Она пошла искать маленького серого человечка в других видениях и нашла его. Лорд Эндикотт часто видел его. Хотя видения, как движущиеся, так и статичные, в которых он появлялся, были чрезвычайно скучными: разговоры, письма, наброски, снова письма. Все пассивные вещи; никаких видений его с каким-либо снаряжением для подделок. И все же у нее было ощущение, что его отношения с лордом Эндикоттом были сомнительными; места, где они встречались, представляли собой захудалые склады, заваленные мусором переулки или конторы — если их можно так назвать — в тех частях Лондона, куда не ездил ни один уважающий себя джентльмен.

Она смотрела, как мужчина сложил листок бумаги и запечатал конверт; адрес был городской дом лорда Эндикотта. Наброски, тайные встречи в темных переулках, письма к лорду Эндикотту — это, должно быть, вражеский провидец. У нее не было никаких оснований для такого убеждения, кроме косвенных улик и собственных инстинктов, но она чувствовала, что все правильно, до мозга костей.

Она отбросила видения и взглянула на карманные часы — подарок благодарного швейцарского банкира и одно из самых ценных ее достояний. Почти два часа, и Сесси скоро вернется. Это был небольшой успех, но ей все еще нужно было видеть глазами Лорда Эндикотта, а у нее быстро заканчивалось время.

***

В тот вечер ей было трудно сосредоточиться на разговоре за ужином, и ей потребовалось почти все время, чтобы понять, что Сесси тоже необычно молчалива. Когда она заговорила об этом, Сесси сказала:

— Я просто устала, Софи, ничего страшного, — и София оставила все как есть. После почти безмолвной трапезы Льюис ушел в свой кабинет, а София и Сесси удалились в гостиную, где Сесси занялась шитьем, а София устроилась с книгой.

— Мисс Треверс просила не забывать тебя и поблагодарить за щедрое пожертвование в приют для подкидышей, — сказала Сесси.

— Теперь я чувствую себя виноватой, что не люблю ее, когда она такая добрая и бескорыстная, — сказала София.

— Она очень скучная. Лучше бы я ее не навещала, — сказала Сесси, но последние слова вырвались у нее сквозь слезы.

София уронила книгу и подошла к Сесси, чтобы обнять ее.

— О, моя дорогая, что случилось? Тебе больно, да? О, ты должна была остаться дома, ты приложила столько усилий…

— Мне не больно, — сказала Сесси, яростно мотая головой из стороны в сторону. — Ничего особенного.

— Сесси, неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы верить этим словам, когда твои слезы говорят совсем другое?

Сесси снова покачала головой.

— Нет, но я… я ничего не могу вынести, я не хочу обременять тебя!

— Ты не обременяешь, ты же знаешь! А теперь скажи мне, что случилось.

— Я не знаю, — начала Сесси и глубоко вздохнула, как будто это было все, что стояло между ней и смертью. — Мы посетили приют, — сказала она.

— Да? Все в порядке?

— Да, — кивнув, ответила Сесси, — но я… — Она вытерла глаза. — Так много детей, — сказала она, — так много нежеланных детей, а у меня ничего нет. Софи, я хочу своего ребенка и никогда не буду иметь детей, и это так несправедливо! Я хотела… Софи, я хотела схватить одну из них и унести домой, скажи мне, почему, Софи!

— Сесси, — сказала София, — конечно у тебя будут дети. Доктор Гарланд сказал, что нет причин, по котором они не могли бы появиться.

— И все же пяти лет брака недостаточно. Доктор Гарланд говорит мне то, что я хочу услышать, потому что она знает, что правда опустошит меня.

— Сесси, ты же знаешь, что доктор Гарланд никогда никому не лжет в утешение. — София обняла ее еще крепче. — Она говорит, что ты слишком много об этом беспокоишься, и это мешает тебе зачать ребенка. Оно придет, я обещаю тебе. Почему ты не сказала мне, как это тебя беспокоит?

— Потому что ты и так была слишком обременена своими заботами о лорде Эндикотте, и ты уже поддерживала меня, когда я болела, я не хотела жаловаться. — Сесси снова заплакала, и София прижала ее к себе и стала укачивать, как ребенка, которого так отчаянно хотела Сесси. Это случалось так часто: Сесси скрывала что-то от Софии, чтобы избавить ее от боли…

«Я лицемерка. И я обращаюсь с Сесси как с ребенком».

Все ее оправдания за то, что она не сказала Сесси правду, теперь казались ей постыдными. Она вспомнила, как говорила себе, что поступает правильно, и внутренне съежилась. Как она может быть права, если для этого ей приходится лгать своей самой близкой подруге?

Рыдания Сесси то и дело перерастали в тихие всхлипывания, она вытирала слезы и обнимала Софию.

— Я не должна была скрывать это от тебя, — сказала она. — Я чувствую себя лучше, когда несу это бремя не одна.

— Видишь, это разумный взгляд на вещи, — сказала София, отстраняясь от подруги и слегка подталкивая ее, чтобы та могла сесть на диван. — И ты вспомнишь, что я простила тебя за то, что ты сделала что-то настолько плохое, как попытка пощадить мои чувства, да?

— Это больше похоже на наказание, Софи.

— Нет, я просто хочу сказать тебе кое-что, что может тебя разозлить. — София сжала руки Сесси и сказала: — Я все еще преследую лорда Эндикотта.

На какое-то мгновение Сесси растерялась. Затем гнев сморщил ее лоб, и она попыталась вырваться из объятий Софии.

— Софи, ты же обещала! Как ты могла так лгать мне? Отпусти меня!

— Потому что я хотела защитить тебя, и я собиралась сказать тебе, когда все закончится, но мы обе согласились, что это неправильно, и я очень, очень раскаиваюсь, и я говорю тебе сейчас!

София отпустила руки Сесси, и та резко отдернула их.

— А что ты будешь делать, если снова упадешь в обморок и умрешь? София, ты не можешь так поступать!

— Я вовсе не сплю. Я… приобрела… кое-что из вещей лорда Эндикотта, и я следую за видениями, ища что-нибудь, что могла бы использовать против него. Ты же знаешь, что это не опасно. Сесси, я не хочу причинять себе боль, но я не могу позволить ему остаться безнаказанным. Я не могу. Мне больно сознавать, что весь мир так хорошо о нем думает… Ты знаешь, что он распускает слухи, будто мы близки к помолвке? Он продолжает использовать меня и не успокоится, пока не уничтожит мой дух так же, как он разрушил мою репутацию. Пожалуйста, пойми, Сесси. Помоги мне.

Сесси отвела взгляд.

— Я не стану помогать тебе покончить с собой.

— Нет, но я думаю… Сесси, мне следовало попросить тебя о помощи еще несколько недель назад. Я верю, что ты сможешь удержать меня от погружения в сон. Это твое единственное возражение — что я буду подавлена сном?

— Даже не знаю. — Сесси все еще смотрела в сторону очага. — Откуда у тебя что-то от лорда Эндикотта?

Ложь сорвалась с губ Софии и едва не вырвалась наружу, прежде чем она вспомнила, что больше не обманывает свою лучшую подругу.

— Мы с Дафной пришли к нему домой… тайно… и украли ее.

— Что?! — воскликнула Сесси, поворачиваясь к Софии так быстро, что ее волосы выбились из-под заколок. — София, это незаконно! Что бы ни овладело тобой… нет, конечно, я знаю, что овладело тобой. Ты в отчаянии, — настала ее очередь положить руку на руку Софии, — ты в таком отчаянии, дорогая, а я и понятия не имела. Тебе следовало прийти ко мне раньше.

— Мы обе слишком старались защитить друг друга. Ты не хрупкая, а я не слабая. Ты поможешь мне, Сесси? И позволишь мне помочь тебе?

Сесси кивнула, и они прижались друг к другу. Потом Сесси начала смеяться, а когда София удивленно отстранилась, она сказала:

— Ты пошла к нему домой и украла что-то. Это, несомненно, была идея леди Дафны. Что ты взяла с собой?

— Брелок для часов, — сказала София и рассказала все, что произошло, заставив Сесси по очереди смеяться и ахать. — Не могу поверить, что мне удалось спрятаться под кроватью лорда Эндикотта, — заключила София. — Сейчас это кажется таким нелепым… ну, тогда тоже казалось нелепым.

— И он говорил людям, что глубоко привязан к тебе, — сказала Сесси, — заставляя тебя казаться непостоянной или дразнящей, когда ты обращаешься с ним холодно. Я настаиваю, чтобы ты уничтожила его, Софи.