— Не думаю, что видела когда-нибудь мужчину красивее, — сказала Дафна. — Хотя, конечно, каждый осознает красоту Целителя. Он ведь Целитель, да? Все же, он очень красив.

— Да, — ответила София. — Это то, во что верит каждый.

— Он определенно тебя недолюбливает, не так ли? — спросила Дафна с задумчивым видом. — Он был весьма злобным — ты чем-то расстроила его, или у него просто скверный характер? И он, вероятно, слишком хорошего мнения о себе, будучи таким красивым, а такие люди часто обижаются на малейшие вещи…

София изумилась.

— Дафна, — сказала она, — не говори мне, что ты рассмотрела это за его манерным поведением.

Дафна иронично посмотрела на Софию.

— Необычные Скачущие должны быть наблюдательными, чтобы изучать сущности людей, — ответила она. — И нужно быть более умелым лжецом, чтобы обмануть меня. Я почти так же хороша, как и Распознающий, хотя и понимаю, что это звучит как хвастовство — но это так, серьезно, это же правда? Он думал, что сделал что-то, что заставило тебя покинуть Лондон, и когда он рассказывал, что ему нравится твоя компания, тон его голоса сказал мне, что на самом деле ему нравится говорить то, что может уколоть тебя. И есть что-то не совсем правильное в том, как он смотрит на тебя, будто бы он механически подбирает слова, вместо того, чтобы делать это с чувством. Ну же, София, я бы заподозрила его в том, что он твой враг, если бы не верила в то, что ты не способна сделать что-то, что могло бы вызвать враждебность у других. Ты очень добрая и великодушная.

Ее слова заставили Софию покраснеть.

— Ты еще не достаточно знаешь меня, Дафна. Я могу быть злобной и подлой, особенно в том, что касается лорда Эндикотта.

— Все таки, он твой враг. Ох, расскажи мне, София!

София колебалась.

— Дафна, это очень большой секрет…

— Если ты намекаешь на то, что я не умею хранить секреты, то я больше никогда не заговорю с тобой снова.

— Нет, моя дорогая, я чувствую — мне неловко делиться этим с тобой, — но посмотрев в жаждущее лицо Дафны, София почувствовала, что секрет взывает быть высвобожденным из ее сердца. — Ты должна поклясться, что никому не скажешь.

Дафна закатила глаза.

— Клянусь. И это значит, ты предполагаешь, что я могла рассказать кому-то, а ведь я превосходно храню секреты.

— Очень хорошо, — произнесла София. — Но давай сначала вернемся к тебе домой. Гайд-парк, может быть, и малолюдный сегодня, но все еще достаточно публичный.

Благополучно обосновавшись в гостиной лорда Кларесби, с ароматным чаем, выпроводив слуг, София сидела в кресле и пересказывала всю ужасную историю своей кузине, которая внимательно слушала, и эмоции на ее выразительном лице переходили от изумлению к ужасу, а затем и совсем к злости. Когда София закончила, Дафна воскликнула:

— Но это абсолютно несправедливо! Как посмели они изгнать тебя только потому что у лорда Эндикотта красивое лицо, он виконт и у него значимый голос в Парламенте? Конечно твое Видение было верным!

— Я рада, что у меня есть твоя поддержка, — поблагодарила София. — Но все доказательства были против. И это не впервой Провидцу неправильно истолковывать Видение.

— Не пытайся защищать их, София. Они были совершенно не правы, отворачиваясь от тебя, будто твой отчет и твой талант ничего не значат. Тебе часто приходится встречаться с лордом Эндикоттом? Как ужасно!

— Это был всего лишь второй раз, когда я видела его после возвращения в Лондон. Надеюсь, он не имел в виду, что искал меня эти последние недели. Я считаю, что он просто беспринципен в издевательстве надо мной, когда наши пути пересекаются.

— Что ж, — Дафна вздохнула, беря крошечный сандвич и кусая его с некоторой свирепостью. — Я откажусь от его приглашения потанцевать, если мы когда-нибудь окажемся вместе на одном балу, и надеюсь сделать это так публично, как только возможно.

— Не отказывайся, пожалуйста. Он верит, что никто вне Военного Министерства не знает правды, и… — София взяла сандвич, чтобы скрыть замешательство. То, что ее друзья избегают Лорда Эндикотта, не должно иметь никакого значения, но эта мысль беспокоит ее, и ей нужно немного времени, чтобы понять почему. — Не знаю как лорда Эндикотта убедили не раскрывать факт моего обвинения, но я боюсь, что он может передумать, если узнает, что об истории распространились за пределами Военного Министерства. Я никогда не осознавала, какая я трусиха, Дафна, но мысль быть обвиненной во лжи или быть сосланной в тюрьму… Зная себя — быть правой будет не достаточно, чтобы быть защищенной.

— Ты не отправишься в тюрьму.

— Я могу, если лорд Эндикотт решить оклеветать меня, — она вспомнила момент, когда в глазах лорда Эндикотта отсутствовало что-либо человеческое, и содрогнулась, представив себя в его власти.

Дафна вскочила со стула и начала расхаживать по комнате, схватив еще один бутерброд.

— Невероятная несправедливость! И нет ничего, чтобы ты могла сделать?

София сделала большой глоток чая, который остыл во время повествования ее истории. Было просто рассказать Дафне правду о том, что произошло между ней и лордом Эндикоттом, вовлекая ее в квест, чтобы привести к падению лорда Эндикотта… Она знала достаточно о характере Дафны, чтобы догадаться, что девушка не станет просто наблюдать за действиями Софии.

— Ничего, — произнесла она. — Кроме как избегать его и надеяться, что это все со временем забудется.

Дафна скорчила гримасу, отхлебнула чай, и ее выражение лица поменялось — в нем появилось отвращение.

— Этот чай холодный, — пожаловалась она. — Я позвоню, чтобы принесли свежезаваренный. Затем мы поговорим о других вещах, более приятных. Я говорила тебе, что Перескочила вчера с площади Святого Джеймса в Бат?

— Ты говоришь так, будто я должна изумиться, хотя я знаю, что ты проделала такое же путешествие три дня назад.

Дафна размахивала перед Софией сверкающими карманными часами.

— Но теперь у меня есть новые Гутермутские часы, которые показывают не только минуты, но и секунды. Я хотела поставить рекорд, но была слишком медленной — семь минут и двадцать три секунды. А Стэндфорды не хотели, чтобы я попыталась еще раз, хотя теперь я знаю три места в Бате, куда можно сразу Перескочить, и не надо Прыгать несколько раз. Сложновато запомнить, что они наняли меня и имеют право предъявлять подобные требования.

— Не правильно ли уважать их желания, если они тебе платят?

— Не то, чтобы я не ценила их щедрость в предоставлении работы. Хотя я не знаю, щедрость ли это — когда папа подошел к ним поговорить обо мне, после того как Военное Министерство отказалось от меня, и я хотела заняться чем-то что бы не было пустой тратой времени и приносило прибыль, а я определенно не нуждаюсь в деньгах, но папа — он очень хитер, когда дело касается денег — он говорит, что даже, если я не нуждаюсь в деньгах, они будут иметь выгоду от того, что Необычная является одним из их курьеров, так что, было бы неправильно не наладить доверительные отношения.

Дафна опустила чашку, когда в комнату вошла девушка с чайником свежезаваренного чая и еще одной тарелкой крошечных сандвичей, которых Дафна умяла до трех штук.

— У меня самые ужасные манеры, когда я дома, — поделилась она. — И хотя я пытаюсь не разговаривать с набитым ртом, мама отчаялась когда-либо превратить меня в леди. Не знаю, стоит ли беспокоиться по этому поводу, ведь я решила, что хочу прожить жизнь в приключениях. Разве ты не устала от того, что тебя так зажали, достают со всеми этими правилами о том, что настоящая женщина может говорить, а что нет?

— Я никогда не чувствовала себя зажатой правилами общества, — ответила София, жуя пирог с большей утонченностью, чем ее кузина. — Но я уверенна, это потому что правила общества часто прогибаются для Необычных. Можешь представить, чтобы хорошо воспитанная девушка, не обладающая даром, могла публично работать курьером? Ты не простой работник, и никто не смеет критиковать тебя за это.

— Это потому что папа такой могущественный — ох, поняла, ты имеешь в виду, что в нашем случае правила не так четко соблюдаются, как с другими женщинами, — Дафна взяла еще три куска пирога. — А ведь правда, что папа и мама разбаловали меня — они полностью поддерживали мои попытки войти в Военное Министерство тремя годами ранее. Думаю, я должна быть благодарна за то, что имею.