– Барк.

– Ну, что опять не так?

Зеленоволосый вздохнул и посмотрел в глаза напротив с такой печалью, что по телу шатена пробежались неприятные мурашки.

– Жаб, у меня и так уже сердце кровью обблевалось, хорош так глазеть.

– Баркус, ты не понимаешь, – Эд хотел было уже сказать, что он знать не знает, куда уехал Хантер, но рядом послышался кашель.

Парни и не заметили подошедших к ним подруг. На лицах тех читалось явное недоумение.

– Эдри, ты чего плачешь что ли? – ахнула Эмира и подсела к брату, – Хей, что случилось? Я тебе чай принесла, вот держи. Что такое, тебе плохо?

– Да в порядке я, Эм, – Блайт почувствовал как краснеют щёки, он что маленький, чтобы его так активно успокаивали?

– Баркус, – Кара, нахмурившись, зыркнула на шатена.

– А что я то? Это ты попросила меня с ним поговорить, между прочим! – принялся оправдываться тот, – И вообще чего вы на него налетели? Не видите – влюбился человек!

– В кого? – Эмира удивлённо вскинула брови.

Баркус открыл рот, но то, как на него посмотрел Эдрик, заставило парня замолкнуть. У Блайта чуть ли не на лбу было написано «заткнись, Баркус, просто заткнись». Друг с запозданием понял, что ляпнул лишнего.

– Эт секрет. И вообще, я только предполагаю, – шатен сложил лапки на коленях и отвернулся.

– Ну что хоть предполагаешь? – не унималась Эмира.

– Эмир, поверь мне, это бесполезно. Видишь как он сидит? Ты из него слова теперь не вытянешь, – хмыкнула Кара.

– Всё нормально, – подал голос Эдрик, – Я потом тебе как-нибудь расскажу Эм. Чуть позже.

Сестра посмотрела брату прямо в глаза, после чего улыбнулась.

– Как скажешь, братец. Но учти, я буду ждать!

Блайт вздохнул, и, подняв лицо к небу замер.

– Ух, ты.

Все тоже взглянули на верх. Баркус радостно хохотнул и хлопнул в ладоши. Кара улыбнулась и с тихим «наконец-то» присела на скамейку.

– Снег идёт, – констатировала Вайни и поморщилась, из-за того что ей на нос упала холодная снежинка.

Остальные ребята почти синхронно кивнули. Эдрик чувствовал как волосы Эмиры, чья голова лежала у него на плече, щекотят подбородок, а на другое плечо легла рука Баркуса, тот тоже опёрся на друга, вообще Эд не падал только за счёт того, что на него с с обоих сторон навалились сестра и шатен. А Вайни всё стояла и продолжала вглядываться в тёмное небо, как собственно все ребята. В глазах девушки будто бы блестели озорные огоньки восторга и радости, такой искренней и непорочной. Будто она маленький ребёнок, который впервые увидел, как падает снег.

В тот момент Эдрик поверил, что не существует взрослых людей, может только физически, но не душевно. Есть дети, которые перестали видеть маленькие радости, которые хотели любить и быть любимыми, но что-то не срослось, которые хотели стать значимее и рано выбросили свои игрушки, или это кто-то сделал за них. Но взрослых… Нет, их просто не бывает.

«Дети, забывшие каково быть ребёнком, воспитывают детей» – мысленно подправил мысль сестры Блайт и ухмыльнулся.

В тот холодный поздний вечер он поклялся себе, что некогда не забудет своего внутреннего ребёнка, чтобы, не дай Бог, не потерять его навсегда.

∅ ∅ ∅

На часах уже почти час ночи. Эдрик идёт по тротуару, припорошенному свежим снегом и ёжится, вдыхая морозный воздух.

Баркус, Кара и Вайни попрощались с ним и Эмирой ещё в одиннадцатом часу, всё-таки они хотели встретить новый год в семейном кругу, а не на улице. Конечно, ребята предлагали остаться с близнецами, но те отказались на отрез. Вот ещё, друзья будут ради них терять эти прекрасные часы в окружении родных и близких? Да не за что! Короче, брат с сестрой остались вдвоём и вот только пол часа назад распрощались. Эмира пообещала заскочить к нему завтра и отдохнуть с ним и Хантером, если тот будет дома… Ах да, сестре про сожителя он ничего не сказал, как собственно и Баркус, который и сам не знал всей правды. Блайт успел шепнуть тому, что бы тот никому не рассказывал о том, что Голдман уехал, на что тот лишь хитро подмигнул. Это значит, что он его понял и сделает так, как Эд просит.

«Я поговорю с ним об этом… Как-нибудь на каникулах.» – думал Блайт, заходя во двор.

Идти с каждым шагом было всё тяжелее и тяжелее. Парень остановился перед многоэтажкой и стал разглядывать её так, будто видел впервые. Ощущение такое, что из-за пропажи из неё лишь одного человека, та совсем опустела, не смотря на то, что в окнах мелькали силуэты освещаемые гирляндами. Все отмечали начало нового года. И Эдрику где-то на подсознательном уровне это казалось неуместным. Он прекрасно понимал, что никто из них не знал Голдмана и печалится им не о чем, но ему всё равно хотелось, чтобы весь мир замолк.

Вдруг Эдрику вспомнился его сон. Снег, улица, замёрзший цикламен…

– Твою мать… Форточка.

Блайт нёсся вверх по этажам так, как не бежал бы, гонись за ним кто-то с ножом. Парень открыл дверь ключами, которые выхватил из сумки на бегу и, наскоро сбросив ботинки, быстрым шагом проследовал к себе в комнату.

Такое облегчение юноша не испытывал даже тогда, когда выставляли оценки за экзамены. Цветок преспокойно стоял на своём законном месте по среди подоконника, гордо раскинув темно-зеленые листья.

«Странно, я был уверен, что оставил форточку открытой… Да не важно!»

Приглядевшись Эдрик заметил, что кое-что в цикламен изменилось. Разве у него были листья белого цвета?

– Цветёт!

Блайт подскочил к подоконнику и стал любоваться наиприятнейшей картиной: цветки наконец раскрыли бутоны, выпуская белоснежные лепестки во все стороны.

«Эх, останься Ханти тут ещё всего на недельку… »

Из раздумий Блайта вывел внезапный удар чего-то пластмассового о паркет в гостиной. Парень застыл, чувствуя, как сердце медленно опускается в пятки. Только сейчас он осознал, что свет на кухне и в гостиной был включён, значит в доме есть кто-то ещё. Эд снова вспомнил свой сон и открытую на распашку дверь в нём. Воры? Боже, неужели сон был вещий, и его что-то пыталось уберечь от встречи с грабителем?

Юноша, на немного дрожащих ногах, направился в сторону гостиной, захватив длинный зонт. Ну так, на всякий случай. Как на зло свет в коридоре не горел.

Вдруг прямо на глазах у Блайта некто прошмыгнул из гостиной в бывшую комнату сожителя, заставив Эдрика вспомнить все страшилки, прочитанные и перед сном. Он отказывался думать, что это был не «кто-то» а «что-то», но переставлять ноги стало заметно тяжелей.

«Лучшая защита это нападение. Лучшая защита это нападение. Лучшая защита это, бл*ть, нападение!» – прокручивал у себя в голове юноша, подкрадываясь к двери комнаты.

– А ну, стоять не двигаться! Руки с*ка за голову, морду в пол, стрелять буду!

Блайт, тяжело дыша, зажмурился, направляя на предполагаемого вора зонтик, в подобии ружья. Сердце колотилось как бешеное, а руки тряслись. Парень понимал, что должен открыть глаза, но не мог.

– Ох… Эм, Эдрик, я не уверен, что этим можно стрелять.

Знакомый голос заставил зеленоволосого разлепить веки и уставиться на сожителя собственной персоной. Голдман, знатно офигевший от такого яркого появления юноши, в одной руке держал большие наушники, а в другой ёлочную игрушку. Парни в шоке смотрели друг на друга, Эдрик только спустя секунд двадцать понял, что зонтик можно опустить.

– Спасибо, – кивнул блондин, когда юноша поставил зонт у стены – Хоть он и не опасен, но мне было не по себе, когда ты в меня им тыкал.

Блайт не верил своим глазам. Ему казалось, что он сошёл сума.

- Хантер, – осипшим от волнения и недавнего крика голосом пролепетал Эдрик, – Ты… Ты здесь.

Голдман улыбнулся парню и положил наушники и пластмассовый шарик на тумбочку.

– Хорошее наблюдение. Ты тако-ой внимательный.

Блайт почти не слышал того, что говорил блондин, это всё было слишком… Слишком. Внутри кипело столько эмоций, и вертелось так много мыслей, что хотелось кричать. Но вместо этого парень подлетел к сожителю и заключил его в крепкие-крепкие объятия.