогранный образ

Всем тем, с чьей помощью и поддержкой публикация этой книги стала возможна

Он

Черные крылья упали,

И сотни мечей навстречу мне ринулись.

Спина моя не склонилась –

от боли неистовой выгнулась.

Боль

белые зубы мои обнажила

и кровью моей

каменный пол омыла.

Перья мои,

из крыльев безжалостно вырваны,

в застоявшемся воздухе долго еще кружились, будто вальсируя.

Разом

сотни рук, отрекаясь, меня отпустили,

сотни ног – сапогами –

топтали то, что мне свободу дарило.

Глубокие раны душу мою открыли.

Они смотрели в нее и ждали, что я без крыльев погибну –

Я выжил.

Тогда

с высокой стены в последний полет меня отпустили.

Я снова касался пальцами неба!

И талый снег

меня принял…

Она

Боль твоя

мое сердце насквозь пронзила.

Эта зима!

Как много в ней красного было!

По твердому насту,

ноги босые раня,

из алых маков и крови шлейф за собой оставляя,

в белой снежной пустыне я долго тебя искала.

И не нашла.

Ты вместе со снегом

растаял.

Он

Ты знаешь, мне не летать больше.

Путь мой обратный к тебе будет долгим теперь и сложным.

Раны мои на снегу замерзнут, затянутся,

ноги мои окрепнут, плечи снова свободно расправятся!..

По следам на снегу, тобой для меня оставленным,

я приду за тобой, к тебе

с букетом цветов

окровавленных…

Она

Знаешь,

я веками стояла над бездной измученной тенью.

Я забыла себя,

я лицо свое стерла,

я пустила в опустевшую душу свою

ветер.

Бестелесная сущность моя металась и билась о стены –

одинокая, в холоде, в сумраке коридоров твоих,

лабиринтов твоих бесконечных.

Слезы в глазах моих ветер давно высушил,

и цветы в волосах моих,

те, что дарил ты мне,

истлели

и пеплом осыпались.

Сердце мое не бьется – уже отвыкло.

Замок твой без тебя

стал моим склепом,

гробницей…

Он

Последний шаг.

Он стоит всех дорог, мною к тебе пройденных.

Я ладонью касаюсь холодных дверей своих кованых.

Мне толкнуть бы их движеньем привычным, раскованным,

и снова войти в твою жизнь,

войти в твою комнату…

Она

Сердце мое

вдруг снова забьется неистово,

лишь дыханье твое

за тяжелой дверью послышится.

Я ладонью коснусь холодных дверей твоих кованых,

со всей силой их распахну и вот –

ты стоишь на пороге –

ты вернулся ко мне,

в мою жизнь,

в мою комнату…

Глаза наши

взглядами друг в друга вцепятся, встретившись.

Хриплый стон из легких моих вырвется,

нарушит обет молчания, наложенный на нас временем.

Руки наши

пальцами переплетутся, словно в судорогах, сцепятся. Дыханье

мимо губ моих пронесется –

обожженных, обветренных.

Я лицом прикоснусь

к твоей груди израненной.

Я уже начала забывать, как это –

ощущать на коже своей

движение

твоего

дыхания…

Неслышно ступая босыми ногами по влажной ночной траве, лесная нимфа, юная и едва уловимая, промелькнула вдоль ручья и оказалась на опушке леса, на самом краю обрыва. Здесь открывался великолепный вид. Ветви деревьев уже не скрывали огромную луну, застывшую над долиной и озарявшую серебристым светом все вокруг.

Долина, раскинувшаяся внизу, у подножья лесных холмов, простиралась на многие мили, вплоть до самых гор, обрамлявших ее черной цепью. Лунный свет, сливаясь с предрассветным туманом, поднимался с лугов в ночную рощу. Его лучи путались в ветвях деревьев и скользили по земле, погружались в зеленую мягкую траву и оставались там, покачиваясь в такт ветру, в ожидании рассвета.

Нимфа остановилась, всматриваясь вдаль. Казалось, она хотела рассмотреть каждую тень, блуждавшую среди гор далеко на горизонте.

Знакомый голос, тихий и мягкий, прервал ее мысли:

– 

Индиль

! Ты прекрасна в лунном свете!

На лице нимфы появилась чуть заметная улыбка:

– 

Кета-а-ар, – мило протянула она. – Ты следил за мной!

Из тени деревьев появился молодой фавн.

– 

Да, сестра, за тобой нужен глаз да глаз… Звезды считаешь?

Нимфа обернулась к нему, и ее лицо осветила легкая улыбка.

– 

Индиль, – фавн медленно подошел к нимфе и взял ее за руку, – в эту ночь ты особенно светла! Твои локоны… они струятся подобно водам лесного ручья…– он осторожно прижал ее руку к своей груди и заглянул в ее огромные глаза цвета глубокого летнего неба. Его взгляд, мягкий и завораживающий, как утренняя дымка, ничуть не смутил ее. – Сегодня не луна, а

ты

освещаешь своим сиянием рощу, – продолжал фавн. – Твои глаза ярче звезд, и речь твоя подобна журчанию вод…

– 

Кетар! – прервала его нимфа, – твои слова прекрасны, но пусты. Оставь свою болтовню. Лучше позволь мне насладиться звуками твоей свирели.

Отвечая нимфе приветливой улыбкой, фавн отпустил ее руку и отступил назад, склонив голову в почтительном поклоне. Он устроился на большом камне над обрывом, поднес к губам свирель, и лес наполнился волшебными звуками. Он играл, время от времени самозабвенно закрывая глаза. Однако, силуэт нимфы, застывшей на самом краю обрыва, тревожный и напряженный одновременно, заставил его забыть о свирели. Фавн поднялся и осторожно приблизился к подруге.

– 

Посмотри вниз, Кетар, – едва слышно прошептала нимфа, – посмотри вниз… Там, внизу, в траве…

Кетар опустил глаза и невольно отшатнулся.

– 

Тебе приходилось видеть что-то подобное прежде? – одними губами произнесла нимфа, следя за движением черных теней у своих ног. Они мелькали в траве, словно живые маленькие змейки, поднимались по стеблям растений, карабкались по стволам деревьев. У них не было тела, они не зависели от света и не принадлежали ни одному из предметов. Они тянулись из долины, от самых гор, поднимались по склону холма вверх, на вершину обрыва, к ногам оторопевшей нимфы.

– 

Что говорит Ветур? – спросил фавн.

– 

С рассветом я отправляюсь в Эльфийские земли, – нимфа внимательно посмотрела на фавна, будто желая найти в его глазах поддержку, но увидела лишь тревогу и отвела взгляд. – Владыка Ветур так повелевает, – будто бы оправдываясь, добавила она.

– 

Владыка! – пренебрежительно усмехнулся фавн. – До каких пор будешь называть его Владыкой?

– 

До тех пор, пока он Владыка Нимфийских Лесов, я буду называть его так. И тебе следует проявлять больше почтения к Ветуру. Он твой Король.

– 

У меня нет короля. Я живу по законам моих предков, никому не служу и ни перед кем не преклоняюсь.

– 

Однако, ты живешь на его земле.

– 

Мой дом стоит на земле, завещанной мне моими предками. Так уж совпало, что моя земля со всех сторон окружена землями, которые Ветур считает своими, – уголок его рта невольно дернулся при этих словах, словно по его лицу прошла легкая судорога. – Правлению Ветура приходит конец. Бесславное правление… Нелепая смерть…