— Но ты уверена, что другие не возьмут это за пример и не забросают тебя просьбами?

— Меня больше беспокоит сколько ошибок я могу допустить, если мои Сны и вправду слишком запоздалые для использования, или еще хуже — вообще неверные.

— Тебе нужны Сны о чем-то еще, кроме поддельных банкнот, — сказала Дафни, поднимаясь и направляясь к другому креслу, которое выглядело более удобным, чем у Софии. — Потому что ты почти одержима ими.

— Это всего лишь совпадение, — ответила София и почувствовала вину за то, что лжет Дафни — но что случиться, если Дафни узнает правду о том, почему ей так важны банкноты? — Сон об определенной вещи зачастую приводит к тому, что ее нужно рассмотреть более детально, а это, в свою очередь, приводит к большему количеству Снов на ту же тему. О чем, по-твоему, я должна смотреть Сны?

Дафни ухмыльнулась.

— Ты можешь смотреть Сны о моем великом успехе в Военном Министерстве. Мне бы хотелось узнать, куда меня пошлют. Можешь себе представить, что я встречусь с принцем-регентом? Я видела его однажды в доме Карлтона. Скорее, я видела лишь часть его — он был окружен обожателями. Почему, думаешь, они так без ума от него, но позволяют тебе передвигаться без помех? Ведь ты так же знаменита, как и он…

— Мне самой интересно, но в основном я рада, что возле меня не толпится куча народу, — сказала София. — И не думаю, что мои Сны будут тебе очень полезны. Они подходят лишь как предсказания скорых событий, а у тебя еще пять месяцев до того, как ты отправишься на службу.

Дафни поморщила нос.

— Четыре месяца и двадцать семь дней, — поправила она. — Я всегда такая нетерпеливая. Несмотря на то, что Стендифорд заполнен более обычного в это время года, я благодарна за то, что могу Скакать вместо того, чтобы передвигаться по холоду и снегу. Я радуюсь, когда вспоминаю о том, кто я, вот так вот. Ладно, тогда ты можешь смотреть Сны…о мужчине, в которого влюбишься!

— Тогда это тоже нескорое событие, так как у меня нет желания вступать в повторный брак.

— Нет? — Дафни откинулась в своем кресле и развернула колени в сторону дивана. — Почему нет?

София открыла было рот, но поняла, что у нее нет ответа, и это озадачило ее.

— У меня уже есть социальный статус, и я не жажду получить титул. — Начала она.

— Ну и отлично, потому что принц-регент не дает титулов женщинам. — Ответила Дафни.

— Рейрли дает титулы женщинам, — сказала София. — Но я не собираюсь выходить замуж, чтобы получить титул, независимо от того, какой большой статус я могла бы иметь. Мне хватает удачи, чтобы чувствовать себя комфортно всю свою оставшуюся жизнь, а если я захочу, то с помощью дара увеличу свою удачу, так что мне не нужно выходить замуж ради денег.

— Ты должна влюбиться. — Подчеркнула Дафни.

— Должна, но соглашаюсь с этим неохотно. Каждый мужчина, которого я встречаю, больше заинтересован в моей известности, нежели в моей личности, — София почувствовала небольшой дискомфорт, вызванный собственными словами, и не могла понять почему, поэтому оттолкнула это чувство. — С Ричардом было намного проще. Мы встретились, влюбились, и спустя пять месяцев обвенчались. Но мне было всего девятнадцать — а все кажется совсем другим, когда ты молод.

— Знаю, — ответила двадцатилетняя Дафни. — Мужчины всегда притворяются заинтересованными во мне, когда на самом деле хотят жениться на единственной дочери маркиза Клересби, или на Необычной, и… Но так обидно, когда тебя рассматривают именно с такой стороны, и знать истинное значение их желаний! С другой стороны, предположим, я встречу того, кого на самом деле полюблю, и тогда я буду должна прекратить все свои авантюры. Поэтому сейчас я счастлива, что ни один из них не искренен.

— Какое заявление! — Сказала София, смеясь.

***

22 Декабря 1812 года

Сэр Артур,

Человек, который давал указания фальшивомонетчикам, о котором я Вас предупреждала, расположился в районе причала Энд Лейн, к северу от Биллингсгейт, в семном доме, на котором изображена голова овцы и написано «Виттеры». Он высокий, темноволосый и с темными глазами, носит рыбацкие сапоги и длинный шарф из вылинявшей шерсти, ну и серебряное кольцо, что я упоминала ранее. У него имеются поддельные купюры, выпущенные несколькими Лондонскими банками. Прикрепляю его портрет.

Таково виденье моего Ока.

Искренне Ваша,

София Уэстлейк, Необычная Видящая

***

22 Декабря 1812 года

Госпожа Уэстлейк,

Никто, подходящий под данное описание, не живет по тому адресу. И там нет жилого дома, а находится промышленный офис. Думаю, будет лучше, если Вы будете отправлять Ваши отчеты комитету банка Англии. Они смогут использовать Ваши Сны лучше, чем мы.

Роули

***

София лежала на кровати, слишком уставшая, чтобы смотреть Сны, но не достаточно уставшая, чтобы уснуть. Нет, не усталость не позволяла ей видеть Сны, а ярость. Как посмел этот сморщенный человечишка предположить, что ее Сны не точны? Кроме тех, что и в правду такими были. Она напомнила себе, что и последний оказался неудачным.

«Не могу поверить, что так ошиблась, интерпретируя его».

Она была так взволнована, что у темной фигуры, которая парила на краю Сна так много раз, наконец-то появится лицо. София нарисовала ее портрет и спрятала в шкафу, откуда могла бы доставать его, если нужно будет напомнить себе о цели. А сейчас, услышать, что человека не нашли, а место, куда она послала Бегунов с Боу-Стрит, было не жилым домом… София прикрыла руками рот, чтобы заглушить крик разочарования. Она потерпела неудачу в своей цели, и, что еще хуже, теперь она выглядела глупо.

София выполнила ряд упражнений, чтобы расслабиться, сгибая каждую мышцу по очереди, но это не помогло ей успокоиться, чтобы уснуть. Может, стоит позвонить, чтобы принесли молока? Оно отвратительное, но должно помочь заснуть. Это значит, что придется вылезти из теплой и комфортной постели на прохладный воздух ее спальни. Она может зажечь лампу и немного почитать, но книга, которую она сейчас читает, очень скучная, а взять другую, снова таки, значит вылезти из своего кокона. Поэтому София закрыла глаза и снова погрузилась в Сон, борясь с усталостью и чувством унижения при мысли о том, что случилось с ее последним Сном.

Идея входить в Сон, чтобы раскрыть аферу лорда Эндикотта, утомляла Софию, но она должна выполнить работу до конца, поэтому сейчас все, что она видела с разных сторон, сверху и снизу, были двери, ведущие в Сны о поддельных банкнотах, используемых для покупок, оплаты счетов или погашения долгов. Листы бумаги и галлоны чернил, нечеткие очертания прессов (нечеткие, потому что София никогда еще не видела ни один из них и имела лишь расплывчитое понимание того, как они выглядят) и формы лиц, которые не могла узнать. Она бродила среди дверей, чувствуя скуку, вызванную унылым духом, что нашел на нее. В чем смысл Сновидения, если ее Сны не могут влиять на мир бодрствования? София выбрала дверь наугад, положила на нее ладонь и была втянута в Сон так мягко, как шелк проходит сквозь медное кольцо.

София вошла в какой-то большой магазин, более элегантный, чем большинство из тех, что она видела во Снах в последнее время. В магазине двигались безликие фигуры, занимаясь торговлей и разговаривая друг с другом, будто бы чирикая, как стая канареек — ей редко случалось слышать звуки во Сне, и большинство из них были скорее символическими, чем буквальными: колокол, звенящий смехом или лай собаки, звучащий, как драка.

Место оказалось складом одежды с ярдами тканей, растянувшимися, как ленты, по широкому пространству, которое становилось шире, когда внимание Софии переходило от людей на стены. Наблюдать за ними было еще тем делом, поэтому София пошла через магазин, занимая себя деталями, что попадали в фокус, заставляя их изменяться — муслим становился атласом, а тот превращался в сетку. Конечно, все изменения оставались незаметными для клиентов. Это была всего лишь игра ее Сонного разума. Но, также, это было эмоциональным освобождением — чувство того, что она наконец-то контролирует хоть что-то.