То что они чувствовали… Если это даже и можно описать, то всё равно эти строки не передадут всю картину целиком. В книгах обычно писали, что в подобные моменты люди так увлечены, что не видят ничего вокруг, что ж видимо это либо очень сильное преувеличение, либо юноши какие-то неправильные герои. Они были на стороже, но не потому что опасались друг друга, нет, скажи один другому прыгнуть в эту секунду из окна дома, при этом заверив, что всё будет хорошо, то второй бы беспрекословно прыгнул, парни боялись того, что сами случайно навредят или приведут в дискомфорт. Кладя руки на пояс блондину, Эдрик подумал, что так же осторожно люди ступают на минное поле.

Когда их губы наконец обмякли и разомкнулись, красный как помидор Блайт поймал себя на двух мыслях: первая, что он сейчас задохнётся, настолько горячим ему казался воздух в квартире, и вторая, что, наверное, они делают что-то не так. Всё затекло от того напряжения, которое он испытывал, и у Голдмана, судя по тому как он разминал шею, тоже.

Думаете юноши были этим недовольны? Ха, да прям уж, они были в восторге! Как ни крути это их первый поцелуй, не первый в жизни, а именно их первый. Самый ласковый, трепетный и нежный, не смотря на свою неловкость. Парни смотрели друг на друга, будто выискивая в лице напротив ответ на вопрос «а что это вообще было?», но, не найдя его, могли лишь глупо улыбаться. Хантер только сейчас заметил эти очаровательные ямочки на щеках Блайта.

– Я не очень-то в этом хорош, на самом деле, – сознался Голдман, обнимая своего парня и кладя голову ему на плечо.

– Я если честно тоже, – выдохнул Эдрик и провёл пальцами по чужим светлым волосам, – Видимо нам обоим придётся много практиковаться.

Блондин только и мог, что хихикнуть и сильнее прижаться к зеленоволосому юноше. У них будет ещё много подобных зимних вечеров и ещё больше самых разных поцелуев: дразнящих, страстных, нежных и опьяняющих, но этот они запомнят на всю оставшуюся жизнь и будут вспоминать не иначе как со смущённой улыбкой.

– Кстати, а ты видел, как зацвёл цикламен? – блондин воодушевлённо потянул Эдрика в сторону коридора, – У тебя кстати окно было открыто, я его закрыл – боялся, что цветок замёрзнет.

Хантер так пылко говорил об этом, поэтому Блайт просто не мог сказать, что уже видел эту прелестную картину. Пусть Хан покажет ещё раз, если для него это важно.

– Тада-а! Красивый, правда?

Да, красивый. Самый прекрасный и ароматный. Цикламен казалось стал ещё красивее, чем был пол часа назад.

– Очень, – только и мог ответить Эд, обнимая своего парня со спины и целуя того в макушку.

Крупные хлопья снега медленно опускались на землю. В каких-то квартирах не утихал шум праздника, в каких-то все уже давно спали, а в одной из квартир восьмого этажа два счастливых юноши стояли в обнимку, глядя на казалось бы самое обычное растение. Самое обычное для кого угодно кроме них, ведь теперь это их символ праздника и любви.

– С новым годом, Эдри.

– С новым годом, Хани.

∅ ∅ ∅

– Он там помер что ли? – раздражённо фыркнула Одалия, стуча в дверь квартиры сына.

Эмира и Эмити лишь вздыхали, окончание учебного года близнецов ещё никогда не было таким тяжёлым. Последний звонок второго курса прозвучал для Эдрика и Эмиры только вчера, и старшая из дочерей Блайт хотела бы многое обсудить с братом.

– Я нашёл ключ, – Аладор неспеша поднимался по лестнице, – Боги, почему тут нет лифта? На улице такая жарень, не слишком ли для июля?

– Тут всего девять этажей, какой лифт? – раздражённо фыркнула женщинами выхватила ключ из рук мужа, – Дай сюда.

Внутри тихо, казалось что жизнь в квартире замолкла уже давно, хотя, ещё вчера тут были два молодых человека. Одалия злобно протопала на кухню, потом в гостиную, в комнату сына… Женщина вышла оттуда немного удивлённой.

– Его нигде нет, но… Некоторые вещи кажется пропали.

Все члены семьи напряжённо вслушивались в звенящую тишину, не совсем понимая что происходит. Эдрика не было нигде: ни с друзьями, ни в колледже, ни дома. Где же он может быть?

– Может они с Хантером пошли погулять? – робко предположила близняшка.

– Наверное, – безэмоционально и потеряно согласился отец семейства.

– Тогда он сам придёт к нам, – хмыкнула Одалия, – Пошли.

Но в словах женщины уже не чувствовалось той уверенности, что минуту назад. Все это заметили, но никто об этом не сказал.

⌀ ⌀ ⌀

Эмира шла по улице, понурив голову. Её перетряхивало, когда она вспоминала последнюю их с Эдриком встречу, тогда она не придала значения тому, как он к ней ластился, лез обниматься и даже чмокнул в щёку на прощание, чего же сам просил не делать ещё класа с седьмого. Тогда она просто подумала, что брат в хорошем настроении, но сейчас это всё казалось ей каким-то нехорошим знаком. Парень так и не появился на пороге родительского дома, и она переживала.

Вдруг перед девушкой встали две фигуры: высокая и поменьше . В них Эм узнала Баркуса и Кару. На лице шатена к её удивлению не было привычной беззаботной улыбки.

– Приветик, – улыбнулась ей рыжеволосая, точнее попыталась это сделать.

– Привет, – Блайт помахала им ручкой, – Вы чего такие невесёлые? Каникулы же.

Друзья переглянулись. Баркус вздохнул и потянулся к карману джинс, Кара же со всей возможной серьёзностью взглянула на Эмиру, от чего той стало не по себе.

– Послушай, мы отдадим тебе кое-что. Никому это не показывай, в особенности родителям и Эмити.

– Что… Почему?

– От этого зависит безопасность и судьба твоего брата, – юноша извлёк из кармана бумажку, сложную пополам несколько раз, – Пообещай, что никому это не покажешь.

Блайт испуганно переводила взгляд с одного собеседника на другого, но те не спешили объяснять ей ситуацию.

– О-обещаю, – пролепетала Эм.

Баркус и Кара ещё раз переглянулись, после чего кивнули друг другу, и шатен отдал близняшке бумажку.

– Если кто спросит, то мы ничего не знаем.

Девушка и опомнится не успела, как эти двое ушли. Она судорожно спрятала передачку в сумочку и быстрым шагом поспешила к себе домой. Ей казалось, что она тащит бомбу, а не листок бумаги.

Как только Эмира захлопнула за собой входную дверь, то быстро сбросила туфли и, прихватив сумку, зашла в свою спальню. Девушка села на кровать и выдохнула, нужно было успокоится и всё обдумать. Что же там такого, что нельзя показывать никому и от чего зависит судьба Эдрика? Блайт решила, что лучший способ узнать это – прочесть записку. Она осторожно развернула её и, ещё раз глубоко вдохнув и выдохнув, принялась читать.

«Привет, Эми! Прости, я более чем уверен, что сейчас ты в смятении и не понимаешь что происходит. Я расскажу тебе в этом послании, но перед этим, прошу тебя, никому не рассказывай о том, что ты узнала.»

Девушка машинально кивнула, как бы давая соглание на молчание.

«Понимаешь, Эми, я ещё года три назад понял, что иду не туда. Я шёл и шёл по прочерченному пути и не видел света, но также и выхода я тоже увидеть не мог. Мне казалось, что у меня совершенно нет выбора, что я всю жизнь проживу по чужой указке в погоне за неким призрачным благополучием. Но в моей жизни появился человек практически с идентичной проблемой, и при этом он не спешил опускать руки! Он вдохновлял меня, Эми, и сейчас вдохновляет, этот человек показал мне, что выбор есть, просто иногда принять определённое решение очень трудно.

Когда случилась вся эта история с Джербо и сделкой наших родителей у меня с глаз будто слетела пелена. То как мама смотрела на меня… Она ведь не дура и прекрасно понимает, что от меня практически ничего не зависело, но она всё равно встала на сторону выгодную её бизнесу, при чём не только при родителях Джербо, но и при Эмити, при папе: при всех, кто знал и не знал, что произошло. Наверное, ты думаешь, что я говорю, как обиженный ребёнок. Думаю это так, в любом случае я решил, что лучше исчезну вместе с тем, с кем я чувствую себя счастливым и тем кто не называет меня чучелом.